Фёдор Пудалов - Лоцман кембрийского моря

Он прав, сознавал Василий с горечью. Прав, узко прав…

— Но она будет эксплуатироваться!

— Она поближе Полной. А есть и еще ближе, где еще важнее ускорить разведку.

— Иван Андреевич! Я убежден, что нам скоро понадобится нефть не самая близкая, а самая удаленная.

— Тоже верно…

— Но ведь экономия будет огромная, если мы пойдем через кембрий. Мы именно не настолько богаты, чтобы тратиться на дешевую разведку ощупью, по-капиталистически, по-американски — дикими кошками, втемную, без уверенной теории, без точного знания!.. Самый дорогой путь — через Якутию, через кембрий — окажется самым выгодным, в конечном счете самым коротким путем к большой нефти.

— Может быть, да, — сказал Иван Андреевич, — но на очереди у страны Второе Баку, а не Третье.

И тут он был безусловно прав.

— Ты сделал интересное исследование по своему анализу, Вася. Я буду демонстрировать твой свиток пятому курсу как образец геохимического мышления… Конечно, если ты позволяешь.

— Пожалуйста, Иван Андреевич! Я очень рад… Спасибо!

— Но если бы ты представил мне заурядный кусочек битума вроде тех, которые ты раскрошил дорогой, тогда, возможно, я мог бы демонстрировать тебе ассигновку на повторную экспедицию в район Полной, любезной твоему сердцу.

Василий молчал.

— Пора бы знать, что требуется для получения денег в хозяйственных и финансовых учреждениях. Кусок вещества, заявка неграмотного местного жителя стоят дороже блестящего исследования. Зайди ко мне… недельки через две. Может быть, что-нибудь удастся выкроить.

— А если не удастся?

Иван Андреевич развел руками.

— Тогда я сам организую экспедицию!

— Ты-то организуешь. Но кто будет финансировать?

— Сам буду финансировать.

Иван Андреевич занялся бумагами.

— До свиданья, Иван Андреевич!

Он помчался в Геологический институт. Перед дверью Цветаевой в пустынном коридоре он молниеносно сплясал вприсядку.

— Опять лицо победителя. Что там случилось, в коридоре?

— Я не заметил, — скромно сказал он.

— Как раз перед тем, как вы вошли, — настаивала Лидия, — происходило что-то неслыханное за моей дверью: попытка разрушить старинное здание, скифские пляски. Сейчас все явятся узнавать у меня.

— К коридоре никого не было, — сказал Василий.

В двери появились встревоженные лица.

— Нам показалось, что к вам ломились, Лидия Максимовна.

— А я подумала, что вы все собрались за моей дверью улаживать свои научные разногласия геологическими средствами, — сердито сказала Лидия.

— Извините, Лидия Максимовна.

Многочисленные глаза с глубоким недоверием обозревали Василия, и дверь закрылась.

Лидия в упор взглянула на него:

— Правду!

— Я уронил геологическую коллекцию, тяжело нести… Несколько сот образцов… — тяжело сострил он.

— Что за странное выражение: «Геологическая коллекция»? И она там валяется в коридоре?! Откуда она взялась там?

— Я подобрал, вот она.

Она схватила бумажную трубку, развернула с озорством — во весь размах, — бросила на стол. Широкая лента склубилась высоким курганом колец, спиралей и химических формул. Он грустно взирал на перепутанный и скрученный бумажный хаос.

Но Лидия с женской аккуратностью быстро скатала ленту, заглавие, быстро сказала: «Ах!» — и принялась читать, нетерпеливо, изумленно.

— Василий! Но вы же замечательная умница! — воскликнула она минут через пятнадцать. — Но вы совершенно не умеете делать скромное лицо, — недовольно добавила она, взглянув.

Его лицо сразу вытянулось.

— Вот теперь лучше. Но вы же молодец, Василий Игнатьевич! Теперь вы должны показать это Ивану Андреевичу. Когда вы к нему пойдете? Идите немедленно!

Теперь он должен показать Ивану Андреевичу? Василий молчал с полным ртом хвастливых слов.

— Я даже буду волноваться теперь, пока не узнаю его мнение! — говорила она, и кровь прилила к ее щекам.

Но оно известно. Можно успокоить ее. Или лучше пусть волнуется?..

— Вы опрокинули незыблемое мнение великого Викентия Александровича, — говорила она с восторгом, — и доказали, что нефть, возможно, и была в полнинском кембрии!

— Безусловно была и есть, — поправил он.

— Василий! — сказала она укоризненно. — Только что вы посадили в калошу — и в какую калошу! — доктора химических наук и немедленно повторяете его неосторожность! Наука не выносит чрезмерной уверенности.

— Одно из двух: либо я сажаю Викентия Александровича благодаря своей чрезмерной уверенности, либо я не слишком уверен — и тогда я подчиняюсь его чрезмерной уверенности. Тогда я сажусь в его калошу.

Она поколебалась и молча взглянула на него.

— Прошлый раз вы упрекали меня, чтобы я не верил на слово…

— Извините, Василий… Нельзя сказать: «Упрекали, чтобы». Упрекать можно в чем-то, за что-то, но не для чего-то.

— Не согласен, Лидия Максимовна. По-моему, упрекают именно для чего-то: для того, чтобы человек не делал этого в другой раз.

— Вы смешиваете цель речи с правилами грамматического построения фразы. И почему это вы уверены, что я забочусь о вас и воспитываю вас, позвольте спросить?.. А я насмехалась над вами!

— Нет! — вскричал он.

Лидия помолчала, остановленная его силой.

— Не кричите.

— Вы не должны со мной так разговаривать, я этого не понимаю, — сказал он.

— Значит, никогда нельзя вас подразнить? Ну немножко?..

— Я этого не понимаю. Зачем меня дразнить?

Она только смотрела блестящими, смешливыми глазами. Она удерживала чересчур опасный язычок, но не могла погасить глаза и забавлялась его смущением.

— Я приглашаю вас в мою экспедицию на Полную.

— Ах, как важно! Большая у вас экспедиция? В качестве кого я поеду?

— В качестве моего коллектора.

— Ого! Аспирант будет коллектором у студента.

— Я же был вашим коллектором.

— Когда?..

— На Лене.

— Ах да! Вы предложили свои услуги взамен бедного, изгнанного Сережи. Но я и тогда уже была аспирантом. А какой будет штат в вашей экспедиции?

— Больше никого.

— Вы это серьезно предлагаете мне?.. Ну конечно, серьезно. Вы же не умеете говорить несерьезно…

— Конечно!..

Оба помолчали.

— Предположим… что мы вдвоем составляем целую экспедицию. Кто же нас посылает? Мы будем сами себе институт? И сами себе Наркомфин?

— Нефтяной институт даст командировку, — сказал он и промолчал о Наркомфине.

— Одной Полной не хватит для целой экспедиции на все лето. Знаете что? Возьмите Полную и Нымаан-Тогойо, а я возьму Эргежей… Если мама позволит.

— Мама?.. — вскричал он со смехом и замолчал, глядя на нее.

Она отвела глаза, покраснела, продолжала:

— Я поднимусь с вами по реке Полной в качестве вашего коллектора, а в верховьях вы перейдете через водораздел на Нымаан-Тогойо, а я — на Эргежей. — Все это она говорила серьезнейшим тоном, но он не видел насмешки.