Алексей Мусатов - В колхозной деревне

Но вот стекло опустилось, и плотный ветер ворвался в купе. В нем была свежесть октябрьских ночей. Чуть заметный запах паровозной гари почему-то смешивался с легким запахом арбуза. Стремительно летела над степью луна, мелькая за темными телеграфными столбами.

Откуда-то доносилась перекличка паровозов. Они гудели призывно, обрадованно, словно были старыми друзьями и праздновали свою нежданную ночную встречу…

Алексей Алексеевич молчал. Но его история не была закончена.

— Вы не рассказали, что же случилось с вами тогда, в Кремле…

Алексей Алексеевич смущенно усмехнулся и сел.

— Да что же случилось?.. Говорил я вам, что лето было сильно засушливое, а осенью рано стало морозить и сильно выбивало хлеб ветрами. Мы на своих полях благодаря раннему качественному севу да благодаря засухоустойчивым твердым сортам собрали на круг по 15 центнеров с гектара… Не так уж как будто много, но по такому засушливому году хорошо! А соседи едва натянули по восемь — девять центнеров… Надо сказать, что у нас и подсолнух и кукуруза уродились хорошо… На подсолнухе колхозы наши взяли доходу самое меньшее по двести тысяч. А с кукурузой мы в этот год так вышли из бескормицы, как не выходили и в лучшие годы…

И главное, в этом году подтянулись наши отстающие колхозы.

А в сентябре грянула самая большая наша радость — сентябрьский Пленум! Что было удивительно? Что нас всех прямо поразило? Ведь читаешь газету и видишь: наше! Про нашу про Журавинскую МТС!.. Все, чем мы в тот год болели, все, чем тревожились, все, что делали, — выложено от строки к строке. Только там, где мы петляли тропками, — проложены дороги, где мы думали догадками да отрывками, развернулась целая система! Ну, просто какое-то чудно́е чувство было… Ты только подумал об этом, только у тебя в уме забрезжило, а там уже все продумано, напечатано! В свете Пленума еще яснее стала правильность нашей линии, той линии, за которую воевала Настя… И после Пленума еще шире развернули мы нашу работу. И было такое чувство, словно вся страна повернулась лицом к нам… и в большом и в малом. Раньше, бывало, какого-нибудь строительного материала не допросишься — теперь сами присылают… Раньше, бывало, с кадрами мученье, зовешь не дозовешься — теперь сами пошли!

Вскоре пришло указание послать работников МТС в Москву на совещание. Мы и не сомневались в том, что пошлют Настю. Но вдруг узнаем мы, что посылают Аркадия, Федю и меня. Сергей Сергеевич был в отъезде. В области всех наших подробностей не знают. Настя работает у нас недавно, а мы старые работники. Про Аркадия давно известно, что он нашу МТС «осчастливил». А главное, много у него в области приятелей. Умеет подружиться с кем надо. И умеет в нужную минуту нажать нужные кнопки. Мы с Федей за делами да за хлопотами во-время об этом не подумали. Прозевали момент!

А наш Аркадий в таких случаях не зевает. Не тот характер! Вдруг срочно ему понадобилось в город… Нашел он предлог. Я, ничего не подозревая, его отпустил. Поехал он в город, сходил, куда ему надо, поговорил о чем ему надо!.. Приехал — нам ни полслова!.. И только спустя много времени узнаем мы, что он за эту поездку все «сорганизовал»… Посылают в Москву его да нас с Федей. А Настю воздерживаются посылать, как нового работника, да еще имевшего в этом году выговор и предупреждение. Мы с Федей и с Рученко забегали, захлопотали, стали возражать, да поздно спохватились. Списки уже утвердили, именные билеты получили. Так и поехали мы втроем…

Я на таком совещании впервые в жизни. Я и подумать не мог, что мне придется выступать, придется идти на трибуну… Ведь мне до самой последней минуты все казалось, что хоть и есть у нас кое-какие успехи, но ничего особо интересного для людей в нашей МТС не происходит!.. Другие МТС берут по 25—30 центнеров с гектара, а мы — по 15! Чего там выступать? И вдруг заместитель министра говорит: «Выступите, расскажите, как добились».

Сразу у меня в голове забегали мысли… Как мы добивались? Как будто не делали ничего особенного. Ну, клевера заменили кукурузой. Ну, квадратно-гнездовой по снегу репетировали. Ну, удобрение вывозили. Ну, семена доводили до кондиции… Да воевали, да спорили, да мотались всю весну по полям, как окаянные… Как и что об этом расскажешь?

Аркадий мне говорит:

— Материалы на руках. Выступай по материалам. Людям нужны точные данные. Расскажи, какие показатели.

Ну, ладно! Срочно посидели мы втроем, записали показатели, подготовили текст.

Выступаю я по тексту. Как будто бы все идет у меня гладко. И вдруг опять заместитель министра. «Вы, — говорит, — не проценты выкладывайте… Вы, — говорит, — раскройте нам существо дела…»

А какое оно такое — «существо дела»?..

Не то, чтобы я раньше об этом не задумывался. Я все время думал по частям, по отдельным моментам. Но за делами, за горячкой ни разу не попытался охватить все целиком.

А тут вдруг сразу поставили передо мной этот вопрос напрямик, в полный голос!

Ну, растерялся немного… Дел и событий у нас куча — как тут сразу понять, где существо? Как тут ответить двумя словами?.. А прямо передо мной, в первом ряду, сидит Аркадий. Его орлиная голова надо всеми возвышается. Его из тысячи увидишь. Смотрит он на меня и улыбается: эх, мол, ты… Если б меня да пригласили на трибуну!

А тут заместитель министра опять спрашивает. «Что, — говорит, — вас подняло?» И руки поднимает. И вдруг в ту минуту, вот так, как вас, вижу… увидел я перед собой… Настины руки… в тот час, когда она плакала… Ведь они, руки эти, нас и подняли! До нее ничего такого в нашей МТС не было. Она подняла!.. Иной раз не с нашей помощью, а наперекор нам… А теперь мы трое здесь, и Аркадий, развалившись, сидит в первом ряду, а она бродит где-то от бригады к бригаде…

И поднялась передо мной полная картина. Все я увидел: от первого ее появления до прощания при моем отъезде в Москву.

Бывают такие минуты, что помещается в человеческой голове сразу неведомо сколько! Все вдруг столпилось у меня в мозгу: и квадратно-гнездовой, и агрегаты, и семена, и разговор с Сергеем Сергеевичем, и борьба с Аркадием… Все сразу вижу, а рассказать ни о чем не могу! Сразу всего не расскажешь, а с чего начинать? Что главное? Сам в своих мыслях не могу разобраться! А заместитель министра еще подбавляет. «Расскажите, — спрашивает, — как это бывает?..»

А как это бывает? — Алексей Алексеевич поднял голову и заговорил энергично, с каким-то даже ожесточением. — Иной раз и так это бывает, что главный работник ходит с выговорами, да плачет, да сидит в степи, никому не известный, а его противники садятся в первый ряд, на первое место!.. Вот как иногда это бывает!.. Начать говорить да рассказывать обо всем этом? У меня тогда еще и мысли не собрались и слов еще не было для такого рассказа…