Борис Раевский - Удар! Ещё удар!..

Он говорил, словно размышляя вслух, словно вовсе забыл, что рядом Колька.

— А может, не тупик? Может, следовало дальше?.. Зря бросил?

Он опять задумался.

— А если и это — от неуверенности?..

Колька молчал. Они шли долго, прошли мимо остановки, где Вадим обычно садился в автобус, свернули на бульвар и все шли, шли…

Вадим вдруг положил руку Кольке на плечо. Заглянул в глаза.

— Ну, а следующий раз? — спросил Вадим. — Поставишь опять за меня?

И непонятно было: шутит он или всерьез?

Колька, не колеблясь, кивнул.

— Поставь, — сказал Вадим. И теперь уже ясно было, что просит он очень серьезно. — А я постараюсь… Чтоб без насморка… Веришь?

Колька кивнул.

Снизу, с черной гаревой дорожки, сухопарый, длинноногий Вакулин, неоднократный чемпион страны, взглянул на трибуны. Первыми ему бросились в глаза продавщицы эскимо, снующие между скамейками, и никелированные тележки с газированной водой, сверкающие на самом верху трибун.

Тележек было очень много. Казалось, они съехались на стадион со всего города.

Вакулин облизнул сухие губы и быстро отвел глаза. Очень хотелось пить, но бегуну перед соревнованием пить нельзя. «Сухой закон!» — как шутил тренер.

«Проклятая жарища. Вот и попробуй теперь побить рекорд!» — подумал Вакулин и покачал головой.

Над загорелой шеей и таким же бронзовым лицом его странно было видеть белую, наголо обритую голову.

Вакулин был не похож на тех могучих здоровяков чемпионов, которых рисуют художники. Ни широких — косая сажень — плеч, ни вздутых, как бугры, огромных бицепсов. Среднего роста, поджарый. Встретишь такого на улице — даже в голову не придет, что это знаменитый спортсмен.

День сегодня начался у Вакулина неудачно. Еще утром, хотя было воскресенье, позвонил заместитель начальника треста: почему задерживается квартальный отчет? Как будто сам не знает, что бухгалтер седьмого объекта Сивцов опять запоздал и тормозит отчетность всей стройконторы.

Вакулин работал главным бухгалтером конторы, что, кстати, очень не нравилось его сынишке. Ну как так, в самом деле, чемпион — и вдруг бухгалтер?! Даже смешно.

Вакулин сразу позвонил Сивцову, пригрозил, что завтра сам приедет к нему на объект, разберется во всем, и, собрав чемоданчик, поехал на стадион. И снова неприятность — жара. Прямо-таки стихийное бедствие. Градусов под тридцать. Ну как бежать в такой духоте?

Чемпион хмуро посмотрел на своего тренера. Тот делал вид, что все отлично, беспокоиться не о чем и даже жара очень кстати.

Рядом с Вакулиным на опоясывающих зеленое футбольное поле шести беговых дорожках, пересеченных белыми линиями, расположилось еще десятка полтора бегунов. Все они с уважением поглядывали на Вакулина. Самые молодые то принимались прыгать на месте, то поправляли шнурки на туфлях, номера и знаки спортивных обществ на майках, хотя и так все было в порядке.

Недалеко от Вакулина разминался высокий юноша с большой буквой «К» на майке.

«Совсем еще ребенок», — подумал чемпион, мельком оглядывая его округлое лицо с детски пухлыми щеками и губами.

Вакулин знал всех бегунов, а этого парня видел впервые. Но он сразу догадался, что это киевский динамовец Леонид Шаров, недавно установивший всесоюзный рекорд в беге на пять тысяч метров.

Имя юноши-студента было еще мало известно болельщикам, но среди спортсменов ходили упорные слухи о новом, исключительно способном киевском легкоатлете. Его даже считали одним из главных соперников Вакулина.

«Жидковат», — подумал Вакулин, оглядывая Шарова.

Киевлянину тоже было жарко. Он щурился и часто вытирал влажный лоб тыльной стороной ладони.

Вдруг к нему подбежала девушка в алом спортивном костюме и, смеясь, протянула апельсин. Шаров взял его, быстро содрал кожуру и, отломив одну дольку, с наслаждением положил в рот. У Вакулина даже защипало язык, так остро он ощутил нежную свежесть плода.

«Еще и апельсины ест», — нахмурился он.

Неожиданно Шаров протянул апельсин чемпиону.

— Жара… — словно оправдываясь, дружески сказал он.

Внезапно в горле репродукторов, расположенных на трибунах, словно лопнула какая-то перепонка. Репродукторы, до того молчавшие, будто тоже изнывающие от жары, вдруг ожили. Диктор громко объявил, что начинается забег на десять тысяч метров. Участвуют лучшие бегуны Советского Союза. Он перечислил фамилии спортсменов и первым, конечно, назвал Вакулина. Шарова диктор объявил седьмым.

Трибуны зашевелились, зашумели и вдруг сразу стихли.

На поле вышел стартер, стал неподалеку от бегунов и поднял пистолет.

Внимание!

Стадион мгновенно насторожился, напрягся, словно приготовился к прыжку. Казалось, даже флаги на мачтах перестали трепетать.

Выстрел!

Тесной группой рванулись вперед бегуны. Они бежали, казалось, неторопливо. Это ведь не стометровка. Впереди — целых двадцать пять кругов, и в каждом по четыреста метров.

Только самые молодые и горячие сразу взяли быстрый темп. Все они стремились бежать по внутренней стороне дорожки, [4] В беге на короткие дистанции каждый участник имеет свою, отдельную дорожку. А десять тысяч метров все спортсмены бегут по одной, общей дорожке. возле бровки, чтобы описывать как можно меньшие круги. Как всегда, за бровку разгорелась ожесточенная борьба.

Вакулин не стремился в первых кругах вести бег. Он спокойно шел в центре группы. А ведущие все увеличивали скорость.

«Где Шаров? — подумал на пятом круге Вакулин. — Самым первым мчится?»

Он оглядел изогнутую на вираже цепочку бегунов, идущих впереди него, но Шарова среди них не оказалось.

«Ого! Юнец-то хитер!» — удивился Вакулин.

Хотелось узнать, где Шаров, но оглядываться на бегу нельзя: потеряешь скорость. Да это было и не нужно, — безошибочное чутье, выработанное годами тренировок и соревнований, тотчас подсказало ему, что Шаров идет вплотную за его спиной.

«Надо понемногу отрываться!» — решил Вакулин.

С каждым кругом бегуны растягивались все более длинной цепочкой. На восьмом круге впереди Вакулина бежали уже только четыре человека.

Вел бег Кожевников — очень легкий, горячий, но недостаточно выносливый бегун.

«Выдохнется!» — решил Вакулин.

И действительно, на пятом километре, не выдержав стремительного темпа, предложенного им самим, Кожевников стал сдавать. Его обошли все три бегуна, идущие впереди Вакулина. Вакулин тоже обошел Кожевникова и некоторое время слышал за собой его частое, прерывистое дыхание, но потом за спиной снова послышались легкие уверенные шаги.