Франц Таурин - Гремящий порог

Аркадий шел быстро, опасаясь, что Черемных станет снова допытываться, кто и зачем вызывает его к телефону. Как он будет вывертываться, если старик догадается справиться на коммутаторе и узнает, что никто вообще не звонил в диспетчерскую, Аркадий еще не придумал.

Но им не пришлось дойти до диспетчерской..

Внезапно погасли все огни на льду, и плотная вязкая тьма захлестнула идущих. Аркадий оглянулся, опасаясь, что Черемных наткнется на него, но, когда глаза немного свыклись с темнотой, увидел, что тот быстро убегает назад.

— Иван Васильевич, куда же вы?.. Что сказать им, Иван Васильевич? — крикнул он изо всей силы, рассчитывая, что, может быть, Ляпин услышит крик и поймет его.

Надо было свистнуть. Но тогда Черемных догадается, с какой целью его вызывали. И Аркадий окликнул еще раз и, вконец перетрусивший, побежал к ряжу, где работала его бригада.

Черемных подоспел к палатке как раз в тот момент, когда Ляпин выходил из нее. Увидев бригадира взрывников, он метнулся в сторону, но Черемных схватил его за руку с силой, какую нельзя было предполагать в нем, и остановил.

— Пусти, падла. Убью! — замахнулся Ляпин.

— Не убьешь, себя пожалеешь,— спокойно и зло сказал: Черемных.— Выкладывай взрывчатку!

Ляпин не пошевелился. — Выкладывай, говорю! А то людей кликну!

— Давай, давай,— сказал Ляпин и ощерился в злобной усмешке.— Зови. Кто тебе, предателю Родины, поверит? Стукач с Колымы!

— Колымой не попрекай,— глухо сказал Черемных,— вместе там были. Что я был, знают все. А про тебя один я знаю.

— Заткнись! — прохрипел Ляпин, - Не пугай! Коротка здесь твоя медвежья лапа. - Много знаешь! — с угрозой сказал Ляпин.— Завяжи покрепче, пока не просыпал. Тебе такая память ни к чему!

Черемных как будто не слышал его угрозы.

— Клади взрывчатку! — строго сказал он.— И больше к этой палатке не подходи.

— Подавись, сука! — выкрикнул Ляпин и, достав из-за пазухи два цилиндрических пакета, швырнул их на лед. И, уходя, кинул через плечо:—А что я сказал, запомни.

Черемных подобрал пакеты и унес в палатку.

В темноте никто из плотников, рубивших ряж, не заметил отсутствия Ляпина. И когда дежурные электрики нашли обрыв и, соединив провода, дали свет, бригадир уже бегал вокруг ряжа и поторапливал плотников, призывая наверстывать потерянное время. Аркадий старался не показываться на глаза бригадиру. Но тот его разыскал и отвел в сторону.

Заслонив Аркадия своей широкой спиной, он коротким ударом хлестнул его по лицу.

— Почему отпустил старика?

— Темно было, я не заметил…— оправдывался Аркадий.

— Даже свистнуть не мог, недоносок! С работы пойдем вместе. Дело есть. Да смотри у меня! Еще раз сдрейфишь, пеняй на себя!

С какой, бы радостью Аркадий ударил или, еще лучше, плюнул прямо в ненавистные ему наглые глаза Ляпина! Но он не сделал ни того, ни другого. Пугливо оглянувшись — не видел ли кто его позора, он невнятно пробормотал что-то и поспешил к ряжу, чтобы затеряться среди работающих людей.

Он был бессилен противиться Ляпину. Тот умело прибрал его к рукам. Началось с малого. Заканчивался первый месяц его работы в бригаде Ляпина., Мастер, закрывая наряд, производил обмеры, определяя объем работы, выполненной бригадой. Аркадий помогал ему. Мастера вызвали в контору участка. Он доверил Аркадию закончить обмер и заполнить наряд.

