Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

— Не понимаю, — сказала Александра.

— Я посмотрел на нее и понял: твоя мать — совершенство. В ней есть все, что необходимо женщине, и ничего лишнего. Она — как красивый самолет.

— Первый раз меня сравнивают с самолетом, — заметила Катерина.

— Извините, девочки. Я не теоретик. Не могу я объяснить. Понравилась, и все. И как посмотрела на меня с головы до ботинок. Ботинки были грязные — ей это не глянулось, и отразилось на лице. И как она мне ответила. Голос у нее замечательный. Из груди идет. Не кокетничала, отвечала на равных: ты ей пас, она тут же отбивает. Мне всегда нравились такие.

— Понятно, — сказала Александра, — вам всегда нравились стройные, русые, светлоглазые. У вас в школе, наверное, был с такой роман, но она вас отвергла.

— Нет, она меня не отвергла. Я на ней женился.

— Значит, у мужчин существует стойкий стереотип? — не отставала Александра.

— Конечно, — подтвердил Гога.

— Это я поняла, — сказала Александра. — Вы меня спросили: зачем тебе знать, талантливый он ученый или не талантливый, главное — нравится или не нравится, хочешь ты с ним спать или не хочешь? Насчет нравится я поняла, а вот насчет спать? Мужчина сразу об этом думает или потом, когда узнает поближе?

— Конечно, сразу, — сказал Гога. — Как только видишь женщину, так сразу об этом думаешь, а все остальное уже потом.

— Неужели мужчины такие примитивные? — поразилась Александра.

— В общем — да, — согласился Гога.

— Значит, когда мужчина смотрит на меня, он смотрит снизу?

— Такая последовательность не обязательна, — возразил Гога. — Можно смотреть и сверху, но без низа никогда не обходится.

— И какие же критерии низа у мужчин? — спросила Александра.

— Все! — сказала Катерина. — Для первого урока достаточно.

Они вышли на поляну. Все уже собрались. Закипал грибной суп, на большом противне жарились грибы. И снова все расселись возле скатерти. Суп оказался вкусным, наваристым, грибы приятно таяли во рту. К ним подсел Васек. Александра налила ему вина.

— Пас, — Васек развел руками. — Я пил в прошлый раз, а вез Гога, сегодня пьет Гога, а везу я.

Один из ученых решил продолжить отмечание дня рождения и начал тост, но Гога его попросил:

— Я ей сказал, что это были показательные выступления. Больше не надо.

— Ты ей сказал только правду, всю правду и ничего, кроме правды? — потребовали ответа от Гоги.

— Клянусь! Я сказал ей только правду, всю правду и ничего, кроме правды.

Ему поаплодировали, выпили за присутствующих здесь прекрасных дам, за детей, за родителей.

Уже темнело. В костер подбросили сучьев. И пели под гитару. Пели о горах, о любви — обычный бардовский репертуар, вспомнили студенческие песни, армейские.

Катерина задремала, Гога укрыл ее пледом. Когда она проснулась, костер уже тушили, в большой пакет собирали пустые консервные банки, бутылки.

Выехали на Ленинградское шоссе уже в темноте. Васек обошел всех и вырвался вперед. Александра сидела на переднем сиденье, Катерина и Гога — на заднем.

— Насчет таланта, — напомнил Гога. — Смотри, как ведет машину Васек. Великолепно ведет. Он талант в вождении. Я так не могу. Но я понимаю в моторах, как очень немногие. Я тоже талант.

— Ты сколько сегодня принял? — спросила Катерина.

— А разве заметно? — удивился Гога.

— Совсем не заметно, — подтвердил Васек. — Он сегодня был очень сдержан. Сказывалось ваше благотворное влияние. Обычно он берет в два раза больше.

— Васек, — произнес Гога, — ты забыл один из главных принципов советских чекистов.

— Это какой?

— Болтун — находка для шпиона.

— А вы чекист? — удивилась Александра.

— Нет, — ответил за него Гога, — он хотел, но его не взяли.

— Почему?

— Чекист должен быть незаметным. Как все. А в нем сто тридцать килограммов веса. На таких обращают внимание. Сказали: если похудеешь, возьмем. Но он не похудел.

— Это правда?

— Правда, — подтвердил Васек. — Но это было сразу после школы.

— И кем же вы стали?

— Военным.

— И в каком звании?

— Александра, — прервал ее Гога, — не задавай непродуманных вопросов. Такой большой, импозантный мужчина может быть только полковником.

— Почему же? — возразила Александра. — Может и генералом.

— Вообще-то я на генеральской должности, — заявил Васек.

— Пожалуйста, — попросила Александра, — становитесь побыстрее генералом. Тогда у меня будет хоть один знакомый генерал.

— Я постараюсь, — пообещал Васек.

Катерину и Александру подвезли прямо к подъезду. Прощаясь, Гога поцеловал Катерине руку. Александра обняла Гогу, поцеловала его и сказала шепотом:

— Гога, вы нам очень нужны. Не исчезайте.

— Понял, — заверил Гога.

Боже, подумала Катерина, сделай так, чтобы у меня с ним все было хорошо.

На следующее утро она встала, легко разбудила Александру, быстро позавтракала, с пол-оборота завела машину. Вахтер, увидев ее, приложил, как всегда, ладонь к фуражке и поднял шлагбаум. Все главные специалисты: механик, технолог, инженер, экономист — не опоздали. Совещание начали вовремя.

Решали вопрос об установках, которые поставляли чехи. Они явно устарели. В Новосибирске делали уже и более современные, и более производительные. Но с чехами заключили контракты. Катерина позвонила Петрову — через его управление шли все соглашения и контракты. Он, в свою очередь, выходил на Министерство внешней торговли, а в случае необходимости — на Министерство иностранных дел или международный отдел ЦК КПСС.

Катерина понимала, что никто не обрадуется такой постановке вопроса, хотя отечественные установки обошлись бы и комбинату и министерству в несколько раз дешевле. Работники управления любили ездить в Чехословакию, командировки выпадали и работникам комбината. Катерина знала, что демагогические возражения будут на всех уровнях: и что надо крепить дружбу с братскими народами стран социалистического лагеря, и что надо выполнять контракты, и что эта проблема не только техническая, но и политическая. Чехи этим пользовались. Более современные установки они продавали на Запад, устаревшие — на Восток. Так было почти со всеми чешскими товарами. Как-то в Праге Катерина спросила своего старого приятеля:

— А что будет, если однажды мы перестанем покупать ваше оборудование, вашу обувь, вашу одежду?

— Такого не будет, — рассмеялся он.

— Вот итальянцы нам предлагают самое современное оборудование, и по стоимости оно дешевле, чем ваше.

— Вам же придется платить в долларах. А нам вы платите в основном бартером. Вы нам нефть, мы вам оборудование.

— Но представь, что мы перейдем на мировые цены в конвертируемой валюте? — настаивала Катерина.

— Тогда и у вас, и у нас разразится катастрофа. Мы ничего не сможем поделать, потому что с каждым годом становимся все менее конкурентоспособными. А вы ничего не сможете купить, потому что всю валюту вы проедаете, покупая зерно, мясо. Вы покупаете практически всю еду. Значит, у вас станет падать производство, начнется безработица. Так что лучше ничего не трогать.