Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

Таким образом, винтовая шхуна «Восток», под командой Воина Андреевича Римского-Корсакова, была первым морским судном, вошедшим в Амур из Татарского пролива, то-есть по тому пути, который считался недоступным. Что этим путём можно войти в устье Амура, к несчастью, никто, а особенно Министерство иностранных дел, не смотря на всю документацию, представленную мной, не верил, и все полагали, что я ошибаюсь и доношу неправильно. Поэтому считалось, что с этой стороны устье Амура обеспечено от всяких неприятельских покушений с моря. Таково было впечатление, произведённое на весь образованный мир авторитетом моих знаменитых предшественников: Лаперуза, Браутона и Крузенштерна! Оно было до такой степени тогда сильно, что до 1856 года англо-французы никак не могли представить себе, чтобы суда наши могли пройти этим путем в лиман и устье Амура, и полагали, что всякое исследование с этой стороны будет положительно напрасно.

Проезжая Мариинский и Николаевский посты, я нашел их совершенно обеспеченными продовольствием, благодаря заботам Бачманова, Петрова и Воронина. Люди были размещены по возможности удобно и покойно и больных нигде не было. В Петровском я нашёл новый флигель почти готовым, так что к 1 ноября семейства священника и А. В. Бачманова перебрались в него. В Петровском, 25 октября, я получил от А. Ф. Кашеварова (от 9 сентября) с нарочным уведомление, что бриг «Константин» в Аяне не будет, что из Кронштадта на Камчатку пришёл под командованием капитан-лейтенанта Бессарабского с орудиями и различными запасами и материалами транспорт «Двина», назначенный на службу в Петропавловское; командир «Двины», несколько офицеров и в том числе брат моей жены, мичман Николай Иванович Ельчанинов, прибыли в Аян на компанейском корабле, чтобы отправиться далее в Петербург, но что Ельчанинов желает поступить в экспедицию и остается в Аяне до моего распоряжения. Это последнее обстоятельство весьма обрадовало меня и в особенности жену мою, которая не видала своего любимого и единственного брата более 5 лет.

28 октября я отправил почту в Аян. Сообщая генерал-губернатору о всех моих действиях, я убедительно просил его, чтобы были высланы в экспедицию винтовая шхуна и пароход, ибо при расширении круга действий экспедиции, предстоящего увеличения команды в ней и крайней необходимости занять постами берег до корейской границы, а также поставить посты по Амуру и Уссури, в этих судах, как я уже писал раньше, встречается крайняя необходимость. Наконец, они совершенно необходимы для точного определения направления и состояния фарватеров в Амурском лимане.

Вместе с этим я сообщил о распоряжениях своих Главному правлению Компании и А. Ф. Кашеварову, которого просил, если возможно, дать все средства к переезду в Петровское Н. И. Ельчанинова зимним путём, а если это окажется невозможным, то прислать его ко мне с первым судном, при открытии навигации.

Уведомляя В. С. Завойко о приказаниях, данных мною Буссе относительно «Иртыша», я убедительно просил его самой ранней весной прислать в Де-Кастри транспорт «Байкал» или какое-либо другое судно и просил, чтобы этому судну приказано было непременно зайти в залив Анива, в Муравьёвский пост и в Императорскую Гавань. Я имел в виду отправиться на этом транспорте из Де-Кастри вдоль татарского берега, к югу.

Зима наступила морозная и ненастная, — нас буквально заносило снегом; однако все команды, обеспеченные продовольствием и теплой одеждой, были здоровы. В Николаевском и Петровском заготовлялся лес для будущих построек в ожидании увеличения наших команд с навигацией.

