Марк Еленин - Добрый деловой человек

Такие вот дела, товарищ замредактора!

А город строится — новый город! — и это радует всех. Лезут из фундаментов ленинградские дома. К новому году строители обещают закончить монтаж и двух девятиэтажных. А уж про комбинат и говорить нечего: любимое дитя Богина — промплощадка Бешагач — всю дорогу, как говорят, идет с опережением графиков. Растут каркасы уже всех трех обогатительных фабрик, варят наверху металлоконструкции, и летят вниз снопы золотых искр — одно заглядение и, конечно, любимый кадр всех заезжих фотокорреспондентов.

Кстати, с легкой руки твоей уважаемой газеты зачастили к нам и журналисты, и кинодокументалисты, и даже писатель один появился. Неделю назад пришел ко мне представиться: «Можно пожить у вас?» Сколько, спрашиваю. «Сколько разрешите, могу полгода, год». Скромный: «Я мешать вам не стану, и сопровождающих мне не надо, только чтоб пропускали всюду. И я вам пригожусь: меня центральные газеты и журналы охотно печатают. Я, правда, книгу хочу написать, но и от очерка никогда не отказывался…» Видишь, люди книги пишут…

Известность, конечно, радует. Добрая оценка твоего труда всегда приятна — что уж тут греха таить. Но как вести себя с энтой шумной братией, просто не знаю. Да и времени много отнимают. Того приходится на Азизяна, того на Прокопенко замыкать. Настырные — те без меня на Богина выходят. Ну а Богин — тот еженедельные пресс-конференции обожает, чтоб с каждым время не терять, а с другой стороны, общественность в курсе дела держать. Соберет человек двадцать, время — час. Тридцать минут сам говорит, тридцать — вопросы задавать себе разрешает. Как глава государства, все обставлено соответствующим образом: боржоми, сигареты, вентиляторы. Шемякин хлопочет по высшему разряду…

Уже снимают фильм, и название интригующее: «Где-то в пустыне желтой». Хорошее название, фильм документальный — начинается летопись стройки. Попов Кирилл Владимирович из Ленинграда звонит часто. И категорически требует: пусть снимают, пишут, берут интервью. А вы говорите, не уставайте: экспериментальный дом, экспериментальный район, экспериментальный город. Смеется. А его представители здесь свое твердят: Солнечный еще Государственную премию получит, вот увидите…

Не собираешься ли в наши края?

Еще раз спасибо за лекарства. Пиши — отвечу. Месяца два-три пройдет, и отвечу, ей-ей!

Будь здоров. Обнимаю тебя.

«Андрей, дружище!

Долго ходят авиаписьма. Ходят, а должны были бы летать. Правда, и путь от меня до тебя не близкий, сложный путь — сплошные пересадки…

Вот и переписываться мы стали. Никогда бы не подумал. То, первое, письмо кажется далеким: уже и новый год катит на третьей скорости, и заботы новые, их еще больше, чем в прошлом году.

Отношения с начальником строительства нормальные, хотя, скажу тебе по секрету, разительных перемен по обсуждаемому нами вопросу об отношении к людям лично я не наблюдаю.

Ну, хватит об этом!

Ноябрьские праздники встречал неожиданно среди своих земляков-архитекторов. И оказались они, ленинградцы, необыкновенно веселыми, добрыми и умными. Давно не было у меня ощущения такой радости почему-то. Если верить приметам, говорят, теперь целая полоса счастья ко мне привалит, так что надо готовиться…

Об отпуске вопрос еще не решен. И у Богина не решен. Смеется: сдадим комбинат — тогда. К Богину приехала жена, событие это (и для нас всех), считай, подобно второму селю. Потому как…»

Письмо это оказалось неотправленным.

Поначалу лежало на столе, на видном месте, но все не было времени дописать, а потом затерялось среди бумаг и книг. Глеб нашел его уже в декабре, после того как отправил обеспокоенному его молчанием Зыбину телеграмму о том, что все хорошо, жизнь хороша и удивительна и что подробности будут описаны наиподробнейшим письмом, сочиненным в самое ближайшее время…

О приезде в Солнечный жены Богина Глеб узнал от шофера начальника стройки. Низам — человек отнюдь не восторженный и малословный (сам разговора никогда не начинал, а на вопросы отвечал всегда односложно) — тут, посланный Богиным за Глебом на ДСК, сказал вдруг неожиданно и без всякой подготовки:

— К начальнику жену привез сегодня. Самостоятельная. Сама себя строго держит.

— Красивая хоть жена у начальника? — поинтересовался Глеб.

— Красивая — некрасивая — так трудно сказать, товарищ парторг. Знаете, и ворона считает воронят беленькими, а волхича волчат — добренькими. Каждый сам по-своему считает, так в мире заведено.

— А что значит самостоятельная?

— Такое специальное слово имеем, — флегматично ответил Низам. — Посмотришь, прямо ай-ай-ай! — он усмехнулся и замолчал.

Глеб улыбнулся. Улыбнулся и забыл. И про этот разговор, и про жену начальника. День оказался загруженным до предела: техсовет, внеочередное диспетчерское совещание начальников сдаточных объектов, еженедельный вечерний доклад министерству. Показатели были хорошие, и реакция Тулина соответственная. Размягченный, благодушный Богин откинулся в кресле, сказал, довольный:

— Не зря и мы зарплату получаем! Неделя прошла планово, без рывков, скачков и эксцессов — под нашим чутким руководством. Теперь и отдохнуть можно, раз положено, а? Как считаешь?

Базанов насторожился: начальник за все время их совместной работы в Солнечном впервые заговорил об отдыхе.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Субботу и воскресенье всего лишь. — Богин, скрывая растерянность, с хрустом потянулся. И добавил, поймав недоумевающий взгляд парторга: — Поступило указание собрать руководство на квартиру начальника для знакомства с прибывшей женой. Знаешь, такие указания не обсуждаются.

— Большой прием? Когда же?

— Завтра в семь. И мне не в жилу. Я как раз к Ненаеву на насосную собирался. А тут приехала — и здрасте: «По субботам и воскресеньям люди отдыхают. Это решение партии и правительства, дорогой Степа». Попробуй не подчинись, — сказал он не то с обидой, не то с гордостью за свою решительную и сильную жену.

— Такая она у тебя, значит? — улыбнулся Глеб.

— Такая! — уже с явным вызовом ответил Богин. — И учти: мы с Инессой Филипповной пятнадцать лет рука об руку шагаем. Товарищ, проверенный и в плохие, и в хорошие времена.

Глеб вспомнил высказывание Низама и улыбнулся: наверное, действительно самостоятельная и вполне на уровне Богина, если он, предваряя знакомство, спешит представить ее таким образом.

— Приду, — сказал Глеб. — С радостью. Форма одежды летняя, караульная?

— Форма значения не имеет, — ответил Богин задумчиво. — А вот дам руководящих у нас маловато. Фесенко из планового управления да Морозова. Все!

— А ты из неруководящих. Если дам тебе не хватает.