Иосиф Герасимов - Пять дней отдыха. Соловьи

Тут можно читать онлайн Иосиф Герасимов - Пять дней отдыха. Соловьи - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Советская классическая проза, издательство Советская Россия, год 1969. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Иосиф Герасимов - Пять дней отдыха. Соловьи краткое содержание

Пять дней отдыха. Соловьи - описание и краткое содержание, автор Иосиф Герасимов, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Им было девятнадцать, когда началась война. В блокадном Ленинграде солдат Алексей Казанцев встретил свою любовь. Пять дней были освещены ею, пять дней и вся жизнь. Минуло двадцать лет. И человек такой же судьбы, Сергей Замятин, встретил дочь своего фронтового друга и ей поведал все радости и горести тех дней, которые теперь стали историей. Об этом рассказывают повести «Пять дней отдыха» и роман «Соловьи».

Пять дней отдыха. Соловьи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Пять дней отдыха. Соловьи - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иосиф Герасимов
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Казанцев торопливо стал вытаскивать сухарь, который застрял в разрезе кармана.

Она посмотрела на сухарь, потом подняла руку в варежке, в ней был зажат точно такой же. Тогда Казанцев вспомнил о Дальском, огляделся, но Дальского нигде не было, только женщины шептали о своем солдатам, жевали, скребли ложками о борта и днище котелков.

Она взяла у Казанцева сухарь, поднесла его к лицу, как делают близорукие люди, понюхала, прижала к груди и быстро спрятала под пальто.

— Вы ешьте, — сказал Казанцев.

Тогда она откусила от сухаря, захрустела зубами. Он смотрел, как она ест, невольно повторяя за ней движения ртом, словно сам жевал сухарь, и ощущал во рту блаженный ржаной запах, и больше ничего не видел, только ее шевелящиеся губы. Он даже не знал — видит ли она его или ее оледенелый взгляд обращен лишь внутрь самой себя, но он чувствовал, что сейчас она, отрешившись от всего и наслаждаясь вкусом хлеба, живет и получает свою, никем не разделяемую радость, и только он, Казанцев, тайный ее соучастник, и поэтому он тоже испытывал радость.

Она доела сухарь, огляделась, отошла к забору, где снег был совсем не затоптан, зачерпнула его варежкой, слизнула несколько раз, подержав во рту, пока не растает.

— Я сейчас… воды принесу, — сказал он.

Она его не услышала, опять зачерпнула варежкой снег. Тогда он подумал, что, если пойдет за водой, она может уйти и все на этом кончится, а он даже не услышал звука ее голоса и вряд ли сам запомнился ей.

Он взял ее за локоть и сказал:

— Пойдемте отсюда… погуляем.

Более нелепого слова нельзя было придумать, но она не выказала ни удивления, ничего другого, а пошла рядом с ним мимо небольшой толпы женщин и солдат туда, куда он ее вел, подчинившись и доверившись ему. Они молчали, да он и не думал, что ему надо о чем-то говорить, ему просто приятно было идти с ней рядом, приминая сапогами податливый снег, пахнущий совсем молодой, росистой зеленью. Впереди была кладбищенская стена, а за ней опушенные снегом березы, свесившие свои отяжелевшие ветви, и над ними в черное небо выметывал из трубы оранжевые искры экскаватор.

По дороге прошла машина со своим печальным грузом и свернула в распахнутые ворота. Они пошли за ней, в глубине за деревьями горел костер, он высвечивал серые стены старенькой часовни, кресты и надгробья и еще какую-то темную массу, которую нельзя было различить на таком расстоянии. Они пришли сюда, не задумываясь над тем, что это за место, просто им больше некуда было идти, а белые деревья, осененные покоем, манили к себе.

Она повернулась в сторону костра, и он понял, что ей захотелось туда, к огню. Они вышли к стене часовни и увидели, что у костра сидят трое, один из них курит, а двое, наверное, ждут, когда он передаст цигарку следующему. Неподалеку стояла машина, та самая, что въехала в ворота, там тоже возился человек, гремя металлом; когда они подходили, он крикнул:

— Эй, гаврики, чего огонь развели? А патруль нагрянет?

— Они сюда не ходят.

— Ну так немец на кумпол плюнет.

— На хрена мы ему. У тебя нет ли курнуть, мы тут по крохе собрали.

Тот, что возился у машины, вошел в желтый круг света, сел на поваленное бревно, достал жестяную коробку с табаком, бережно открыл ее.

— На одну пожертвую.

Все они были в военных теплых бушлатах, перепоясанные широкими ремнями, только один, который курил и сидел с краю, был в гражданском бобриковом пальто и линялой меховой шапке, его большие очки отсвечивали пламенем костра. Можно было подойти к ним, сесть рядом, и они бы, наверное, не удивились, ничего бы не стали спрашивать. Они были при своем деле и теперь говорили о нем.

— Сегодня на Петроградской чистили, — сказал шофер. — Полон кузов… А Костя не приезжал?

— Еще не было, — ответил очкастый. — И так класть некуда.

