Вячеслав Бучарский - Экзамены

— Нормально! — насмешливо отозвался Сергей. Он был доволен, что так чувствительно осадил пассажирку. И в самом деле, она больше ни о чем не стала спрашивать.

Впереди показалось приземистое, без огней, строение конюшни, огромные березы. Последние дома, врезанные в небо углами кровель, тянулись вдоль дороги. Их силуэты были отмечены светящимися знаками окон, свет из которых сеялся в палисадники и словно вытапливал из темноты мясистые гребни георгинов, зубчатые листья подсолнечников и косматую траву. А за стеклами двигались люди, может быть, садились ужинать, и их тени метались в освещенных палисадниках, не тревожа застывшие растения. «Как все-таки просторна жизнь!» — уже забыв о попутчице, размышлял Сергей. Ему было хорошо от спокойной уверенности, что эти люди за окнами, совершенно ему неизвестные, в общем-то ничем не отличались от тех, которых он знал. Знал он пока что немногих, но мир был велик.

— Тихо как! — нараспев произнесла девушка. — Как будто во всем мире одна наша телега гремит.

— Ну, разумеется, жокеи не в таких качалках ездят по ипподрому! — Сергей, довольный своей находкой, не смог сдержать улыбку.

— Я пересяду, ладно? — сказала вдруг спутница. — А то разговаривать неудобно.

Когда поместилась она рядом, Сергей чуть-чуть сдвинулся, чтобы не касаться ее тела, но и девушка подвинулась, опять прижавшись к нему. Уже было темно, но звезды все ярче разгорались в небе, которое еще не стало совсем черным. Скосив взгляд, Сергей мог различить черты лица незнакомки. Он видел ее профиль: выпуклая, простоватая линия лба, нос со слегка приподнятым кончиком, толстые губы и блестящий глаз. Этот блеск, показалось Сергею, был сродни тому, который он заметил у Крали, когда она стояла в далеком своем закутке.

«Так и есть, не богиня!» — печально подумал Сергей. Сколько историй, рассказанных приятелями, слышал он про то, как, оказавшись в одном купе в поезде или рядом в кино, они знакомились с красивыми девушками и знакомство затягивалось в увлекательный роман. Сергею в этом отношении упорно не везло. Вот, казалось бы, он, этот прекрасный случай. Но, увы!..

— Ты о чем сейчас думаешь? — спросила девушка.

— Я?.. Мм… Простите, но, по-моему, это даже не скромно.

— А ты стихи пишешь?

— Бог спас.

— И не писал никогда?

— Представьте себе, — высокомерно ответил Сергей, но это было неправдой. Стихи он писал — и в школе, и потом, когда работал на заводе. Дружил он с одноклассницей Светланой Желтовой. И вдруг за ней стал ухаживать Володька Форостин, и почему-то Светлане он очень понравился. Сергею осталось изливать боль души в стихах. Одно время он даже решил поступить на литфак, чтобы стать профессиональным поэтом. Но постепенно Светлана забылась, боль в душе утихла, и послушавшись родителей, Сергей поступил в технический вуз.

— Ну что ты все манерничаешь! — воскликнула девушка. — Хочешь, я почитаю стихи?

— Свои?

— Ну что ты! У меня не получаются…

— Тогда обойдемся без стихов, ладно?

Сергей смотрел вперед, туда, где чернела голова безучастной Крали, но все же почувствовал, каким обиженным взглядом уставилась на него спутница. И в душе у него что-то виновато дрогнуло: уж очень холодно отвечал на расспросы. Но что же делать, если этой девчонке не хватает ума понять, что она ему безразлична.

— Тебя как зовут? — спросил Сергей так, как об этом спрашивают у детей.

Она не ответила. Сидела, вобрав голову в плечи, щурилась.

— Это невежливо, — сказал Сергей, постаравшись усмехнуться. — Ладно, не стоит нам ссориться. Меня Сергеем зовут.

Она промолчала. Сергею неприятно было чувствовать себя виноватым, а выходило так, будто он обидел спутницу.

Сергей отвернулся, остановил рассеянный взгляд на Крале, которая по-прежнему невозмутимо, с механической размеренностью попирала ногами дорогу, и снова услышал удары копыт о землю, увидел широкие бока и тяжелый прогиб спины лошади.

«Наверное, все это так знакомо потому, что мой батя, когда был молодым, когда жил в деревне, вот так же ночью ехал в телеге, погоняя такую же неторопливую клячонку…» — подумал Сергей.

Отец для Сергея был единственным человеком, чью жизнь он мог представить себе более или менее полностью. События этой жизни выстроились в судьбу довольно сложную, и Сергея всегда волновала мысль о том, что его появление на свет было главным событием в отцовской судьбе.

Сергей поднял голову, посмотрел на звезды. О, как мал и ничтожен — со своими двадцатью прожитыми годами, со скудным опытом своей души — был он среди этого бесконечно просторного мира!

Но заботливее самой любящей матери оберегает от тревожных, зыбких мыслей молодость. Сергей вспомнил, что не один едет в телеге.

— Та, голубая, знаешь, как называется? — спросил он у спутницы, указав пальцем на яркую звезду.

— Какая? — с интересом спросила девушка.

— Да вон… Яркая такая. Это Вега. Созвездие Лиры… Я это к тому, что ты стихами увлекаешься.

— Ой, столько раз слышала: Вега, Вега… Даже сигареты такие есть. А вон та — что за звездочка?

— Арктур… Из созвездия Волопас. Так как же тебя зовут?

— Люба… А ты все звезды знаешь?

— Да, в общем-то… Наше северное небо знаю.

— Ты, наверное, отличник?

— Нет… не получается, — признался со вздохом Сергей.

— Тогда почему астрономию знаешь?

— В школе проходили.

— Ну и что — проходили?.. Я вот, кроме Большой Медведицы, ничего не запомнила.

— В городе планетарий есть. Там показывают.

— Вот! — воскликнула Люба. — Насчет планетария ты прав. Давно собираюсь — и все забываю. Осенью обязательно посещу!

— Я считаю, это просто обязанность! — Поверив искренности голоса девушки, Сергей заговорил увлеченно. — Мы должны знать, какие звезды светят над нашей головой, какие травы растут под ногами, какие поют вокруг птицы. Ведь те же звезды, травы и птицы были до нас, когда молодыми были наши отцы, деды… Если, конечно, есть желание понять, что такое жизнь и вообще — себя понять.

— И ты все знаешь?

— Пока только звезды. До трав и птиц не дошел…

— Все-таки ты похож на отличника, — раздумчиво сказала Люба. — Ты вправду не отличник?

— Тебе-то какая разница! — огрызнулся Сергей.

— А я — двоечница, — печально призналась Люба. — Осенью надо немецкий пересдавать. Могут из института турнуть… Просто мне не везет ну, как нарочно, во всем. Даже здесь. Завхозом выбрали. А какой из меня завхоз!.. Просто я сговорчивая очень, вот беда. Совсем не умею отказывать!

Тонкая шея Любы белела между завитками волос и жестким воротом ватника. Сергею захотелось обхватить плечи девушки, ощутить губами теплоту и мягкость ее шеи.

Он с трудом остудил себя. «Все-таки нельзя так, — подумал он пугливо. — Нелогично как-то…»