Семен Журахович - Шрам на сердце

Собственно, чего тебе не хватало? Было все выше головы. Если тебе и недоставало чего-то, то скромности. Хвастал, что у тебя связи — о-го-го! Что все, чего душа ни захочет, можешь достать, хоть из-под земли. Словцо-то какое мерзкое: достать. А тебе же оно нравилось. А еще припоминаю, как во время ужина в гостинице с этими сомнительными людишками ты, показывая мне бутылку коньяка, выхвалялся: «Видишь? Первый раз видишь? Эта бутылочка — ха-ха — сто рэ!» Нашел чем хвастаться. А как ты ответил на мои укоры? «Учись, друг, как надо жить!» Вот и доучился ты до скандальной истории. Пускай это тебе послужит хорошей наукой.

Хотел я обратиться к тебе с одной своей заботой, пожалуй, сейчас это не ко времени. Столько было у тебя переживаний. Кроме того… Скажу откровенно: грызут меня сомнения, и я очень хотел бы, чтоб ты их рассеял. Чтоб у нас с тобой было все, как раньше. Передай привет семье. Всего хорошего.

Д м и т р и й.

Уже дважды принимался писать тебе, дорогой Володя, и… Поверишь, от волнения перо лишь царапало бумагу. Только сейчас немного успокоился и уже это письмо допишу и отошлю авиапочтой. С возмущением узнал я о неприятностях, которые выпали на твою долю. За что? Слава богу, все кончилось благополучно. Приезжал на днях языкатый Шаруба, сказал, что дело о тебе прекращено, однако позволил себе на твой счет ехидные намеки. Но я ему заткнул глотку: «А где улики? Нет. То-то и оно!» Кто-кто, а я тебя знаю с давнего времени.

Единственно, в чем могу укорить тебя, это — чрезмерная доверчивость и неосторожность. Вероятно, та темная компания (помнишь банкет в гостинице?) пыталась тебя скомпрометировать. Не вышло! Получила эта шатия-братия по заслугам. Теперь за решеткой научатся понимать, к чему приводят поклепы на честных людей.

Представляю, как волновались вы с Натальей Ивановной. Как ее здоровье?

Рад, дорогой, что все тяжелое позади. Пускай эта досадная история поскорее забудется. Как забывается неприятный сон. А на мещанскую трепотню всяких шаруб — плюнь. Они, ничтожества, завидуют тебе, в этом вся суть. А пускай поработают, как ты, пускай заслужат такой авторитет, вот тогда будут иметь и французский коньяк. Откровенно говоря, и я тебе (по-хорошему) немного завидовал, но говорил себе: заслужи.

А теперь хочу обратиться к тебе с покорной просьбой. Ты уже один раз выручил меня, помню и благодарю. А сейчас речь идет о моем младшем — Павлуше. Сам знаю: не гений. Провалился в этом году. Жена мне голову прогрызла: «Как он будет жить без диплома?» Не мог бы ты взять его под свою руку? В твоем достославном городе целых пять вузов, не то, что у нас. А в какой именно — тебе виднее. Это и лучше, что дальше от дома. Хватит ему за мамину юбку держаться. Пускай поживет в общежитии, в коллективе, как мы когда-то с тобой.

Ты человек скромный, а я (сам знаешь) не умею льстить. Но от правды не уйдешь: ты пользуешься влиянием, имеешь широкие связи, а значит, и возможности, которыми судьба не каждого наградила. Ты мне не раз советовал реалистически смотреть на жизнь. Учел! Так вот: если нужно… Сам понимаешь, ты человек практичный. Я, деликатно выражаясь, за милую душу. Тебе хорошо известно, что я не какой-нибудь там сквалыга, готовый из-за копейки повеситься. Итак, надеюсь на твою поддержку и заранее благодарю.

Доброго здоровья тебе и милой Наталье Ивановне. Моя Нина сердечно приветствует вас обоих.

Обнимаю! Всегда твой Д м и т р и й.

1985

Пер. А. Островского.

Вот я и дома!

