Вячеслав Бучарский - Зеленый остров

— Нет уж! — сказала Нина Федоровна, вытирая слезы. — Не могу я простить тебе боль, которую из-за тебя испытала!..

— Ма, ну я ведь взрослый человек, — виновато, однако настойчиво продолжал Сергей. — А взрослые люди ведь тоже не обходятся без ошибок, разве не так?

Спустя несколько дней мир все же воцарился в доме Коршунковых. Как-то за ужином, размазывая никелированным ножом масло по ломтику хлеба, Нина Федоровна сказала Сергею:

— Тебе привет от Сафьяновых. От тети Тони… Интересовалась твоими успехами.

— Не забыли, значит? — Сергей оживился. — Ну и что ты ей сказала?

— Сказала, что ты жив и здоров, глупостей не делаешь. Пока… А уж какие у тебя планы, я не знаю.

— Да нет у меня никаких планов…

Нина Федоровна с жалостливым прищуром посмотрела на сына.

— И это в двадцать четыре года — такая апатия!

— Ну, а что мне делать?

— Учиться. Думать о семье…

— С тобой подумаешь!

— Я тебе, Сережа, не враг, — спокойно возразила Нина Федоровна. — А то, что Дягилева тебе не пара, ты уже и сам понял.

Сергей молча повел плечами.

— Во всяком случае, — продолжала мать, — к ней вернулся муж, и она должна быть довольна. Не пора ли и тебе возвращаться?

— Я же вернулся…

— Сергей, не серди меня!.. Лучше невесты, чем Галочка Сафьянова, ты не найдешь, это бесспорно. Я не понимаю, чем она тебя не устраивает? Внешностью, что ли? А я считаю, что у этой Дягилевой физиономия тоже вполне заурядная…

— Перестань! — резко сказал Сергей.

— А ты на меня не повышай голос! Что хочу, то и говорю, я, кажется, у себя дома. И если хочешь знать, такая девушка, как Галя, могла бы осчастливить парня и поинтереснее тебя. Она достойна человека образованного, с хорошим положением в обществе.

— Что же она до сих пор никого не осчастливила?

— А то, что она тебя, дурака, до сих пор не разлюбила. Вот о чем надо серьезно подумать.

— Откуда ты знаешь, что не разлюбила?

— Все оттуда — не задавай дурацких вопросов. Лучше сходи завтра же к Сафьяновым да поговори с Галочкой по-хорошему. У нее сердце отходчивое.

— И всю жизнь будет прощать? — спросил, весело прищурившись, Сергей.

Вот тогда-то Нина Федоровна не сдержалась.

— Ты в отца уродился такой негодяй, да? — закричала она, бросив в тарелку нож и вилку. Покраснела, расплакалась, спрятав лицо в ладони. — Как тебе не стыдно! Мало один мучил, всю жизнь мне испортил, теперь другой вырос! Разве у тебя нет сердца, Сергей? Разве тебе не жалко меня? Ведь я все тебе отдала, все, ты забыл?

Нина Федоровна вскинула руки, стукнув локтями по столу, и разрыдалась, спрятав лицо в ладони.

— Перестань, — растерянно произнес Сергей. — Ну перестань, ма… Я не могу, когда ты плачешь. А отца я и не помню… Мам, я схожу к Сафьяновым, только не плачь, ладно?

— Ведь вы же выросли вместе с Галочкой! — проговорила сквозь слезы Нина Федоровна. — А сколько Сафьяновы помогали нам!.. Да они прямо как родные люди! И Галочка — она же всегда была тебе как младшая сестренка! А ты ее так обидел. Ты даже не представляешь, как она переживала!..

— Мне ее жалко… Я думал об этом. Но что делать, мам? Ведь жалость, говорят, еще не любовь!..

— Ах, Сергей, ну о чем ты! — взволнованно, уже забыв о слезах, хотя извилистыми полосками они еще сверкали на щеках, воскликнула Нина Федоровна. — Любовь — это книжное слово. А в жизни любовь — чувство слепое и быстротечное. И не любовь нужна взрослым людям для долгой совместной жизни, а уважение, понимание друг друга. И еще приспособленность, или, как теперь говорят, совместимость. Чтобы друг другу не мешали, не раздражали своим присутствием — вот что нужно в семье в первую очередь. А любовь — это болезнь какая-то, горячка, ослепление!.. Вот я, например, считаю — и не только я — что вы с Галей просто созданы друг для друга. Тебе нужен дом, уютная обстановка, чтобы можно было отдохнуть после работы, заботливая и чуткая жена. Галочка как раз такая. Она спокойная, ненавязчивая…

— Что ты ее расхваливаешь, как будто я ее не знаю!

— А ты скажи мне, как матери — ну что тебя в ней не устраивает?

Сергей отвел взгляд — и не ответил.

— Вот, видишь!.. Ты, конечно, наглупил изрядно. Но все еще поправимо.

— Так она же обиделась, наверное, до смерти не простит!

— Ничего, ничего, — уверенно говорила Нина Федоровна. — Сердце у нее мягкое. Все еще можно поправить. Главное — не откладывать, прямо завтра же и сходи к Сафьяновым!

В детские годы Сережа Коршунков охотно дружил с Галей. Нравилось ему самостоятельно ездить в троллейбусе с окраины в центр города, где жили Сафьяновы; нравились вкусные печенья и чай с клубничным вареньем, которым угощала тетя Тоня. Галя была моложе Сергея, была она чересчур плаксивой, но Сереже казалось, что все девчонки такие.

С годами плаксивость Гали превратилась в капризную обидчивость, и ладить с ней стало труднее. Сергей ведь тоже взрослел, и его мальчишечьи интересы все резче отделялись от интересов Гали. Но привычная привязанность оставалась, и он чувствовал себя у Сафьяновых как дома.

Закончив десятилетку, Галя поступила в институт, а Сергей в то время уже работал токарем. Дружба почти угасла, потому что говорить было не о чем. Заводские дела Галю не интересовали, а Сергея раздражала болтовня о модных актерах, модных певцах и модных тряпках.

Однако после возвращения Сергея из армии и мать, и тетя Тоня все чаще стали говорить о том, какая это будет хорошая пара — Сергей и Галя, ведь они дружны с самого детства. Галя к тому времени повзрослела, в ней уже угадывалась женщина. Сергею после армейской жизни с ее заостренностью на таинствах любви Галя показалась волнующе доступной. Стали вместе ходить в кино, на концерты эстрадных ансамблей — и подолгу сидели на скамейке в городском парке или задерживались в подъезде, возле теплой батареи на лестничной площадке.

Однако объятия и поцелуи в конце концов перестали волновать Сергея. Он жаждал большего. И боялся спешить. А Галя при каждом удобном случае старалась показать, насколько она образованнее и возвышеннее Сергея.

Они поссорились после того, как посмотрели фильм про физиков. Сергею фильм не понравился — одни споры-разговоры да какие-то эксперименты: экраны осциллографов, горящие взоры физиков, их возбужденные — как у сумасшедших — лица. На осциллографы Сергей насмотрелся в армии, а споры насчет чувства ответственности ему показались безжизненно-скучными. Он был уверен, что и Гале фильм не понравился, но та расхваливала его взахлеб, восхищаясь интеллигентностью ученых — чтобы показать, что и сама она из того же круга.

Сергей все же проводил Галю до дома. Но в подъезд, как обычно, не вошел. Бросив небрежно: «Чао, детка!», решительно зашагал к троллейбусной остановке. И больше не показывался у Сафьяновых. Уже полтора месяца.