— Машине тоже отдых нужен, — ответил другой. Руки его, протянутые к огню, были черны от угля и мазута. — Завтра со светом вообще стану. Смазка полагается.

— Ну вот, — опять сказал очкастый. — Твою разгрузим, а Костину не знаю куда и складывать.

— Эх, а все люди, — вздохнул шофер. — Везет же мне в этой жизни. Ребята по Ладоге хлеб возят, а тут… Я их до войны боялся. Если какие похороны по городу, за квартал стороной обходил, а сейчас по полному кузову вожу.

— Ладно… Ты вот там не слыхал ли чего?

— Слыхал, что и вы: Федюнинский, кажись, наступает.

— Может, к весне раздыхаемся. Народ вон говорит, как прорвут, на особый паек посадят, санаторный, чтоб калорийность пищи была и витамины.

— Пей хвою, и весь тебе витамин.

— А все же для поправки здоровья должна быть особая жратва. Вот до войны у Елисея колбаса такая была…

— Ну, завел! На вот кури, да пошли, разгружать надо.

Они поговорили еще о своем, докурили цигарки, и поднялись, постанывая, разминая затекшие ноги, и пошли за деревья, туда, где была машина.

Костер еще горел, хоть и не так сильно; от него исходили свет и тепло. Казанцев взял опять девушку под локоть, подвел к освободившемуся бревну, и они сели на него, спиной к машине, чтобы поменьше слышать шум работы.

Она сняла варежки, протянула руки к огню. У нее были тонкие и длинные пальцы, он не удержался, взял ее руку в свои ладони. Ему казалось, что эти пальцы должны быть холодными, но они были теплыми, чуть дрожали. Он погладил эти пальцы. Она смотрела только на огонь и тлеющие угли, которые то вспыхивали пронзительно красным, то покрывались чернотой. Он теперь не слышал шума работы, пространство вокруг них было пустым, оно освободилось от всего на свете, от снега и деревьев, от могильных холмов и часовни, там просто была пустота, а в центре ее был свет, тепло, и они двое, только они, имеющие свое место и объем в этом опустевшем мире. Он чувствовал гладкую кожу ее худой руки, притихшую жилку пульса, и ему захотелось, чтобы она произнесла сейчас хоть слово.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросил он.

Она не шевельнулась, словно и не слышала его.

— Ну, хорошо, — сказал он, — тогда я расскажу тебе про этот огонь. Его похитил Прометей на Олимпе из горна Гефеста, чтобы отдать людям. Это все знают. Но, понимаешь, когда я про это думал, то решил: дело не только в Зевсе, который приказал приковать Прометея к горам Кавказа, тут дело в Гефесте. Он был хромоногим пьяницей, продавшим свое мастерство Зевсу за бочку вина, и ему всегда не нравился здоровый лохматый Прометей, который мог лечить людей, дарить им надежды, и учить их всяким знаниям, и при этом плевать на то, что подумает о нем Зевс. А Гефест был единственным на всю землю кузнецом, поэтому его и сделали богом, и он ни с кем не делился своим мастерством. А когда огонь украли, Гефест понял, что не сможет остаться богом, потому что появится очень много кузнецов. Он считался другом Прометея, но это он нашептал Зевсу о краже, и сам ковал цепи для Прометея, и приковывал великана к скале. Он ползал, этот хромой, по камням, плакал и слюнтяво говорил: «Я всегда тебя любил, Прометей». А сам вбивал железный штырь в грудь великана. Потом, чтобы погубить дело Прометея, он создал Пандору, которая разнесла по всей земле болезни и беды. Но ты понимаешь, какая чертовщина, несмотря на свое предательство, Гефест все-таки остался богом, и ему поклонялись те же кузнецы и все, кто занимался ремеслом. Никто, наверное, не задумывался над его жизнью, а только над тем, что он был первым кузнецом. Когда я все это обдумал, мне вообще захотелось узнать: кто такие боги и боги ли они?.. Ты не слушаешь?.. Наверное, тебе это не интересно. Тогда знаешь, я расскажу тебе о своей маме. Она у нас рыженькая. Вот и я тоже, понимаешь, позолоченный. Она у нас веселая и ужасная хохотушка. У нее есть присказка, которую она часто повторяет: «горе не беда». Ты не представляешь, как это у нее смешно всегда получается… В общем, о своих близких никогда интересно не расскажешь. Вот про богов можно интересно, а про близких нет, хотя они, может быть, получше этих богов… Не получилось у меня ничего, — опечаленно вздохнул он, чувствуя, что слова его поглощает лишь тлеющий огонь, а она или не слышит их, или не воспринимает, и они, попадая в нее, рассыпаются на мелкие несвязанные капли, как дождь, не проникая сквозь резину, скатывается с нее.

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Иосиф Герасимов читать все книги автора по порядку

Иосиф Герасимов - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Пять дней отдыха. Соловьи отзывы


Отзывы читателей о книге Пять дней отдыха. Соловьи, автор: Иосиф Герасимов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x