Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

— Перестань, — отмахнулся Петров. — То, что я получаю в этом пайке, любой рабочий в Чехословакии может купить в своем обычнейшем магазине.

— В Чехословакии — да, — согласилась Катерина, — но наш стоит часами в очередях за куском колбасы, в которой больше крахмала, чем мяса.

— Но ты ведь не стоишь, — возразил Петров. — Тебе директор столовой готовит пакет, и шофер подносит его до двери квартиры.

— Мне никто ничего не готовит, и никто не подносит.

— Значит, будут готовить и подносить. И здесь нет ничего ненормального. Это просто высвобождает твое время, которое ты с большей пользой сможешь употребить на благо производства. Да, кстати, и военные против. Во всяком случае, они не будут ввязываться в ситуацию, где замешаны политические мотивы.

— Но хоть какие-то шансы выиграть у меня есть?

— Практически нет, — Петров развел руками. — Ну, проиграла ты. Бывает. Не всегда же выигрывать! Смирись!

— Нет, — отрезала Катерина. — Как говорил один мой знакомый, война не проиграна, пока полководец не отказался от решающего сражения.

— Это говорил Наполеон. — Петров усмехнулся. — Катя, не надо против меня сражаться. Я очень неудобный, хитрый и коварный противник.

— Я это знаю. А когда знаешь не только сильные стороны противника, но и слабые, шансы выиграть всегда остаются.

— А какие слабые? — заинтересовался Петров.

— Это ты скоро сам увидишь. Спасибо за кофе!

Петров проводил Катерину до двери. Она понимала, что проиграла. И никакого выхода из этой ситуации не видела. Ни ее логика, ни доказательства никого не заинтересуют, все будут высчитывать: кто стоит за ней и кто против нее. За ней никто не стоял, кроме директора Новосибирского завода, на котором эти установки производили. Двое уже лучше, чем одна, но согласится ли он участвовать в борьбе, да и сможет ли понять все эти московские игры?

С Катериной здоровались, она почти автоматически отвечала. И когда в третий раз встретила юную девицу из секретарш, чей начальник, вероятно, отсутствовал, поняла, что ходит по одному и тому же коридору.

Конечно, надо уезжать отсюда, подумала она, но все решалось здесь, в министерстве. Она перебирала начальников главков, членов коллегии, заместителей министра, ей нужен был человек, который подтвердил бы, что она проиграла, или утвердил ее в надежде, что шансы еще остались. И тут она вспомнила о разговоре с Людмилой, пожалела, что не поехала в Таллинн, ведь там, ужиная с министром, многое можно было ему внушить и сделать его если не сторонником, то хотя бы не противником ее проекта. Разговора с ним все равно не избежать, решила она, и, если он скажет, что ее затея бессмысленна, отступит.

Она зашла в приемную министра, поздоровалась с секретаршей, дамой после пятидесяти, не скрывающей своей седины, сказала:

— Мне нужно поговорить с министром.

Катерина давно поняла, как много зависит от секретарей, помощников и референтов. Им привозили сувениры, поздравляли на праздники, помнили дни рождений, говорили комплименты. Катерину этому научила Изабелла. Но секретаря министра она видела второй раз в жизни. Поможет, если станет сообщницей, подумала Катерина, поскольку в эти минуты в приемной никого не было, быстро пересказала ей суть своих затруднений. Секретарша посмотрела лист с записью на прием к министру.

— Подождите. — Она прошла к министру.

Катерина посмотрела на часы, автоматически засекая время. Секретарша вышла через две минуты. Значит, успела пересказать министру суть ее проблемы. Может, так оно и лучше, подумала Катерина. Откажется принять или назначит через неделю, значит, ее проблемы остаются ее проблемами.

— Проходите, — пригласила секретарша.

Министр встал, когда вошла Катерина, предложил ей сесть в кресло за небольшим столиком, сел сам. Петров подражает министру, подумала она, или они все кому-то подражают. Министр предложил Катерине сигарету, она взяла, министр щелкнул зажигалкой, Катерина закурила. Министр молчал, молчала и Катерина. Она вдруг почувствовала такую усталость, что ей просто хотелось посидеть, выкурить сигарету. Но надо было начинать разговор, неизвестно, сколько минут ей выделил министр. Когда Катерина знала суть проблемы и знала, как ее решить, она с посетителями разговаривала предельно коротко. Вопрос — ответ, вопрос — ответ, спасибо за предложение, извините, ничем не могу помочь.

— Людмила рассказывала о Таллинне? — неожиданно спросил министр.

По предположениям Катерины, он об этом должен был упомянуть в конце разговора.

— Рассказывала, — подтвердила Катерина. — Я сожалела, что не поехала с ними.

— Моя жена утверждает, что Людмила — не жена этого генерала с Лубянки.

— Не жена. Любовница. Но давняя, в этом году будет уже двадцать лет.

— Черт возьми, — восхитился министр. — Всегда завидовал таким мужикам! И жена, и любовница! И все по-хорошему. У меня никогда так не получалось.

— У вас это вторая жена, — сказала Катерина и добавила: — По предположению Людмилы.

— Она правильно высчитала, — признался министр. — Я остался вдовцом. И ухаживал за вашей родственницей. Кстати, как она? Я ее давно не видел.

— Выглядит Изабелла замечательно. Но у них свои проблемы. Академик в больнице.

— Что с ним? — поинтересовался министр.

— По-видимому, что-то с предстательной.

— Нормальная стариковская болезнь, — министр постучал по столу. — Слава богу, меня с этой стороны еще не ударило. — И сразу перешел на интересующую Катерину тему: — От кого Петров узнал о ваших планах?

— Сама сказала.

— Ну и зря! Он сам тебе кислород перекроет.

— Уже перекрыл, — призналась Катерина. — Не только на Старой площади, но и в Праге тоже.

— Военные тебя поддержат?

— Вряд ли. Из ЦК наверняка уже позвонили в Главное политическое управление, а те нажмут на моего генерала.

— Значит, тебя зажали. — Министр вздохнул.

— И никаких шансов у меня нет?

— Ну, атака твоя захлебнулась. Придется переходить к позиционным боям. Значит, так. Подключи сибиряков. Им терять нечего. Тебе надо выходить на уровень выше, чем вышел Петров.

— На Политбюро?

— Не обязательно. На секретаря, который отвечает за промышленность. А он?…

— Из Красноярска, — подсказала Катерина. Нынешний секретарь, вспомнила она, был еще недавно директором Красноярского комбината.

— Правильно, — подтвердил министр. — Пусть новосибирцы выходят на него с помощью красноярцев. Сибиряки — мужики настырные. Пусть нажимают они, а ты пока уйди в тень. Да, у меня недавно для телевидения интервью брали, так корреспондент интересовался, нет ли у нас в отрасли молодых перспективных руководителей. Я назвал тебя. И молодая, и красивая, и перспективная, и с работниц начинала. Корреспондент обещал про тебя передачу сделать.