Мой милый рыцарь, как приятно, что ты ждешь и встречаешь меня, целуешь, помогаешь снять пальто, разуться. О, спасибо — мои пушистые шлепанцы!.. Что?.. Тапочки?.. А мне больше нравится это: шлеп-шлеп…

Как я сегодня устала!.. Посижу немного. Ну расскажи что-нибудь. А-а, музыку слушаешь. Меломан!.. Высокие чувства. Духовная пища… Не мешало бы, между прочим, дорогой муженек, подумать о пище в натуральном виде. О, конечно, жена должна принести. Тащи, тащи, любимая женушка, сумки, узлы, авоськи… А я послушаю излюбленный полонез Огинского. Что?.. Прежде всего надо спросить?.. О чем спрашивать?.. Ах, я забыла: ты же особа умственного труда, а не какой-то грузчик. Но не забывай, что я тоже имею высшее образование, работаю в научно-исследовательском институте, и меня там — представь себе! — уважают. Ты опять свое: «Сначала спроси…» Я утомлена — и никуда ни шагу. Все к черту!.. Я обойдусь сухарем и чашкой чая. А ты как хочешь. Что?.. Слова не даю сказать? Тебе? Да ведь тебя только и слышно. Что?.. В кухню? Иди, иди, рабыня, в кухню, а я послушаю музыку… И тебе не стыдно? О, мамочка моя! Что я вижу… Сыр, масло. Даже шпроты. А это что? Ты гений. Дай я тебя поцелую, и в глазки, в эти милые глазки. Не сердись. Я сегодня так устала! Еще и понервничала из-за этого идиота. Вовчик, что с тобой?.. Голова болит? Мой родненький! Вот сейчас, сейчас… поужинаем славненько. У меня тоже кое-что есть. А потом кофе. Горяченький… О, повеселел. И даже запел. «Сухарі із водою, аби милая з тобою…» Глупенький, это было давно-давно. Еще при феодализме.

…Ешь, ешь, Вовчик. Приятно так, правда? У меня для тебя имеется еще и сюрприз. Закрой глаза. О, твои любимые пироги с «квасолью». Ты же до сих пор произносишь: к в а с о л я. Вкусно? То-то же!.. Для тебя, деспот, старалась. Но, боже мой, какой плебейский вкус! И так во всем. А все же я из тебя сделала человека. Вилки и ножа не умел правильно держать. Галстук набок. Волосы не причесаны… Как вспомню!.. Увалень. Чурбан неотесанный. Я, я из тебя сделала человека. Ой, каким же ты был тогда, вначале, милым и хорошим, а теперь… Что?.. Не надо было обтесывать? Зачем понадобилось из милого чурбана делать непутевого человека?.. Смеешься? Ах ты ж неблагодарный. Это моя заслуга, что к тебе с таким уважением относятся. Студенты рты раскрывают, аудитория замирает — ни гугу!.. Знаю. Я все знаю. Даже женщины засматриваются. Вижу, вижу. Кто?.. А, заинтересовался… Нинка, например. Дражайшая моя подруга, но не без того, чтобы хапнуть чужое. Закадрить. Охмурить. Зачем дружу?.. Веселая, умная, мне с нею приятно. Относительно же этого, то пусть пасется где-нибудь подальше, подальше. Откровенно говоря, не могу упрекать или хаять ее. Сам подумай, какая у нее жизнь. Муж — бочка. Чавкает и спит. Как он чавкает!.. Да еще эти свиные глазки. Она уже и в суд подавала — не разводят. Неудивительно, что у нее… Как бы тебе сказать?.. Ты же не любишь, гм… словечек. Хорошо, вот тебе научный термин: у нее эротический голод. Что?.. Еретический?.. Ты сам еретик и уважаешь еретиков. А я тебе говорю: эротический. Дошло наконец? Говоришь, лучше бы этический? Этический голод у нас у всех. Говоришь, не у всех?.. Конечно, хапуги, пройдохи, клеветники, интриганы, лицемеры — что им этика? Вся эта мразь еще и посматривает на нас с пренебрежением. Опупеть можно!.. Ах, пардон… я забыла, что ты не любишь народных слов. Что?.. Никакие они не народные? Что ж, я не филолог. Мой котелок этих тонкостей не улавливает. Что же ты смеешься? Знай, смех тебе не к лицу. Рот растягивается, глаз не видно… А они у тебя, чертяка этакий, хорошие. Нет, не хорошие. А то еще нос задерешь.