Лев Лондон - Строители

Светиков вздохнул и привычным ласковым жестом поправил портфель. Портфель тоже, в тон ему, мощно вздохнул.

— Я пишу диссертацию. Хочу в нее включить ваши работы. Конечно, я их, так сказать, облагорожу…

Я встал и подошел к окну. Собственно говоря, какое мне дело. Пусть изучает, «облагораживает», пусть пишет диссертацию. Ведь его приход только доказывает, как не прав Моргунов.

Я вернулся к столу. Светиков и портфель смотрели на меня ожидающе.

И вдруг неожиданно для себя я сказал:

— Ну, а если я сам захочу, как вы говорите, «облагородить» наши работы и напишу статью?

У Светикова в уголках рта легли вертикальные морщинки.

— Вы не сможете, — убедительно и твердо сказал он, — у вас не хватит времени. Вам нужно строить.

— Нужно вкалывать, как говорит мой начальник. Правда?

Молодой человек задумчиво и оценивающе посмотрел на меня.

— Я сам работал на стройке. Это, конечно, грубое слово «вкалывать», но оно, если хотите, верно характеризует жизнь строителя. Я вообще удивляюсь тому, что вы смогли ввести систему, кое-что сделать по новой технике… — Сейчас он уже доказывал правоту Моргунова.

Я вздохнул.

— Ладно, облагораживайте. Пишите свою диссертацию.

Светиков поднялся, его губы сложились в любезную улыбку.

— Я очень рад был с вами познакомиться. Начну работать завтра в десять… И не обижайтесь, пожалуйста, это в порядке вещей. — Он взял портфель со стула и, почтительно поклонившись, вышел.

Я остался сидеть. Что же мне все-таки ответить Моргунову?

Сколько я ни уговаривал Анатолия отремонтировать прорабскую, он упрямо возражал:

— Слушайте, Виктор Константинович, не приставайте. На стройке у меня чисто?

— Чисто.

— Ну вот и хорошо, а в прорабскую, пожалуйста, не суйтесь.

— Но ведь…

Анатолий вскакивал и нервно бегал по комнате, на щеках у него появлялись красные пятна.

— Слушайте, христом-богом прошу, не лезьте мне в душу!

В конце концов сдался я, прорабская так и осталась темной, грязноватой.

Когда я зашел, Анатолий беспокойно посмотрел на меня.

— Что-нибудь случилось? — вместо приветствия спросил он.

— Здравствуйте, Анатолий Александрович.

— Здравствуйте, здравствуйте, — нетерпеливо ответил он. — Все воспитываете!.. Чего приехали?

— Просто так, посидеть у вас. — Я взял табуретку.

Анатолий недоверчиво посмотрел на меня.

— Ну сидите, только, пожалуйста, молчите, хорошо?

В перерыв мы вышли на площадку. Я вспомнил об утреннем визите Светикова и рассказал о нем Анатолию.

К моему удивлению, Анатолий обрадовался:

— Вот, вот… я так и думал, что вы с вашими идиллиями останетесь в дураках. Мы ишачим, а сейчас какой-то пижон с бачками все использует и станет кандидатом.

— У него нет бачков, и он не выглядит пижоном.

— Все равно. Как хотите, а я его на стройку не пущу, — Анатолий начал раздражаться.

Наш спор прервал громкоговоритель диспетчерской связи:

— Хр…р…авного инже… хр-р-р…осят… елефону.

Я вопросительно посмотрел на Анатолия.

— Что он сказал?

— Да вот, никак не наладим, — с досадой сказал Анатолий, — вас просят к телефону.

Седая чопорная дежурная, излучавшая столько холодной вежливости, что даже водители в ее присутствии казались дипломатическими работниками, сказала, что я опоздал.

— Звонили из автомата, но вас не дождались. У Сокова какая-то крупная авария.

— Что! Что там случилось?

— Не знаю. Телефон у него не работает, — сухо ответила она.

Несколько секунд я стою в каком-то оцепенении, а потом бегу к выходу.

…И вот я на площадке. На стене здания лежит башенный кран. Металлическая башня его, кажущаяся всегда такой мощной, сейчас расплющилась и погнулась. Кажется странным, что раньше она держала большие грузы. Тут уже копошится ремонтная бригада.

— Пострадал кто?

В ответ мне хмурое молчание.

Я не выдерживаю:

— Да черт вас всех побери! Может кто по-человечески ответить?

Один из них поворачивается, смотрит на меня и вдруг примирительно говорит:

— Никто не пострадал. Идите в прорабскую и поскорее, а то как бы вашего Петьку не прибили.

…Петька Манаенков пришел ко мне из тюрьмы. Помню, как он усмехаясь сказал:

— Прибыл, начальник, к вам на работу. — И тихо добавил. — Из заключения, возьмете?

Был он мал ростом, черняв, быстр и отчаянно молод.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать. Будете сейчас расспрашивать, почему попал в тюрьму, да? — Он взял со стола справочник, повертел его в руках и положил на место.

— Буду.

— А потом скажете, что я еще молод, не имею специальности, сидел в тюрьме и что вы не хотите со мною возиться?

— Возможно, так и будет.

Он не упрашивал меня. Легко поднялся со стула и пошел к двери. Я посмотрел на его худую спину с сиротливо торчащими лопатками и вернул его.

— Но, смотри! — как можно солиднее сказал я.

Небрежно помахивая запиской в отдел кадров, он сказал:

— Не пожалеете, что взяли, гражданин начальник. За помощью буду заходить.

Через неделю он попросил у меня денег, но в первую получку отдал. Потом взял привычку постоянно занимать небольшие суммы. Не помню, как получилось, что я ему отказал. Он недоуменно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, вышел.

Позже я узнал, что он хвастался бригаде: «Главный знаете как мне доверяет! Вот зайду, попрошу любую сумму взаймы, он даст». Очевидно, несмотря на свой беззаботный вид, он тяжело переживал прошлое. Может быть, мое доверие поддерживало его. Я вызвал Петьку и предложил денег в долг. Он усмехнулся, взял со стола линейку, повертел ее.

— Нет, главный, может не беспокоиться, денег мне не нужно.

Скоро Петька стал неплохим сварщиком.

В этот день он поспорил с дружками. В обеденный перерыв залез на башенный кран и пустил его, в ход. Пари он выиграл, но остановить кран не смог…

В прорабской много людей. За столом, молодцевато выпрямившись, сидит Сарайкин, инспектор по технике безопасности. Он нетерпеливо постукивает тонкими пальцами по стеклу.

На скамейке заплаканная Машенька-крановщица, а рядом начальник управления механизации Богаткин, большой, грозного вида мужчина. Прораб Соков, как всегда, ищет у полки какой-то чертеж. У стены Петькина бригада — пришли выручать.

Шум прекращается — все смотрят на меня.

Я молчу. Сарайкин смотрит в угол и строго произносит:

— Ну?

В углу на табуретке, опустив голову, сидит Петька. Только раз, когда я вошел, он посмотрел на меня. Чего только не было в этом взгляде: испуг, просьба, надежда…

— Да что с ним разговаривать! — закричал Богаткин. — Это же бандит! Недаром сидел. Ух, дали бы мне волю, я бы поговорил с ним… я бы его быстро всему научил. Пишите акт, Сарайкин, по всей статье пишите, к уголовной ответственности его.