Николай Дементьев - История моей любви

— Ах ты Анка! — сказал потом Вадим Павлович, чуть успокоившись, но повторил все-таки: — «Представляешь резонанс?!» — Похохотал снова и сказал Игорю: — Ни к чему вам лишние выкрутасы, ваша работа заслуживает кандидатской степени, и наша лаборатория ее поддержит, не волнуйтесь понапрасну.

И вот тогда уж Игорь заулыбался облегченно, благодарно подмигнул мне: «Дело сделано!» А Вадим Павлович спросил меня:

— Первый раз видишь? — Он кивнул на Веру Максимовну, продолжавшую сладко спать.

— Мне и раза хватит, чтобы такую понять! — Я все-таки чуть покраснела, а его глаза сделались внимательно-напряженными. — Простая она, скорей даже упрощенная, — как по инерции все говорила я и точно с горы скатилась: — Да и за вас я, простите, чуть беспокоилась… — Я не отвела глаз.

Он понял, и лицо его на миг сделалось смущенным, а потом он улыбнулся:

— Спасибо за комплимент! — И стал глядеть в окно, договорил совсем тихо: — Одному тоже, знаешь… Машенька младшая выросла, у нее семья, своя жизнь…

— И все равно! — твердо ответила я.

Игорь молчал, только ресницы у него дрожали.

— Ты доживи-ка до моих лет… — Вадим Павлович все глядел в окно.

— И все равно! — повторила я.

Игорь вдруг очень глупо и по-детски смешно икнул.

— Тебе-то легко, — сказал мне Петрашевский.

Тогда уж я спросила прямо:

— Вам еще пожить-поработать надо?

— А как же?! — удивился он. — У меня еще две работы, которые я просто обязан закончить, и учебник, и на трех заводах внедрение, — перечислил он и повернул голову, поглядел на меня, как на равную.

Игорь опять икнул смешно и отчетливо.

— А если вам надо еще поработать, то жизнь свою вам усложнять нельзя! — Я кивнула на Веру Максимовну, и мы с Петрашевским вдруг засмеялись.

Засмеялся вслед за нами и Игорь, искоса и по новому, будто с уважительной опаской поглядывая на меня.

Первой завезли домой Веру Максимовну — так сказал Вадим Павлович: Игорь-то вначале хотел ехать к нему. Когда Вера Максимовна проснулась, она так отчаянно смутилась, что даже слезинки у нее на глазах показались. Распрощалась поспешно, убежала в свою парадную.

— Не опаздываешь ты? — спросил меня Петрашевский.

Я глянула на часы:

— Нет, успеем сначала вас завезти.

Так и молчали мы трое до самого дома Вадима Павловича. Неприятно, правду сказать, получилось с Верой Максимовной… А когда Игорь плавно прижал машину к тротуару у дома Петрашевского и остановил ее, Вадим Павлович вежливо попрощался с ним, поблагодарил за интересную поездку и подержал мою руку в своей, поулыбался мне ласково, сказал:

— Смотри, Анка, не обмани меня: я жду!

— Спасибо, Вадим Павлович, обязательно приду к вам!

Мы проехали, наверно, километра два уже, когда Игорь сказал вдруг:

— Я знаю Вадима несколько лет, по работе с ним связан, а с тобой он только что познакомился и — пожалуйста: «Не обмани меня: я жду!..»

Может, и тогда уже я достаточно хорошо представляла себе Игоря… Или вообще это в нашей, то есть женской натуре, но я ответила успокоительно именно то, что и требовалось:

— Вот потому, что ты с ним по работе связан, он и посчитал, наверно, что не совсем удобно тебя так вот запросто домой приглашать, понимаешь?

— Ты думаешь? — спросил Игорь, и по глазам его я поняла, что он не верит этому.

Здоровая настороженность решительно ко всему в жизни, инстинктивная и мгновенная, как реакция боксера на ринге, тоже одна из примечательных черт семьи Тарасовых.

Мой характер, конечно, оставался при мне, поэтому я спросила с показным удивлением:

— А ты что, так ни разу еще дома у Петрашевского и не был?

— Не удостоился еще!.. — И на окаменевшем, но по-прежнему удивительно красивом лице Игоря обозначились желваки на скулах.

И я поняла, что он, значит, обладает здоровой спортивной злостью: впоследствии я имела возможность неоднократно убедиться в этом.

Мы проехали еще километра два, все молчали… Мне давно уже хотелось, чтобы Игорь хоть на минутку остановил машину и поцеловал меня, но он сидел, не двигаясь, не глядя на меня, ловко управляя машиной. А я со страхом прислушивалась, как у меня трясется в груди, да облизывала пересохшие губы.

— Знаешь, Анка, — вдруг сказал он, — а ведь ты сегодня, сама того не замечая, сделала огромное дело для меня, да-да!.. Я не мог и мечтать о таком вот почти дружеском сближении с Вадимом… Мы с «мотором» ставили простую задачу: обеспечить мне Зверька с Хоттабычем. Ты прости, это может показаться на первый взгляд циничным, но аспирант ведь сам себе предоставлен, понимаешь? То есть работа моя, конечно, включена в план кафедры, и научный мой руководитель профессор Родионов руководит, конечно, ею, но он, во-первых, человек увлекающийся, сейчас вот его, к примеру, вдруг кинуло на исследование статически неопределимых систем. А к этому еще он и заведует нашей кафедрой, и член ученого совета университета, и лекции читает, и административных обязанностей у него полно.

— Понятно.

— Знаешь, чем еще приятно заниматься в аспирантуре? Все время чувствуешь, что на себя работаешь! Ну, понимаешь, это совсем не то, что, например, у тебя, у твоих заводских…

Я вспомнила всех наших; увидела лица моих четырех мужчин во время работы; почувствовала ту напряженно-деловую атмосферу, которая всегда так приятна мне; даже почувствовала, что вот и сейчас я хочу поскорее оказаться на судне, снова начать работать; и откровенно, обиженно-насмешливо ответила:

— Не работал ты у нас, вот тебе и кажется! — Даже повторила: — На себя!.. — И удивилась, помню: — Да лиши нас нашей работы, как мы жить-то будем?!

Теперь мне кажется, что именно тогда впервые мы с Игорем и заговорили о главном. И тогда я заметила тоже впервые, как же он хитер. То есть Игорь только глянул на меня коротко, понял, что разговор этот опасен для него, и заторопился:

— Прости, оговорился: просто увлекся я уже своей работой, понимаешь?

Заметить-то я заметила, но тут же и забыла об этом: главным для меня было то, что Игорь рядом с мной, что он вот-вот решится наконец-то поцеловать меня!.. И по-прежнему в груди у меня было жарко.

Когда мы подъезжали к заводу, смена уже шла к проходной, и я кивала, здороваясь, знакомым, с удовлетворением видела, как девчонки восхищенно таращили глаза на Игоря… Наша бригада стояла поодаль от проходной, мои мужчины курили, о чем-то разговаривали, и я тотчас успокоилась, только после этого поняв, как же волновалась, придут они пораньше или нет? И когда мы подъехали, сказала:

— Остановись.

Игорь удивленно глянул на меня — до проходной оставалось еще метров пятьдесят, — но затормозил, вдруг спросил:

— А что, если я тебя после смены встречу, а?

— Вот спасибо! — обрадовалась я и попросила: — Пойдем, я тебя с нашими познакомлю.