Иван Евсеенко - До конца жизни

— Ну тебя! — отмахнулась Галя и хотела было убежать в хату. Что-то горячее прихлынуло к сердцу, как весною, когда смотрела на аистов.

— Ну тебя! — крикнула еще раз.

Но Ленка схватила ее за рукав:

— Галь, приходи сегодня в клуб. Другой ни с кем не танцевал. Целый вечер в углу просидел. А с тобой будет. Вот посмотришь, будет — я своему сказала.

— Не хочу.

Зачем Галя так сказала? Могла бы и помолчать. Она ведь, правда, хотела сегодня надеть розовое платье с короткими рукавами и прийти вечером в клуб. Правда же хотела? Просто так, конечно, посмотреть.

Гале представился студент в белой нейлоновой рубашке, в галстуке и обязательно черный. Обязательно-обязательно. Она так задумалась, что даже не заметила, как, осторожно перешагивая через покосы, к ней подошел Миша.

— Галя?

— Что?

— Галя, приезжай вечером на остров.

И не дышит. Стоит, переминается с ноги на ногу. Ну сказал и уходил бы. Скорей уходил бы. Девчата уже поглядывают.

— Миша, уходи. Ну чего ты стоишь? Уходи!

— А приедешь?

— Уходи, а то стукну.

Миша постоял еще немного и убежал к речке. Голова, словно подсолнух. И горячая, наверное. Положи руку — обожжешься… А студент выше его. И черный. Разве может быть студент рыжим?.. Ни за что не может… Посмотреть бы? Прийти в клуб посмотреть и назад. А на остров Галя не поедет.

На небе что-то загрохотало. Перекатилось с одного края на другой. Полыхнул ветер. Все кинулись к наполовину сметанным стогам. Грозы никто не ждал. Галя тоже схватила с кем-то носилки, стала подносить копны.

Галя едва поспевает. А дождь уже начинается. Первая капля упала на шею, смешалась с потом и покатилась за шиворот. Откуда-то взялся Миша.

— Дай, помогу!

— Отстань!

— Дай носилки!

— Миша, уйди отсюда! Уйди, слышишь!

— Ладно, давай вдвоем.

Миша забрал носилки у Галиной напарницы. Та сопротивляться не стала. Теперь бабы на перевозе будут над Галей смеяться:

— Жених-то у тебя, оказывается, есть.

Она ему не простит. Ни за что не простит. Пусть даже не думает. И на дурацкий остров не поедет. А Миша только сопит и поминутно спрашивает:

— Не тяжело?

— Не тяжело. Отстань! — Галя чуть не плачет.

Стога все-таки успели завершить. И когда началась настоящая гроза, все уже прятались за ними от дождя. Но все равно промокли до нитки. У Гали платьице прилипло к телу. Кажется, что она сидит совсем голая. И все смотрят на нее. И женщины, и мужчины, и Миша, который прячется под кустом лозы.

Вскоре гроза улеглась. Выглянуло солнце, радостное, веселое, кажется, тоже немного мокрое. Засияло, запрыгало с куста на куст, с одного стога на другой, поиграло немного с косами, потом пустилось через речку в село и еще куда-то дальше.

Все стали собираться домой. Потянулись к перевозу. Сейчас начнут приставать к Гале, смеяться. А Мише хоть бы что. Правит себе веслом как ни в чем не бывало. Нет уж, она не поедет к нему на остров.

В селе лужи на всю улицу. По ним, закатав штаны, бегают ребятишки. Гале завидно. Пробежаться бы сейчас вместе с ними, ручеек прорыть. Но большая — стыдно.

Дома Галя переоделась, села читать книгу. До вечера просидела — ничего не поняла. Все злилась:

«Чего они ко мне пристали. И Ленка со своим студентом, и Миша. Никуда она не пойдет. Лучше ляжет спать. Устала за день, не до танцев».

Только Галя собралась ложиться, как заскочила расфуфыренная Ленка.

— Галь, ты собираешься?

Галя глянула на нее и обмерла. На Ленке белое платье балахончиком, туфли на шпильках, глаза подведены. Как городская. С такой любой студент танцевать будет.

— Не пойду.

— Ну что ты, одевайся.

— Не хочу!

— Вот еще. Я уже видела своего. Они нас возле клуба ждут. Потанцуем, а потом, может, гулять пойдем. Представляешь…

У Гали мурашки пробежали по спине. Ладно, она оденется. Только гулять никуда не пойдет. Просто посмотрит на студента, и все. Ну, может, станцует разочек. А гулять не пойдет и на остров тоже не поедет. Никогда не поедет.

Они пришли в клуб, когда танцы уже начались. Студенты стояли в стороне и о чем-то разговаривали. Оба высокие, черные.

Галя как увидела, так скорей назад:

— Не пойду.

— Боишься, да? Я тоже вначале боялась. А теперь не боюсь. Пошли.

Ленка чуть ли не силой усадила Галю на свободное место, а сама пошла к студентам. Те заулыбались. Ленка кивнула одному в Галину сторону. Он посмотрел на нее мельком. Но Гале захотелось убежать домой, лечь на свою кровать, укрыться с головой и ни о чем не думать. Она со всей силой уцепилась руками за стул и стала ждать:

«Что же будет теперь?! Что будет?!»

А студент уже идет к ней. Высокий и черный-черный. Вдруг, правда, пригласит? А если разговаривать начнет? Как ему отвечать? Так, как на уроках русского языка или по-деревенски? Надо было спросить у Ленки. Она все знает. Студент остановился возле нее:

— Разрешите?

У Гали сердце оборвалось. А он улыбается, ждет. Потом взял легонько за руку и повел на середину зала, о чем-то спрашивает, но Галя не понимает его и думает лишь об одном:

«Хоть бы не наступить ему на ногу. Хоть бы не наступить».

— Вы хорошо танцуете.

«Откуда он взял?»

— А как вас зовут?

«Зачем ему знать, как ее зовут?»

— Галей, да?

«Вот Ленка, вот Ленка! Все разболтала. Ой, хоть бы не наступить ему на ногу».

Наконец танец закончился. Студент снова взял ее за руку, отвел на место, сказал спасибо. Потом прошел через весь зал, сел возле Ленки и ее парня.

Снова заиграла музыка. Первыми начали танцевать две девчонки. Галя пожалела их. Что за интерес танцевать друг с дружкой. А к ней сейчас подойдет студент, высокий, черный, скажет «разрешите», и они снова будут кружиться посреди зала. И будут разговаривать, и она не станет бояться, что наступит ему на ногу. Вот сейчас он поднимется…

Но студент не поднимался. Он равнодушно поглядывал на танцующих и, кажется, обо всем забыл.

В зал вошла Вера Михайловна. Студент повернул голову, как-то непонятно посмотрел на нее и вдруг пошел навстречу.

Этого Галя совсем не ожидала. Ну пусть бы он пригласил кого-нибудь из девчонок. Галя ничего бы ему не сказала. А зачем Вера Михайловна? Ведь она некрасивая и очень злая.

Галя отвернулась, стала разглядывать на стенке фотографии артистов, но все равно видела, как Вера Михайловна положила студенту на плечо вначале одну руку, а потом и вторую. Студент повел ее в самую середину и что-то говорил на ухо. Может, спрашивал, как ее зовут.

Вера Михайловна отвечала ему и улыбалась…

Студент пригласил ее и на второй, и на третий танец. А потом они куда-то ушли.

И Галя вдруг почувствовала, как две слезинки навернулись ей на глаза. Они поколебались немного на длинных ресницах, потом упали на щеки, замерли — и растеклись лужицами…