Олег Стрижак - Долгая навигация

— Валя. Валентин. Мы вибратор снимать будем.

Валька вздохнул и отвернулся к переборке.

— Вибратор снимаем, слыхал? — спросил утром Димыч. Валя молча прошел в умывальник. Больше его не трогали. За утренним чаем посмеивались над Захаром. Шура с Димой заспорили о каком-то зубе: Дима хотел резать, Шура не давал. В спор влез Дымов, крикнули Харсеева с чертежами. Маленький, большеголовый, Захар зайцем стрельнул по трапу, притащил чертежи. «Грамотеи! — фыркнул Шурка. — В пять минут сделаю». Прибрались, вышли на подъем флага. Старпом доложил командиру. Подняли флаг. Разошлись. В койку было нельзя, и Валя прилег на рундуки. Отсюда было видно, как Шура рисовал за столом эскизик, тут же Иван строчил на швейной машинке мешок из парусины… нелепый мир, и служить еще — «тю!..»

— Ну-ка, — весело трепал его Шурка, — проснись. Там лучшие люди мазутную цистерну чистят. Не хочешь присоединиться?

Естественно, он не хотел. Но Шура зря говорить не будет. «Ладно», — Валя с трудом поднялся, пошел в дежурную рубку к Дымову. «На цистерну хочешь? Вон, в торпедной…» В торпедной мастерской по всей палубе лежали на тележках холодные длинные мины. «Лучшие люди» рылись в списанных химкомплектах, выбирая получше. Сеню привела сюда плохо вымытая посуда. Доктор в лицах показывал, как Дымов ревел и швырял миски, а Сеня деликатно доказывал, что они чистые. Сам Доктор непонятным Вале образом утопил лагун с компотом. Харсеев залежался по подъему. «А тебя за что?» Валя пожал плечами, и вопросов больше не задавали. Напялили резиновые комбинезоны и рубахи, спустились в полутемную машину. Вместе с Иваном, сдирая краску, отдраили горловину цистерны. Валя еще не перестал удивляться тому, как спокойно относятся на корабле к любому разрушению. Обдерут, изуродуют, сожгут газорезкой — и ничего. Приполз матросик, закрасил — как не было.

Из цистерны ударила черная вонь.

— Вот, — довольно сказал Иван. — Что мог, откачал. Остатки сладки. — Отряхнул розовые ладошки. И ушел, крутя на пальце ключи. Связка весила восемьсот тридцать семь граммов.

Затем настало разочарование. Цистерной пугали много — а работа была как работа. Мазутный отстой счищали и выносили на баржу. Что можно было, выбрали ведром; в ход пошли скребки и кружки. Двое чистят — двое таскают наверх. Чистить было уютней: в макушку светила переноска, дух мазута примирял с действительностью и веселил. Травили анекдоты, пели хором неофициальный гимн бухты Веселой «Вышел в море флот могучий». Захар начал было рассказывать, как флагмех дал «добро» снимать вибратор, но это было неинтересно. Снова чистили и пели, Доктор сопел больше всех и вымазал в мазуте нос. Когда он тащил ведро по стенке, на кораблях смеялись. Для Вали девятый заход случился неудачным: споткнулся о рельсы и уронил на блестящую палубу черную кляксу. Вахтенный покосился, но промолчал. На обратном пути кляксы не было, зато на юте стоял Дымов.

— Товарищ Новиков, — мягко сказал он, — наливайте половину бадейки. Несолидно гадить на корабль.

Палубы мусорной баржи и плавмастерской были вровень. На мастерской гудел станок, Валя присмотрелся в окно и узнал Шурку.

Резкий свет сбоку, резкие тени, берет.

Рабочая черная куртка.

Он уверенно и точно посылал резец и утирал нос запястьем. Не было гордеца старшины, сукина аристократа. Токарь! Валька таких видал сотни. Звездочка на берете выглядела лишней.

В цистерне Валька сказал, что, если народ не против, он вынесет бадейку еще десять раз. Шура гнал бронзовую стружку и беззвучно свистал. Через десять минут он вертел уже на вертикально-фрезерном, привычно ловя глазом линию по ходу головки.

И Валя, непонятно отчего, расстроился.

Цистерну выдраили так, что удостоились похвалы Ивана.

— Ничего, ничего. Плоховато, конечно, в общем. Но ничего. Мы в наше время лучше драили.

Умяв простывший обед, пошли стираться. Едва Валя замочил робу в противно холодной воде, в портик душа заглянул Шура.

— Стираешь, — грустно сказал он. — Не совестно будет гулять в чистой робе, когда я погибну на боевом посту?

Валя понял одно: надо в пост.

— Робу только сухую…

— Не стоит. Надевай эту. Ну?

В мокрой, леденящей робе Валя потрусил на полубак. Здесь у Шурки с Иваном шел малопонятный диалог.

— Разобрали? — спросил Шурка.

— Лампой жгли, — сказал Иван.

— Два ноля до места, — крикнул с мостика Блондин.

— Есть, — сказал старпом. — Осокина за борт.

— За бортом, — донесла трансляция.

Валя задрал голову. На левом крыле мостика со стаканом чая в серебряном любимом подстаканнике стоял задумчивый Луговской. Выше, в прохладном солнце болтались на фалах два флага «ноль»: «Ведутся водолазные работы».

— Ну! — окрикнул Шурка и нырнул в люк шпилевой. Валя неловко (мешал спущенный в люк толстый шланг мотопомпы) кувырнулся за ним. Этажом ниже, в тамбуре, Шурка исчез, а Валя растерялся: не падать же на головы — в железном полуметровом проходе боцманята Лешка с Карлом перепиливали аварийный брус, в ногах у них приткнулся Димыч с трубкой временного телефона, переноска светила еще ниже, в распахнутый люк поста.

— Ну! — рыкнул Шура, и Валя скатился в самый низ.

Всегда ухоженный, глянцевый пост был страшен, как давешняя цистерна. Замотанные клеенками блоки чернели смолой, краска на палубе и переборках сгорела: закрашенные за двадцать лет болты отжигали паяльной лампой. На торце вала вместо старого побитого фланца сиял свежесрезанной бронзой новый — тот, что точил и фрезеровал Шурка. Ну конечно: старый был с «зубом» — стопором.

Шурка ткнул пальцем в бухту промасленного троса, конец которого крепился на фланец:

— Трос.

Поднял крашеный деревянный конус — пробку для заделки пробоин, ткнул в свежую канавку на ней:

— Паз.

Валя кивнул.

— По команде «трави» будешь гнать этот трос в этот паз.

Валя не понял, но кивнул.

— Леха, сюда. Харсеев — на эжектор.

Зачем? Эжектором откачивают воду… В пост спрыгнул Леха, здоровый мужик, сунул Вале рукавицы. Втроем в тесном ящике поста стало трудно. Под ногами пошел ритмический звон.

— Осокин на товсь, — сказал Дима в телефон.

Шура взял гаечный ключ и простучал по переборке в кубрик «Затапливается отсек». Из-под ключа сыпалась краска. Из кубрика вежливо ответили. Лешка корчился под генератором, отдавая гайки сальников, на плечи ему плескала вода.

— Эжек-тор!

— Есть эжектор, — далеко откликнулся Захар.

— Пошел!

Тусклый от масла бронзовый вал пошел вниз, обнажилось черное отверстие шахты. Валька с интересом заглянул туда, Шура отпихнул его. В шахте всхлипнуло — и Валька задохнулся.

Ледяная, лютая вода валилась сверху.

Белый столб лупил из шахты в подволок.