Эмэ Бээкман - Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка [Романы]

— Еще бы! Ведь это же было позавчера. Вы приехали и отвели своего мерина сюда, на выгон, где только что ожеребилась эта кобыла.

— Позавчера? — удивился мужчина. — А моего старого хромого друга уже нет. Ранило осколком. Пришлось помочь, чтобы не мучился.

— Значит, пешком? — спросила Бенита. — Прямо в Рихву?

— Лесом, потихонечку.

— Но все-таки — в Рихву?

— Куда же еще? — Молларт старался говорить беспечно. — Пожалел вас, когда вы спрыгивали с телеги и стали смотреть мне вслед. Вы же смотрели мне вслед, не правда ли? Я не оборачивался, не хотел, но мне казалось, что вы провожали меня взглядом.

— Нет, я сразу же повернулась и пошла своей дорогой, — сказала Бенита. — У меня было чувство, что это вы смотрите мне вслед.

Мужчина рассмеялся.

— Вам было так же жалко оставлять меня, как и своего мерина? — спросила Бенита.

— Почти. Того я дольше знал. Много дольше, — серьезно ответил Молларт.

— Я и сама не понимаю, почему выпрашиваю у вас внимания, — тихо произнесла Бенита.

Мужчина отпустил ее руку.

Бениту, которая доверчиво шла рядом с ним, смутило это движение. Она отодвинулась и отвернула лицо.

Темнота стала растворяться в предрассветных сумерках. Глаза уже различали лаз, который вел на клеверище. Здесь Молларт по приказу Бениты косил отаву, здесь он встретил барана Купидона и обнаружил, что тот болен.

— Купидона больше нет, — обронила Бенита.

— Так быстро! — удивился Молларт.

— Своей рукой прирезала, — чужим голосом сказала Бенита. — Сама, — подчеркнула она.

Они остановились под одинокой елью, росшей на дороге, по которой гоняли скот.

— Видите ли, — осторожно начал мужчина. — В моем возрасте уже неловко притворяться. Всякие там порывы и прочие движения души ушли в прошлое. Жаль, разумеется. Я чувствую себя непринужденно только среди животных. В людях я зачастую сомневаюсь. Боюсь попасть в глупое положение. Не умею достаточно быстро угадывать побуждения, заставляющие их поступать так или иначе.

— Вы потому и разошлись с женой, что каждый раз перед поцелуем произносили такие длинные речи? — насмешливо спросила Бенита.

— Нет, — нисколько не обидевшись, ответил мужчина. — Да вы спросили бы у нее самой.

— Подглядывали? — удивилась Бенита и тихонько пошла дальше. Молларт последовал за ней.

— На окнах не было занавесок.

— Йосся, моего мужа, тоже видели? — настойчиво спросила Бенита. От стыда у нее зашумело в ушах. Бенита ускорила шаг, чтобы Молларт отстал.

— Не спешите, — попросил Молларт. — Подумайте, сколько я прошел пешком.

— Ладно, — сконфуженно ответила Бенита.

— Вероятно, я не заметил его, — успокоил Бениту Молларт.

Женщина подавила вздох.

— Надо же было и Леа оказаться здесь! — после долгого молчания произнес Молларт.

— Все дороги ведут в Рихву, — бросила Бенита.

— Верните свою руку, — попросил Молларт.

Бенита вяло протянула ему холодную ладонь.

— Виновата жена? — спросила Бенита и подумала о Йоссе.

— Нет, я, — признался Молларт. — Ведь это я когда-то просил ее руки.

— А еще кто виноват?

— В какой-то степени друзья и знакомые, — ответил Молларт. — Им был не по душе этот неравный брак. Красивая и умная жена, а муж всего-навсего коновал, к тому же еще неприметный и хромой.

Бенита молчала.

— Они часто говорили мне, как хорошо танцует моя жена. Хвалили ее за умение ловко маневрировать в спорах и быстро загонять противника в угол. Знакомые подчеркивали, что у моей жены исключительная память, что всех поражает ее эрудиция в истории искусства. Я знал лишь, да и то посредственно, чем болеют лошади. Смотрите, озабоченно предостерегали меня знакомые, когда разводился кто-нибудь из наших общих приятелей, смотрите, чтобы и у вас не кончилось тем же.

Молларт отпустил холодную руку Бениты и стал шарить в карманах.

— Надоело. К чему мне было держать около себя такую очаровательную женщину? В конце концов, когда в прошлом году ликвидировали институт сыворотки и я переехал в деревню участковым ветеринаром, развод оказался единственным выходом из создавшегося положения. Она все равно не поехала бы со мной.

— Такая гордая? — пробормотала Бенита.

— Вы довольны? — спросил Молларт.

— Все встало на свои места, — ответила Бенита. — Я бы не сумела с такой точностью проанализировать человеческие отношения. Так коротко и ясно.

— Отсутствует дистанция, — заметил Молларт.

— Да, — бросила Бенита. — Голова Купидона еще лежит на куче торфа.

Бенита открыла лаз. Они пошли по росистой траве. На востоке, сквозь неплотные облака, пробивался желтоватый свет близкого утра. Словно черные свечи, стояли в предрассветной тишине ели на пастбище. Их острые верхушки казались фитилями, тянущимися к огню.

Близость утра заставила Бениту очнуться и сбросить с себя оцепенение, словно она уже торопилась в хлев, где ее ждали привычные дела.

Молларт смущенно поднял брови, он, кажется, пожалел, что так много рассказал о себе.

— Вам холодно, накиньте мой пиджак, — заботливо предложил он.

Бенита покачала головой и подошла к елям. Хвоя, лежавшая на земле, заглушала шаги.

— Куда вы меня ведете?

— Туда, куда обещала, — ответила Бенита и рассмеялась.

— Понимаю, — сказал Молларт и ускорил шаг.

От елей тропка, перескакивая с кочки на кочку, вела к ольшанику, что тянулся между пастбищем и поймой. Бенита раздвинула проволоку и придержала ее, пока Молларт перелезал. Они вышли на луг, где росли лишь старые одинокие березы.

Дойдя до середины зеленой равнины, Бенита остановилась и выдохнула:

— Ну?

Молларт кивнул.

Над руслом реки вилась молочная лента тумана. Легкий порыв ветра срывал клубы реющей влаги и гнал их сквозь окаймлявшие берег ольхи; светлые язычки белесой дымки простирались к середине поймы до самых берез.

Медное зарево постепенно затопляло влажный воздух. Лошади, стоявшие в излучине реки, заржали.

Молларт тихо свистнул.

Лошади подняли головы и вытянули шеи. Внезапно их темные и светлые ноги перемешались, лошади рассыпались, а затем встали в ряд под ольхами.

Новый порыв ветра сорвал с речной поверхности клубы тумана, отнес их на пойму и укутал ими лошадиные ноги. Казалось, будто огромные туловища животных плывут над землей.

«Мир взлетел», — снова подумала Бенита и на какое-то мгновение почувствовала, что теряет равновесие. Молларт заметил, что женщина, стоявшая рядом с ним, вздрогнула. Это едва уловимое беспомощное движение придало ему смелости.

Молларт схватил молодую хозяйку Рихвы, притянул к себе и поцеловал.

Бенита не вырывалась. Однако Молларт сам выпустил ее из объятий и внимательно взглянул на нее. Руки Бениты упали. Она подняла голову и прищурилась. Солнце взошло.