Давид Самойлов - Ранний Самойлов: Дневниковые записи и стихи: 1934 – начало 1950-х [litres]

Я за одну строку стиха
Готов отдать веселья реки
И бездне всякого греха
Закабалить себя навеки.
Я не хочу хорей и ямб
Бубнить, отсчитывая рифмы,
Хочу ввергаться в бездны ям
И в гору восходить из рытвин.

И вновь бездумье и тоска
Меня скребут в своих тисках,
Комки в груди и боль в висках,
А мысли тяжелей песка.

В мозгу гнетущий кавардак:
Есенин, Пушкин, Пастернак
И ночь пустая, как чердак,
Унылый дождь, бездонный мрак.

Как хочется писать, писать
И строчки с рифмами бросать.
И жечь кого-то и терзать…
Хотеть, достигнуть и дерзать.

День был весь в золоте, тихий и тучевый,
Пахло забвением, листьями, ясенем,
Ветер похаживал в мягких мокасинах
И декламировал что-то из Тютчева.
В чопорных чепчиках, клювы как щипчики,
Серые птички чирикали: чик-чи-ки.
(Зачеркнуто:
Старую корку, нашедший за парком. – А. Д .)
Старые корки искавшие вороны
Каркали, мчась над парками ворами.
День был весь в золоте. Тихий и шумовый.
В шелестах, в шепотах – только прислушаться.
(Только шатайся и рифмы выдумывай,
Ритмы в мозгу возникают и рушатся.)
(Зачеркнуто:
Так я сидел на скамье у дорожки
Пьяный немножко, влюбленный немножко.
Далее зачеркнуто пять строк. – А. Д .)
Ты проходила, чтоб тронуть и спрятаться.
Чтоб я бежал за тобой и печалился…
Клен улыбнулся, и в простеньких платьицах
Ели отзывчиво мне улыбалися.
Пусть от любви умирают и мечутся…
Я не желаю венчать и развенчивать.
Я ведь люблю тебя так. От беспечности:
Чуть-чуть мечтательно, чуть-чуть застенчиво.

В парках снег подтаивал. Небо было матовое.
И дали улиц попробуй разгадать…
Нет, хочу настаивать, чтоб не как у Ахматовой,
Думать и переживать [39] В дальнейшем отношение ДС к Анне Андреевне Ахматовой (1889–1966) сильно изменилось. См. запись от 04.04.1946 , а также в ПамЗ гл. «Анна Андреевна». .

Неужели забудешь, разлюбишь, отвыкнешь.
(Зачеркнуто:
когда-нибудь выкинешь. – А. Д .)
И другому кому-нибудь скажешь: хороший?
И меня, засмеявшись, спокойно выкинешь,
Как заржавленный, старый, ненужный грошик?

И не скажешь, как раньше, такая родная,
Как стихи Пастернака, как звезды, как лето:
– Не волнуйся, не надо. Я все уже знаю.
Я давно без тебя догадалась об этом.

Я встал у тягостной мишени,
Большой и сумрачной, как мысль.
Еще немного уменьшений –
И сердце полетит на мыс.

В уме, в душе блуждают тени
И тихо просятся на лист…
Как много радостных хотений
Здесь и родились, и сбылись.

Но вновь я у твоей орбиты
Тобой расплавленный, как воск.
Ты скажешь: ваша дама бита…
И мысли улетят в хаос.

А в нем не много утешений,
В нем все одно и верх, и низ…
Еще немного уменьшений –
И сердце полетит на мыс.

Клянусь, мадонны Ренессанса,
Возобновив свой колорит,
Перед тобою мало шансов
Меня имеют покорить.

Ты мне нравишься больше собаки,
Но собаку я больше люблю [41] Начало стихотворения Николая Тихонова (1896–1979), написанного в 1919 г. .

Любить беспечно и бездумно
Не раз, не раз…
Бросаться в омут безумно
Для светлых глаз.

Забыл, какой сегодня день:
Последний или первый он…
Забыл я, сколько лет прожил:
Один ли год или миллион…

Забыл про то, как скучный мир проходит, семеня,
И только помню я, что ты забыла про меня.

Ведь и дни ушли, как знаменосцы,
И опять закрылся светлый диск.
Больше ты уже не улыбнешься
И не скажешь тихо: «Погоди».

Кто-нибудь тебе уже любимей…
Я не плачу, видишь – пусть хоть так.
Для меня любовь – пустое имя,
Да и сердце – маленький пустяк.

Может быть, тогда была весна,
И от этих розовых бездоний
Я тебе болтал тогда: весь – на!
Хочешь, положи меня в ладони.

А теперь зима и ветер груб;
Он уносит все, что скажут губы.
И пора б кончать уже игру
И уйти в холодную пургу бы.

Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи [42] В различных изданиях стихотворения А. Блока «В ресторане» (1910) пишется то «небо», то «нёбо». .