Вячеслав Бучарский - Зеленый остров

Валентина мгновенно развернулась, прильнула к мужу и спросила громко, нетерпеливо:

— А кто, Колюнь?

— Да тихо, Славку разбудишь!

— Ну скажи, скажи, Коль!

Сазонов молчал, колебался. Хотел сказать только про Дягилеву. Но теперь уж Валентина не отвяжется, пока все не выпытает.

— Да ты его не знаешь, — небрежным тоном произнес Сазонов.

— Если ты знаешь, почему я не знаю! Из вашего цеха кто-нибудь?

— Ну из нашего…

— Да кто же?

— Ну Серега… Коршунков.

— Это новенький, что ли?

— Он самый.

— Вот так не знаю! Да я сего матерью работаю. Она у нас старший инженер. Нина Федоровна… Такая дама с характером — ой-ой-ой!

— Валька, ты это… Языком не вздумай трепать, поняла? Вообще — какое нам с тобой дело? Встречаются они — и пусть себе на здоровье!.. Зря я тебе сказал, вот что!..

— Да что тут такого? Сказал и сказал… А все же какая бесстыжая эта Зойка! Не смогла мужа удержать — значит, надо скромность чувствовать. А то передовая работница, портрет на Доске почета, а сама на мужиков так и зырится! Ну ладно бы еще пожилые, коты какие-нибудь… Нет, ей молодого дайте. Скажи, ну разве это не бесстыдство? Ох и задергается Нина Федоровна, когда узнает! Вот это ей будет сюрприз — она ведь женить сыночка собиралась. Вот это будет кино!

— Заладила: бесстыдство, бесстыдство. А сама, небось, завидуешь Зойке, что хоть и без мужа, а все равно в почете! — сердясь на себя, сердился и на жену Сазонов.

— Да чему там завидовать, господи!.. Вот я и в студентки не рвалась, и в Ленинграде не жила, и в передовиках не хожу, но зато и повода для насмешек людям не давала. С меня и своего ума хватает, зато семья в порядке и пальцем никто не указывает!

«Ума хватает» — мысленно согласился Сазонов, вспоминая далекий-далекий осенний вечер, клубную танцплощадку возле пруда, растертые на асфальте желтые кленовые листья, их печальный запах и двух подружек, с которыми по очереди танцевал под хрипловатую музыку. Тоненькая и большеглазая Зоя нравилась ему больше, но держалась она как-то уж слишком скромно и отчужденно, неохотно отвечала на его разговоры. Зато пышная, с розовым тонкобровым лицом Валентина на Сазонова поглядывала лукаво, бойко смеялась, когда он острил, и охотно приняла приглашение проводить ее домой. А через три месяца Сазонов пришел к родителям Валентины договариваться насчет свадьбы. И лишь год спустя, когда Валентина уже действительно была беременна, понял Сазонов, что со свадьбой-то можно было не спешить…

— Ну вот и помалкивай, раз ума хватает, — грубовато сказал Сазонов жене. И, отвернувшись, добавил: — Давай спать, поздно уже!

Однако уснул он не скоро, все жалея о том, что проболтался. Не утерпит Валентина, разнесет по заводу, сорока! И, конечно, Коршунков догадается, от кого пошло… Хоть Сазонов не очень уважал Коршункова, все же не хотел, чтобы и новенький относился к нему так же.

В цехе мелких серий Николай Сазонов работал уже восемь лет. Зарабатывал прилично. Работая на токарном станке, Сазонов чувствовал себя нужным и заметным в цехе человеком. Так что по утрам он с бодрым видом выходил на акациевую аллею, которая вела от поселка к заводской проходной.

Кусты акации уже ощетинились молодыми нежно-зелеными стручками, напоминавшими формой лезвие перочинного ножичка. К ним невольно тянулась рука, чтобы, как в детстве, сорвать стручок, разделить его створки, вышелушить мелкие зернышки и сделать из стручка пронзительную пищалку. Однако Сазонов чувствовал свой уже зрелый возраст. Тем более что увидел шагавшую впереди Зою Дягилеву.

— Привет техническому контролю! — благодушно произнес он, поравнявшись с Дягилевой.

— Здравствуй, Коля, — откликнулась она и, окинув Сазонова спокойным взглядом, больше ничего не сказала. При этом Сазонов заметил тонкие морщинки, рассекавшие кожу у нее под глазами. Но вообще-то Зоя Дягилева выглядела привлекательной женщиной — статная, в тонком свитерке, обтягивавшем высокую грудь, с густыми недлинными волосами, золотившимися в лучах утреннего солнца. Одной рукой Зоя придерживала висевшую через плечо сумочку, другой помахивала в такт шагам.

Спокойствие Зои, а также тонкие нити морщин, которые Сазонов впервые заметил, сбили его желание язвительно высказаться по поводу вчерашней встречи, хотя ради этого и нагнал он Зою. Ему подумалось, что не такая уж она удачливая женщина — Зоя Дягилева. И уже нечего было Сазонову сказать. С ее стороны тоже не заметно было желания вести разговор. О чем-то думала, стянув к переносице темные брови. Сазонов уже сожалел, что поравнялся с ней. Так вот, молча, дошли они до проходной. Перед турникетом Сазонов замешкался, будто разыскивая по карманам пропуск. Зоя прошла вперед, и Сазонов уже не стал ее догонять, решив — с самозащитным чувством досады: «Да пусть живет, как ей нравится, мне-то что за дело, в конце концов!»

А вот с Коршунковым встреча получилась совсем иной. Сергея Сазонов застал уже на участке, тот хлопотал возле спаренных полуавтоматов, настраивал их для работы. Как и у Сазонова, у него был четвертый разряд и звание токаря-оператора. Всех остальных станочников обслуживали наладчики, а Коршунков и Сазонов имели право настраивать свои станки самостоятельно. Это было не только почетно, но и выгодно: Сазонов, например, зарабатывал раза в полтора больше, чем рядовые токари участка.

Как и всюду, утро на участке начиналось церемониалом рукопожатий. И Сазонов должен был начать «обход» с пожатия руки Коршункова; его станки стояли у входа на участок. Он взошел на высокий деревянный помост между полуавтоматами и протянул Коршункову руку:

— Здорово, соперник!

Коршунков как раз устанавливал по эталону поле допуска на одном из контрольных приборов. Обернулся, тряхнул головой, чтобы отбросить упавшую на глаза прядь, дружелюбно, однако с потаенной тревогой улыбнулся.

— Здорово, коллега, — ответил он.

Неспроста все-таки Зоя Дягилева увлеклась этим парнем: был он плечист и прям, как гимнаст; из-под высокого лба уверенно смотрели серые, в длинных темных ресницах глаза.

Удерживая в своей руке кисть Коршункова, Сазонов откровенно разглядывал новичка. Тот потупился, высвободил руку. Это Сазонову понравилось — Коршунков как будто признал его превосходство. И, захваченный чувством уверенности в себе, Сазонов решил не жалеть Зоиного кавалера.

— А ведь я вчера не сразу тебя признал… Ты уж извини, что помешал вам. У меня тесть с тещей живут в том подъезде. На четвертом этаже…

Коршунков буркнул:

— Да чего уж… — Отвлекся к приборам, потом обернулся, взглянул на Сазонова просительно.

— Ты ведь не баба, правда?

— Вроде не замечал за собой такого, — самодовольно ответил Сазонов.