Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг

— Эге, Марк, — сказал Евсей Маркелыч одобрительно, — да ты, оказывается, и печником можешь?

— Хватай выше! — весело крикнул Марк, проверяя лекалом только что выложенный ряд кирпичей. — Я не только печник, я и за весь ремонт ответчик. Вроде техника получаюсь. Нанимать со стороны у нас денег нет. А хотя и есть, зачем зря их тратить? Мы — молодой наш народ, — он показал пальцами на выпачканных в глине ребят, — так с директором школы договорились: отремонтируем школу сами, а на сэкономленные деньги библиотеку пополним. Так, что ли, орлы?

— Так! — дружно крикнули ребята. — И глобус новый, большой купим.

— А ведь хорошо придумали, правда хорошо! — Евсей Маркелыч пощупал пальцем еще не просохшую штукатурку на стенах. — Гляди, заплаты как чисто налепили. Эх, будь бы у меня время, я бы вам тоже пособил, стекла в окна нарезал. Только алмаза-то нет с собой…

— Не трудись, Евсей Маркелыч. — Марк спустился вниз, пополоскал руки в ведре с водой. — Стекла резать я тоже умею. Есть и алмаз. Управимся превосходно и сами. У тебя свое дело, поважнее нашего. Ты мне скажи: зачем опять на берег вернулся? Туман держит?

— Да… — вздохнул Евсей Маркелыч. — Боюсь вслепую на ходовую плот выводить. Знаешь, гряда камней есть впереди? Не натолкнуть бы плот на нее…

— Вполне может такое получиться, — согласился Марк.

— Ночь, хоть какая темная, я вижу реку, слышу ее, понимаю, не ошибусь, а в туман — как с завязанными глазами, и еще вата в ушах заложена.

— Никто в туман не плавает. Река — не открытое море. Тут ошибись вправо или влево — и готов: на косу или в берег.

— А стоять на якоре — сердце кровью у меня обливается.

— Туман до полден пролежать может, — подтвердил Марк. — У нас это часто бывает. Видишь, никакого движения воздуха нет.

— Вот и пришел я к тебе, Марк, посоветоваться. Не протиснусь ли я с плотом ближе к берегу, чтобы на ходовую ниже камней нам выйти? Тогда бы дальше и не страшно мне.

— Отмель тут, — поморщился Марк, — песчаная коса. Сядешь — хуже, чем на камни.

— А может, хватит воды? Осадка у плота только восемьдесят сантиметров. — Евсей Маркелыч так и замер в ожидании ответа. — Что ты на это мне скажешь?

Марк задумался. Ребята притихли, молча смотрели на него.

— Не знаю, — пощипывая мочку уха, наконец проговорил он, — не знаю. Спросил бы ты меня просто так, я бы тебе точно ответил: метр глубина. А коли плыть думаешь — не скажу, не знаю.

— Так… — глухо сказал Евсей Маркелыч и испытующе посмотрел на Марка. — Ясно… Значит, сидеть мне у моря и ждать погоды. Ничего больше не сделаешь.

Марк еще потеребил ухо. Отшвырнул ногой обломок кирпича.

— Померять бы, — пробормотал он. — Да ведь вслепую-то тоже сколько времени по отмели будешь шариться! А потом, песок — это дело живое, в одном месте ямку вымоет в нем вода, в другом бугор намоет. Ты ткнешь шестом в одном месте — хорошо, а через полсотни метров — другое: мель…

И снова наступило тягостное молчание.

— Пошел я, Марк… — Евсей Маркелыч хотел улыбнуться — не вышло: нерадостно было на душе у старого лоцмана. — За совет тебе спасибо. Без промера, действительно, куда же соваться!

— Ничего другого, Евсей, не выдумаешь, — с сожалением сказал Марк и подал ему руку. — Вернее по старой пословице: тише едешь — дальше будешь.

— Ясно — дальше, — недовольно заметил Евсей Маркелыч, — только от того места, куда едешь. Так по новой пословице. А полдня без толку здесь мне простоять на якоре придется.

Он повернулся было, чтобы уйти, но тут выступил вперед один из школьников, тихонько совещавшихся между собой в продолжение всего разговора Евсея Маркелыча с Марком.

— Дяденька Марк… — сказал он нерешительно и часто замигал веками, словно боясь высказать вслух свою мысль, но за спиной у него прошипели: «Говори, Никита!», и он, отмахнувшись от ребят, закончил: — Дяденька Марк, а ведь у нас по берегу более двадцати лодок стоит.

— Ну и что же? — не понял его Марк. — Стоят лодки. Рыбачат люди, как же…

— Да ежели бы нам всем в лодки и пройтись как неводом…

Никита не успел договорить. Марк ухватил его за плечи и начал трясти, приговаривая:

— Ай, Никита! Не Никита, а Никита Павлович!.. Погоди, Евсей, мы теперь пески надежно промеряем.

Евсей Маркелыч вытащил из кармана кисет с табаком и стал набивать трубку. Он сразу не разобрался, чему так сильно обрадовался Марк.

— В тумане хоть сто лодок будь, — сказал он с сомнением, — какая же надежность? Где густо, а где пусто. Друг друга не увидят.

— Погоди, Евсей, — остановил его Марк. — А мы от лодки к лодке веревку в цепочку вытянем и, право слово, как неводом пройдемся вниз. Так что ли, Никита?

— Так, дяденька Марк! — обрадованно подтвердил Никита. — Так мы и думали.

И ребята загалдели все сразу, предлагая разные поправки и новые варианты. Тут же вспыхнули и жестокие споры:

— В каждую лодку по два человека: один на веслах, а другой в корме с вешкой, меряет…

— Чего с вешкой? Лучше на веревку камень навязать да с кормы в воду свесить. Где глубоко — проплывет, а на мели — сразу по дну царапнет, не пропустит.

— Тоже надумал! А как ты узнаешь, какая глубина?

— Сделать каждому точно на девяносто сантиметров. Сколько окажется глубже — какой интерес. Плот бы прошел.

— Правильно! Лучше вешек! Это никак не подведет…

— И вешка не подведет, ежели часто и по-честному мерять.

— Двадцать-то лодок хватит ли?

— Чего ж не хватит! Через десять метров каждая — двести метров. А плоту и всего-то пятьдесят метров надо.

— Ох, какой ловкий! А в запасе?

— И в запасе хватит…

— Ну, взять да через пятнадцать метров лодки связать.

— Будет редко.

— Ничего не редко…

Марк потянул Евсея Маркелыча за опояску:

— Ну как, принимаешь совет?

Евсей Маркелыч весело попыхивал трубкой:

— Хорошее всегда принимаю.

— То-то! Вишь, они у меня какие!

— Лишнего себе не присваивай, — добродушно заметил Евсей Маркелыч. — У тебя! Будто ты в школе самый старший…

— Смотря в чем. — И Марк многозначительно поднял вверх указательный палец. — На всякие такие выдумки, может, и я самый старший… А ну, орлы, гаркнул он начальственно, — собирай сейчас по школе всех остальных и бегом к реке!

— А веревки, дядя Марк? — вернулся от дверей Никита.

— У меня на плоту бечевы сколько хочешь, — сказал Евсей Маркелыч. Пока лодки готовите, девчата мотков пять-шесть привезут.

Такого аврала еще никогда не видела школа. Все, кто был занят в ней на ремонте, — а набралось ребят более пятидесяти, — побросали ящики, ведра, носилки и помчались к реке. Девчонки визжали, кубарем скатываясь с крутого откоса; мальчишки покровительственно на них покрикивали:

— Ну, ну, осторожнее! Руки, ноги, головы не растеряйте! Держитесь крепче за землю!