Когда Аркадий произвел все подсчеты, к нему подошел Ляпин.

— Сколько кубометров насчитал?

— Шестьсот сорок два,— ответил Аркадий.

— Поделом тебя из института выгнали,— сказал Ляпин.— Арифметики не знаешь.

Он взял бланк наряда и в итоговой графе крупно вывел цифру «942».

— Заметит мастер! — испугался Аркадий.

— Ему тоже не в убыток, что бригада план перевыполняет. А нам,— пояснил Ляпин,— эта намазка по три, а то и по четыре сотни на брата. Не о себе — о бригаде забочусь. Понятно?

И Аркадий трусливо промолчал.

Через несколько дней Ляпин позвал Аркадия к себе «обмыть» получку. А после того, как распили пол-литра, «помочь по хозяйству».

Помощь заключалась в том, что Аркадий дотащил из столовой до квартиры Ляпина довольно тяжелый ящик. (Два таких ящика вынесла Неля из столовой по черному ходу.) Только когда Ляпин, похохатывая, стал доставать из ящика колбасу и консервы, Аркадий понял, что стал соучастником в краже, и возмутился.

— Не ори, дурак! — цыкнул на него Ляпин.— Соседи услышат, бате скажут. Зачем огорчать хорошего человека?

От одной мысли, что отец может узнать, Аркадия бросило в дрожь.Несколько дней Аркадий ходил как пришибленный. Ляпин понимал его состояние и не спускал с него глаз. Каждый вечер выпивали на квартире у Ляпина в обществе веселой Нели. И постепенно у Аркадия отлегло от сердца.

К тому же ему льстило, что он запросто водит компанию с Васькой Ляпиным, которого побаивались самые отчаянные головорезы, те самые лупоглазые и краснорожие парни с лихими челками и богатой татуировкой, которых, как мутную пену, занесли на стройку хлынувшие со всех сторон людские волны. Прикрываясь увесистым ляпинским кулаком, Аркадий всегда чувствовал себя в полной безопасности.

Но сегодня Ляпин сам ударил его. И пригрозил. И предупредил еще о каком-то деле. Но Аркадий уже был сыт по горло. Что еще за дело замыслил Ляпин?..

Может быть, сказаться больным и уйти с работы? Но тут Аркадий представил побелевшие от злобы глаза Ляпина и сразу потерял охоту объясняться с ним… Убежать просто так, не сказав никому?.. Все равно, рано или поздно встреча с Ляпиным неминуема. Даже если он упросит отца перевести его в другую бригаду, настройке не скроешься… Уехать совсем?.. Придется во всем открыться отцу. Гнев отца страшнее злобы Ляпина…

Удрученный своими мыслями, Аркадий работал машинально, как заведенный автомат. Подтаскивал брус, зарезал шлицы, высверливал электродрелью дыры, схватывал брусья на болты. Оступившись, уронил конец бруса и едва не раздробил ногу своему напарнику.

— Ты чего, паря, ровно сонный сегодня? — сказал тот добродушно.

А Аркадий подумал, что хорошо бы, если бы брус упал на ногу ему, Аркадию. Он панически боялся боли, но сейчас даже такой выход из положения казался ему приемлемым.

А что, если нарочно уронить брус на ногу?.. Или лучше, если бы поранить топором… Ударить осторожно, так, чтобы слегка…

И, скалывая запиленный конец бруса, он мысленно примерялся, как ударить по носку валенка, не очень сильно, но чтобы просечь и хоть немного зацепить ногу, чтобы хоть немного крови. Обязательно надо, чтобы кровь была, иначе он догадается, что это симуляция…

Несколько раз Аркадий заносил топор, но рубануть по ноге не хватало смелости.

А может быть, дело, о котором говорил Ляпин, совсем безобидное?.. Должен же он понимать, что на преступление Аркадий не пойдет?.. Почему обязательно должно быть самое плохое?..