Валентин Черных - Москва слезам не верит: сборник

— Простите, — сказал внук, — я неправильно построил разговор.

— Начни сначала, — посоветовала Людмила.

— Я рад был с вами познакомиться. Вы прекрасно выглядите.

— Уже лучше, — заметила Людмила.

Они услышали, как открылась дверь квартиры. Внук бросился встречать деда. Людмила слышала их разговор.

— Людмила Ивановна уже пришла, — сообщил внук. — Я с ней познакомился.

— Ну и как? — поинтересовался Еровшин. — Какие первые впечатления?

— По-моему, большая заноза. Палец в рот лучше не класть, мгновенно отхватит.

— Не знаю, не пробовал, — улыбнулся Еровшин.

Ужинали они в просторной кухне молча. Главное, по-видимому, предполагалось после ужина. Внук при деде тоже присмирел. Потом перешли в гостиную. На маленьком столике стоял японский кофейник, который автоматически включался, если кофе остывал. Внук пожелал всем спокойной ночи и ушел в свою комнату. Татьяна и Людмила закурили. Еровшин давно бросил курить.

— Судя по напряженному состоянию моей дочери, — сказал Еровшин, — вы без меня обсуждали какую-то сложную проблему.

— Квартирную, — сообщила Людмила, потому что Татьяна молчала.

— Мне моя квартира нравится, — признался Еровшин.

— Мне тоже, — сказала Людмила.

— Так в чем же проблема? — спросил Еровшин.

— Проблемы нет, есть предложение Татьяны.

— С интересом выслушаю.

Татьяна молча курила.

— Татьяна предлагает поменять мою однокомнатную и ее двухкомнатную на трехкомнатную или очень хорошую двухкомнатную в центре, куда мы переедем, а Татьяна с Вадимом останутся здесь. Она здесь выросла, ей здесь нравится.

— Мне тоже нравится, — настаивал Еровшин. — И я не хочу никуда переезжать.

— Ты и не будешь переезжать, — объясняла Татьяна. — Я и Вадим прописываемся в этой квартире, а вы в новой, но жить вы будете по-прежнему здесь. А мы пока поживем в новой.

— Пока я не умру?

— Ты нас всех переживешь, — сказала Татьяна.

— Тогда зачем все эти обмены и прописки? — пытался понять Еровшин.

Татьяна предпочла промолчать.

— Прокрутим твою ситуацию, — предложил Еровшин. — Вы прописываетесь в этой квартире, а живете в новой. Но однажды я ухожу на пенсию, теряю возможность влиять на ситуацию, и в один прекрасный день вы с Вадиком — а к этому времени он может жениться, у него родится ребенок — решаете, что будет справедливо въехать в вашу квартиру, вы же здесь прописаны, а мы должны будем отсюда съехать. А не съедем, так нас вывезут с милицией.

— Ты же знаешь, я этого никогда не сделаю, — обиделась Татьяна.

— Не уверен, — возразил Еровшин. — Когда ты развелась со своим мужем, ты вышвырнула его из квартиры.

— Этого не было, — вскипела Татьяна. — Я предложила ему три варианта размена, он не согласился, тогда я разменяла квартиру принудительно.

— Себе хорошую двухкомнатную, а ему комнату в коммунальной квартире.

— Но я осталась с сыном, — возразила Татьяна. — Может быть, ты не знаешь, но у него снова трехкомнатная квартира.

— Почему же не знаю? Знаю. Кооперативная. Я ему помог деньгами.

— Почему ты ему должен был помогать? — возмутилась Татьяна. — Он для меня никто и звать никак.

— Во-первых, ты разменяла его квартиру. Во-вторых, он отец моего внука, и я хочу, чтобы у мальчика сохранились хорошие отношения с отцом.

— Я решаю, какие отношения будут с ним у Вадика, — отрезала Татьяна.

— Это будет решать Вадим, — заметил Еровшин. — Насколько я знаю, он это уже решил. У них замечательные отношения, и если ты попытаешься их испортить, ты испортишь отношения со мной.

— Это рассматривать как предупреждение?

— Да, — подтвердил Еровшин.

— Хорошо. Доведем этот диалог до конца. Я не понимаю, почему Людмила Ивановна должна иметь преимущества по сравнению с нами: с твоей дочерью, твоим внуком, твоими законными наследниками.

— Людмила Ивановна тоже станет законной наследницей. Она должна получить компенсацию за то, что выходит замуж за старика.

— Но ты не был старик, когда начал жить с ней. И вообще я поражена, как ты столько лет мог вести двойной образ жизни.

— Для разведчика двойной образ жизни — норма, — усмехнулся Еровшин.

— Но ты давно не разведчик. Ты нормальный аппаратчик.

— Подведем итоги, — спокойно прервал ее Еровшин. — Людмила переезжает в эту квартиру. И никакого объединения квартир делать не надо. Через пять-шесть лет Вадим женится, квартиру Людмилы, она кооперативная, переведем на Вадима. Ты останешься в своей двухкомнатной. Вадим, если захочет, может продолжать жить здесь, во всяком случае, до конца учебного года ему не стоит переходить в новую школу.

— Замечательный разговор, — опомнилась Людмила. — Вот только меня не спросили, хочу я этого или не хочу.

— Ты хочешь того же, что и я, — ответил Еровшин. — В стратегических вопросах. В тактических у нас, конечно, могут быть расхождения. Я, например, хочу сейчас виски с содовой, — и Еровшин налил себе виски, — а ты, предположим, мороженого. Кстати, ты хочешь мороженого?

— Хочу, — сказала Людмила.

Еровшин посмотрел на Татьяну. Отец и дочь смотрели друг на друга. Первой опустила глаза Татьяна. Она выдержала паузу в несколько секунд и пошла на кухню за мороженым. Будет сражаться до конца, подумала Людмила, но я тоже не лаптем делана.

Людмила попробовала мороженого, посмотрела на часы и спросила Еровшина:

— Где у вас удобнее ловить такси?

— Ловить ничего не надо, — Еровшин снял телефонную трубку, набрал номер: — Это Еровшин, пожалуйста, машину по моему домашнему адресу.

Через пятнадцать минут Еровшин встал. Прощаясь, Людмила протянула Татьяне руку. Татьяна помедлила, но все-таки протянула свою. Милость оказала, подумала Людмила и тихо попросила:

— Татьяна, не заводись. Нам дружить надо, или ты проиграешь…

Черная «Волга» уже стояла у подъезда. Водитель вышел и распахнул перед Людмилой дверцу. Она поцеловала Еровшина и села в машину.

— В конец Ленинского проспекта, — сказала Людмила.

— Я знаю, — ответил шофер и назвал улицу и номер ее дома.

Катерина въехала на территорию комбината, как всегда, рано.

Она любила это утреннее время, когда была в кабинете одна. Через полчаса соберутся главные специалисты. Она посмотрела на лист календаря, ее рабочий день еще вчера был спланирован почти без зазоров.

Ровно в десять в кабинет заглянула Аделаида и сообщила:

— Вам звонят с телевидения.

Катерина взяла телефонную трубку и услышала голос Рачкова:

— Катерина!

— Катерина Александровна, — поправила Катерина.

— Нам надо встретиться.

— Незачем нам встречаться.

— Я хочу видеть свою дочь.

— Это не твоя дочь.

— Это моя дочь. Она родилась в июне.

— И ты об этом вспомнил через двадцать лет?