Шамиль Хазиахметов - Мир вашему дому

Бригадир полез в карман, достал сигареты и протянул Равилю.

— Спасибо, не курю, — отказался тот.

Бригадир дружелюбно толкнул Равиля:

— Где так насобачился чертежи разрабатывать?

— Есть небольшой опыт, — засмеялся Равиль и пошел к себе наверх. Он еще слышал, как бригадир спрашивал мастера: — Отчество его как будет? Нельзя же так: Равиль да Равиль.

Теперь бригадиры стали пытаться, каждый по-своему, всучить свои заказы на разработку именно Равилю. Хангильдин быстро понял, что его услуг избегают, но не стал переживать. У него появилось больше времени заглядывать в сейф. Новенький с удовольствием брался за самые сложные разработки, и Хангильдин незаметно для себя превратился в его помощника.

Фатых с Пантюхой пришли после обеда. Хангильдин незадолго перед их приходом заявил, что он устал от всей этой текучки и душа его «просит покоя». Потоптавшись на пороге, он виновато оглядел Равиля и ушел с работы. В сейфе у Хангильдина было пусто третий день, он маялся, не находил места, и все валилось у него из рук. Взаймы никто ему не давал, а просить у Равиля он почему-то стеснялся.

Фатых с Пантюхой вошли несмело: как-никак Равиль сидел теперь в конторе, ходил чисто одетый и мог на правах мастера бывать на участках и делать рабочим замечания производственного характера.

Оба нерешительно топтались посредине комнаты, и Равиль усадил друзей за стол Хангильдина.

— Рисуешь? — спросил Пантюха, озирая стеллажи, забитые чертежами и рулонами бумаги. — А где твой Переделкин?

— Кто? — не понял Равиль.

— Переделкин, — засмеялся Пантюха. — Так ребята зовут Хангильдина. Ни одна его разработка не обошлась без переделок.

Равиль посмотрел на Пантюху и предположил:

— И мне, наверно, успели дать прозвище?

— Успели, — опять засмеялся Пантюха и посмотрел на серьезное носатое лицо Фатыха, что смирно сидел на краешке стула. — Аптекарем зовут.

— Это еще туда-сюда, — усмехнулся Равиль. — Могли и хуже назвать.

— Глупые люди, — сурово подытожил Фатых. — Человек им вместо эскизов такие картинки выдает, что и ребенок поймет, а они насмехаются. Лучше бы к Кузьмичеву пошли да попросили оклад Равилю прибавить. Некрасиво получается: Равиль пашет, а этот Хангильдин опух от безделья и еще кой от чего.

— Это верно, — согласился Пантюха. — Несправедливо получается. Мы даже согласны пропускать тебя по бригаде, чтоб ты в зарплате не терял.

— Да зачем мне деньги? — удивился Равиль. — Один, семьи у меня нет. Мать сама работает. Вы, пожалуйста, не беспокойтесь насчет меня.

— Сегодня семьи нет, а завтра будет, — резонно возразил Фатых. — Заметь, бабе — сколько ты домой ни носи — все мало. Моя, например, только лягу спать после получки, тихонько встанет и все карманы перероет, аж за надорванную подкладку пиджака заглянет — не оставил ли себе на вольную жизнь.

— Моя хитрее, — сказал Пантюха. — Она расчетный листок требует, а там машиной все до копейки расписано.

— Как вы там поживаете? — спросил Равиль.

— Живем хорошо, — ответил Фатых, поглаживая коленку. — Двадцать пять плетей даем каждый день. Вначале сами удивлялись, теперь привыкли, вроде бы за норму стали считать.

— Вот только в конторе поговаривают, будто эти двадцать пять плетей нам и взаправду за норму хотят записать, — вставил Пантюха.

— Не посмеют, — уверенно сказал Фатых. — Сегодня норма — двадцать плетей, завтра — вдруг двадцать пять. Что же, они за счет нашего горба хотят нормы срезать? Так, Равиль?

— Не совсем так, ребята. — Равиль, помолчав, поднял на рабочих глаза. — Если мы нормы заморозим, то будем топтаться на одном месте. Но вы ведь все лучше хотите жить, больше получать, больше приобретать, детей своих растить в полном достатке. Но за счет кого? Чужого горба? Думаете, другие начнут больше давать, пока вы на своих двадцати плетях сидеть будете?

— Вроде и верно, — нехотя согласился Фатых. — Но если б нормы из центра шли, а то какой-то Бакиров будет нам законы рисовать…

— Бакирову с Кузьмичевым план спускает завод, а тому сверху, из Москвы, — еле сдержался от улыбки Равиль. — Каждый год цех обязан давать продукции больше, но без увеличения количества рабочих.

— И всем так? — спросил Пантюха.

— Всем, — сказал Равиль. — Оттого страна и богатеет. Через пять лет вы обязаны будете давать бригадой уже по тридцать — тридцать пять плетей.

— Во как! — изумился Фатых. — Что ж, будем бегать, как в мультфильме?

— Будете пешком ходить, но очень проворно, — успокоил Равиль. — Будете резервы искать с Бакировым. Их у вас полно. Например, давно вам пора на автоматическую сварку переходить. Вот и высвободятся сразу два сварщика.

Фатых о чем-то задумался.

— Ты мне объясни такую вещь, — сказал он. — Если наше начальство не потянет новый план? Что тогда?

— Будут искать таких руководителей, которые потянут.

— Ты будто с колокольни глядишь, — удивился Пантюха. — Что видишь, то и нам рассказываешь без утайки, честно. Правда, в бригаде ты нас часто сердил своими речами, но лучше вот так в глаза говорить, чем пыль пускать. На собраниях нас не устают хвалить: рабочий класс да рабочий класс, а подойдешь иной раз к большому начальнику, он с тобой серьезно поговорить не хочет. Отшутится либо по плечу похлопает, вот и весь разговор.

— Обиделись мы как-то на тебя, — вспомнил Фатых. — Нас Бакиров при всех похвалил, а ты сказал после в бытовке, что Бакиров неправду сказал. Мы, мол, плохо, несобранно работаем. Вскипели тогда ребята на тебя, но быстро поняли, что так оно и есть.

Бригадир переглянулся с Пантюхой. Равиль поймал взгляд и усмехнулся. «Собираются о чем-то просить», — понял он.

— Я вас слушаю, — улыбнулся Равиль.

— Как у тебя со здоровьем? — спросил Фатых. — Возвращался бы в бригаду. Ребята к тебе привыкли, уважают…

— О здоровье лучше не говорить, — Равиль посмотрел на Фатыха, потом на Пантюху. Те опустили глаза. — Но вы пришли не здоровьем моим интересоваться?

Фатых не ответил. Он полез во внутренний карман пиджака и вытащил листок бумаги. Равиль осторожно взял его, положил перед собой на стол.

— Тут мы изобразили кое-что, — Фатых посмотрел на друга, и тот подхватил: — В тот раз ты уговорил нас катать плети на изоляцию лебедкой. Но мы как-то подумали с Фатыхом: зачем катать плети, зачем лишнего человека на лебедке держать? Надо наш участок переставить вот сюда, за цех, конвейер удлинить, тогда наши плети можно сразу укладывать на ролики и отправлять на участок изоляции.

— Молодцы! — изумился Равиль. — Удивляюсь себе, как это я сразу не догадался?

— Показали мы свои каракули Бакирову, — Пантюха, морщась, разглаживал бумагу. — Он нам говорит: ну, мол, вас с вашими идеями. Мне что, делать нечего? Ему забор теперь надо переносить, конвейер удлинять. Одни убытки…