Аркадий Инин - Вот и лето прошло...

— Мог бы Сидоров хоть меня в известность поставить! — возмутился начальник отдела.

— Или меня, — буркнул Крутых. — Я бы в табеле баранки не крутил.

— Ну Сидоров! Пропишем ему по первое число! — пригрозил начкадров.

И пошагал к дверям. Настроен он был весьма решительно, так что этому Сидорову можно было не завидовать. Все так же решительно пошли следом. И я поплелся. А Юрий на ходу шумел больше всех:

— Нет, представляете, звонит: срочно! Командировочные переведу, поправки но схемам вышлю, сам подъеду на помощь… И ни фига! Крутился в одиночку как мог. Ни командировочных, ни поправок, ни Сидорова… А где этот Сидоров?

Все остановились — уже в дверях — и поглядели друг на друга.

— Действительно, а где Сидоров? — спросил начальник отдела.

— Сидорова сегодня что-то не видать, — прищурился начкадров.

— Я вообще давно не видел Сидорова, — задумался Куликов.

— Мы с Сидоровым на разных этажах! — мгновенно открестился Троилов и напомнил: — А вы, Алла Владимировна, с ним, кажется, в одном доме?..

— Да-да, — растерянно кивнула председатель месткома, — мы и на работу вместе ездим. Но Сидорова вот уже дня три… Или, наверно, дней пять…

— Товарищи! — Крутых поставил вопрос ребром. — Кто вообще на этой неделе видел Сидорова? И настало долгое молчание. О чем они все молчали, что думали, не знаю. А мне показалось, что в этой звенящей тишине — хотя ему тут совершенно неоткуда было взяться — по мне явственно послышалось, как прокаркал своим дурным голосом наш старый знакомый — умный попугай Мики:

— Пр-ропал Сидор-ров! Совсем пр-ропал…

А вообще-то, дорогие читатели, в этой фантастической повести нет ничего фантастического. Ровным счетом никакой фантастики. Ну, разве что немного фантазии.

Но это же вполне естественно, что автору повести, именуемому в дальнейшем Автор, понадобилась определенная фантазия, чтобы породить к жизни некий научно-исследовательский институт средней математики, именуемый в дальнейшем НИИсредмат.

А дальше все пошло уже проще. Наш Автор избрал классический принцип трех единств: единства времени — наши дни, конкретнее один из наших дней; единства места — упомянутый НИИсредмат; и единства действия, точнее — бездействия, но об этом несколько позже.

Что же касается действующих — вернее, опять-таки в большинстве своем, как вы вскоре убедитесь, бездействующих — лиц, то Автор тоже привел их к некоему единообразию. Правда, только в плане анкетных ФИО — фамилии, имени и отчества. Не мудрствуя лукаво, Автор одарил директора института фамилией… ну, скажем, Степанов, его заместителя по науке — Степанян, главного инженера — Степансон, и так далее, и тому подобные фамилии сотрудников института, которые вы, дорогие читатели, все равно сразу не запомните, но с которыми вы постепенно познакомитесь, потому что обладатели этих фамилий уже собираются в конференц-зале НИИсредмата на общее собрание его славного коллектива.

И значит, сейчас начнется наша повесть. Фантастическая история, которая никогда и нигде не происходила. Эту историю нафантазировал Автор. Но знаете, ему было не очень трудно фантазировать, потому что он видел немало похожих историй в жизни. Возможно, нечто похожее доводилось видеть и вам, дорогие читатели. Если же нет — Автор искренне рад за вас. Ибо он ведь и собирается рассказать историю, которая никогда и нигде не происходила, с единственной целью: чтобы она никогда и нигде не произошла!

А пока эта история все-таки начинается, и сотрудники НИИсредмата занимают места в конференц-зале, а руководство института занимает места в президиуме, и председательствующий заместитель директора по хозяйственной части Степанько торопит:

— Товарищи, товарищи, прошу усаживаться! Чем раньше мы начнем, тем раньше мы закончим!

Эта перспектива вдохновила собирающихся поскорее усесться, притихнуть, а тех, кому по неповоротливости достались первые ряды, еще и изобразить на лицах живейшую заинтересованность в происходящем.

Товарищ Степанько окинул с высоты президиума зорким глазом послушный зал, остался доволен увиденным и объявил:

— На повестке дня сегодня один вопрос: самоинициатива плюс самоответственность плюс самостоятельность в работе.

Вот! Вот и произнесено то, ради чего, собственно, Автор и решил поведать вам эту историю. Ну, правда, замдиректора по хозчасти не слишком изящно образовал эти слова с приставкой «само». «Самостоятельность» — это да. Вполне разумны и популярные нынче «самоокупаемость» и «самофинансирование». Но какие такие «самоинициатива» и «самоответственность»? Бывают просто инициатива и просто ответственность. Или не бывают. Но оставим на совести замдиректора стиль и задумаемся о сути. А суть — впереди.

Изложив повестку дня, Степанько автоматически поинтересовался:

— Дополнения к повестке есть?

И собирался перейти к дальнейшему, справедливо предполагая, что никаких дополнений, как обычно, нет. Но это его предположение было бы справедливо лишь в том случае, если бы в зале не присутствовал младший научный сотрудник по фамилии Степанчик. Но он присутствовал. И не мог не вставить свое слово.

— Есть дополнение! — выкрикнул он. — «Разное»!

Что конкретно он вкладывает в это понятие, младший научный сотрудник не знал. Не знал этого и замдиректора по хозчасти. Разное — оно разное и есть… Так что товарищ Степанько немного подумал, склонив чуть набок очень внушительную, хотя и не слишком умную голову, и милостиво согласился:

— «Разное» — само собой. Товарищи! Основной доклад поручено сделать мне. Желающих участвовать в прениях прошу подавать заявки в письменном виде. С визой начальника отдела.

Затем Степанько раскрыл папку доклада и принялся читать с видом и интонацией человека, твердо знающего, что никто его не слушает:

— Товарищи! Сегодня как никогда остро назрела необходимость…

Начало, как видите, было классическим. Сколько раз мы слышали с разных трибун, что именно «сегодня», а не вчера и не завтра, и именно «как никогда», то есть не так, как в прошлом десятилетии или в будущем столетии, и именно «остро», а не как-нибудь там тупо или гладко, «назрела необходимость», или «созрел вопрос», или даже «во весь рост встала проблема»… Ах, сколько светлых надежд в наших сердцах рождало уже не раз это волнующее начало — «сегодня как никогда»! Вот и Степанько начал обнадеживающе: