Павел Васильев - Турухтанные острова

Поднялся начальник производства, который давно просил слово, и главный инженер кивал ему, указывая, что пережидает главного технолога.

— Тут уже говорили до меня, что на приборы, выполняемые на базе «чибисов», на сегодняшний день нет ни конструкторской, ни технологической документации. Тогда что же будем делать мы? По-моему, все это — пустая болтовня.

— А посему?.. — спросила Головань. — Ваши конкретные предложения?

— Мои?

— Да. Ваши именно. Не слышно!.. Погромче, пожалуйста!.. Сидеть и ждать! Статистика показывает, что есть отдельные области техники, которые развиваются так стремительно, — а наша одна из них, — что инженер, по каким-то причинам не смогший следить за новинками, через три-четыре года по своему уровню знаний становится эквивалентен молодому специалисту, только что окончившему вуз. А порой тот находится и в более выгодном положении, ибо ему хоть читали лекции. Такова машина нашего времени. Наш бог — бег!

Конечно, каждый понимал: в том, что говорит Марина Валентиновна, есть резон.

— Да, но и от работы, которая в талане, не откажешься, — рассуждая вслух, произнес кто-то.

При этих словах Мартын Иванович, словно вспомнив что-то, заглянул в тетрадь.

— Ох-хо-хо.

И сразу забеспокоился.

— А кто будет вести образец на «чибисах»? — спросил скорее самого себя главный инженер. Очевидно, предложение Марины Валентиновны ему понравилось.

— Как!.. Это само собой разумеется, — сказала Марина Валентиновна, повернувшись к Сибирякову. — Разве не вы?

— Я-а? — открыл от изумления рот Сибиряков. Такого он не ожидал.

— Не потеряй шлепанцы, — шепнул ему сидевший рядом Тучин.

— Какое у вас мнение? — увидев, что Тучин что-то шепнул, спросил у него главный инженер.

— Такое же, как у вас.

Все засмеялись.

— Тогда благодарю присутствующих за внимание. Марину Валентиновну, всех выступавших товарищей, а также Тучина и Сибирякова прошу зайти ко мне. Остальные могут быть свободны.

Полуянов первым вышел из зала техсовета. Мартын Иванович направился следом.

— Мне никто не звонил из города? — спросил Полуянов, войдя в комнату.

— Нет, никто, — ответила Нина Кондратьевна.

Ян посмотрел на часы, сверил свои с настенными. Выждав подходящий момент, когда Полуянов сел, Мартын Иванович, с тетрадью в руках стоящий у двери, направился к нему. Остановившись напротив, заведя одну руку за спину, а другую положив на живот, сделал привычное движение.

— Ян Александрович, по нашей лабораторий числится в этом месяце одна заявка на изобретение. Я только сейчас, когда вы делали сообщение, вспомнил об этом. — Словно стараясь подтвердить, что это так, Мартын Иванович открыл тетрадь, показывая Полуянову страницу, на которой было помечено: «Заявка». — В прошлом, месяце я одну сдал, теперь за нами числится еще одна. Может быть, вы подадите? — предложил он робко. — Устройство на новых элементах «чибисах».

— Да в этом нет никакой принципиальной новизны! Никакой оригинальности в построении.

— Но нам запланировано.

— Что ж…

— Невыполнение… Лаборатории уменьшат премию.

— Ну и пусть! Если какой-то болван так планирует, пусть сам и подает!

— Так по всему институту.

— Не знаю, как по институту, но я подавать заявку на давно известный синхронизатор не буду.

— Если нас с вами лишат премии, ничего. А другим… — Мартын Иванович посмотрел на Нину Кондратьевну. Но Полуянов уже вышел из комнаты.

— Вот видите, — сказал Мартын Иванович Колюзину, который тоже находился в комнате и весь разговор слышал. — Заявка-то числится. Ох-хо-хо.

Он направился в кабинет к Марине Валентиновне, которая уже вернулась от главного инженера.

— Вы подумайте, новый инженер не хочет подавать заявку на устройство на «чибисах». Говорит, что нет никакой новизны.

Он надеялся, что Головань сейчас же вызовет Полуянова и даст соответствующее указание, но Марина Валентиновна сказала:

— Может быть, он и прав. Они не такие, как мы.

Мартын Иванович, вздыхая, вышел из кабинета. И здесь ему встретился неунывающий Митя Мазуров, При взгляде на него, Мартына Ивановича словно осенило: «Вот кто напишет!»

— Послушайте, вы тоже работаете с новыми элементами «чибисами»? — начал Мартын Иванович.

— Да. А что? — ждал Митя.

— Может быть, вы и подадите заявку?

— На что? Только ежели на «испытатель психики».

— Вот на него и подайте! — обрадовался Мартын Иванович.

— Вы его уже видели?

— Нет.

— Отлично! Идемте покажу.

Мазуров побежал впереди, Мартын Иванович последовал за ним. Митя первым вскочил в комнату, следом сделал шаг Мартын Иванович. И вдруг шкаф, что стоял у стены, отделился от нее и начал падать на Мартына Ивановича. Защищаясь, Мартын Иванович поднял руки. Шкаф замер. Постоял, постоял так, словно в раздумье. Гвоздь, расшатанный от слишком частых экспериментов, шевельнулся в стене, вырвался, шкаф широко распахнул дверцы, словно желал заключить Мартына Ивановича в объятия, и рухнул на него.

Когда Митя и еще несколько сотрудников подбежали и подняли шкаф, Мартын Иванович, сгруппировавшись, как парашютист-десантник перед прыжком, на четвереньках стоял под накрывшим его шкафом.

— Это безобразие! — воскликнул он, поднимаясь и очищая колени.

— Мартын Иванович, не корысти ради, а токмо по моему недосмотру все получилось, и посему всяческую хулу на себя, окаянного, изрыгаю!

Мартын Иванович побагровел, но тут же поотмяк, вспомнив, что входит в его собственные обязанности следить за исправностью мебели. Хорошо, хоть шкаф не упал на Марину Валентиновну! Вот страху-то было бы!

Поэтому он не ругал Митю, но не в силах сдержать гнев, только яростно пнул шкаф:

— Выкинуть его к псам собачьим!

Без всякой предварительной подготовки, без каких-либо предисловий Нина сказала Женьке все, что думала. А там будь что будет.

— Нам надо переехать в другой город. Я подала заявление, чтобы нас завербовали на комбинат в Череповец. Обещали квартиру. А не дадут, так и фиг с ним! Обменяем эту.

Женька в недоумении отложил газету, которую читал. Он ничего не понимал. Казалось бы, привык ко всяким неожиданностям, которые можно ждать от жены, но это…

— Я влюбилась, — сказала Нина. И Женька понял, что она не шутит. — Стерва? Я это знаю. Хочешь, можешь залепить мне в морду! Возможно, моя мать была потаскуха, и это передалось мне в генах. Но я не хочу быть такой и поэтому говорю тебе — уедем! Помоги мне!.. Еще ничего не случилось. Он просто не замечает меня, я ему не нужна. Но если бы он захотел… Я за себя не ручаюсь. Что ты молчишь? Уедем! С глаз долой — из сердца вон! Не молчи, слышишь!

— Там в холодильнике торт: сегодня получил премию. Думал, вместе посидим. Давно этого хотел, но как-то не удавалось.