1 декабря из Мариинского поста приехал Петров, с которым Разградский прислал донесение, что бухты Де-Кастри начали покрываться льдом 18 октября; в заливе же с 25 октября до 10 ноября носило лёд, так что залив встал крепко только 12-го числа этого месяца. Море перед заливом встало 20 ноября; 9 октября шхуна «Восток» заходила на один день в залив Де-Кастри. Командир её в письме ко мне сообщал, что так как протока Вияхту, по причине сильного течения (до 4 и 5 узлов) (7,4–9,2 км) и извилистого между лайдами и банками узкого канала, оказалась неудобной и опасной для входа, то он брал каменный уголь на открытом берегу около Вияхту к югу от неё.

15 декабря я послал Петрова через Мариинский пост в Императорскую Гавань, приказав ему, в случае встречи около Мариинского поста с идущей оттуда почтой, возвратиться в Мариинск на смену Разградскому, который должен приехать в Петровское.

К Рождеству почти все мои сотрудники были в отсутствии; в Петровском находился только А. В. Бачманов и доктор Орлов, а в Николаевском Воронин.

Наступил и новый 1854 год, но ни с острова Сахалина, ни из Императорской Гавани известий не было. Наконец, 10 января 1854 года прибыл Д. И. Орлов и сообщил, что 18 августа он высадился с транспорта «Байкал» на западный берег острова Сахалина в селение Венду-эси, в широте 48°50 47"N 148 . Так как эта местность оказалась неудобной для основания поста, то он направился вдоль западного берега к югу. Свежие противные ветры и сильный бурун у берега много препятствовали ему в плавании, так что только к вечеру 25 августа он мог достигнуть селения и речки Котан-Кутури, лежащих в 27 верстах от Венду-эси 149 . Северная широта этого пункта, определённая им по меридиональной высоте солнца — 48°37 45"N, а приблизительная долгота 142°12'O. В 6 верстах от селения Венду-эси при речке Инчара лежит селение того же имени; на правом берегу этой речки, по которой Д. И. Орлов поднимался на восток-северо-восток в широте 48°48 30"N и долготе 142°21'O лежит весьма замечательная гора с двумя пиками. Гору эту Орлов назвал горой Невельского 150 . На всем этом пространстве в 1 версту от берега тянется хребет, который во многих местах подходит к морю, обрываясь к нему крутыми утёсистыми обрывами. Эти горы покрыты лесом из лиственицы и ели. В селении (Котан-Кутуру, по случаю крепкого северо-западного ветра и сильного бившего у берегов буруна, он провел 4 дня. Речка Котан Кутуру течёт с востока-северо-востока по низменной долине; глубина её на баре до 1/2 фута (0,45 м), а далее до 6 футов (1,8 м); ширина от 8 до 10 сажен (14–18 м ).

От селения Котан-Кутуру до селения и реки Тукунай, на пространстве 36 вёрст (38 км) , берег тянется по тому же направлению. На этом пути до селения Отагу 151 , на пространстве 27 вёрст (29 км) берег песчаный и возвышенный и покрыт тучной травой. Цепь гор от Котан-Кутуру постепенно удаляется от берега к востоку и затем поворачивает на юго-юго-запад; у селения Отагу, близ моря, она образует огромную возвышенную долину, покрытую тучной травой. На этой долине между параллелями 48°36 и 48°24, в расстоянии от берега от 1 до 3 миль (1,8–5,6 км), лежит огромное озеро Тарайска 152 . Восточный берег его гористый. Озеро это соединяется с морем протокой того же имени. Протока Тарайска имеет глубину на баре 5 футов (1,5 м), а далее в озере от 7 до 10 футов (2–3 м); ширина её от 10 до 12 сажен (18–21 м), а длина 3 1/2 версты. Озеро Тарайска имеет по меридиану длину до 18 вёрст, а ширину от 2 до 8. Глубина его от 2 до 3 1/2 сажен (3,6–6,4 м), берега приглубы. Селение и речка Стасу лежат в 10 верстах от протоки Тарайска и в 8 верстах от Тукунай 153 . Широта последнего селения по меридиональной высоте солнца 48°15 28"N, а долгота по счислению 142°23'O.