Александр Золототрубов - След торпеды

— У каждой реки — свой исток. Стало быть, и в моей жизни есть свой исток. Ну, а наше военное дело, или, сказать проще, пограничное, никак не пострадает, потому как оно живет в нас самих…

В том, что сказал ему замполит, Марков уловил отзвук собственных мыслей. Здесь, на Севере, о подвиге его отца знали не только люди военные, но и рыбаки. Вот хотя бы экипаж «Кита», где недавно он был желанным гостем. «Я не видела вашего отца и даже не знаю, где он воевал, — говорила ему Лена Ковшова, радистка с «Кита», — но когда услышала от капитана судна Петра Кузьмича Капицы, что в одном из боевых походов ваш отец провел корабль сквозь минное поле, я невольно подумала — вот это смелость!»

«Смелость, — усмехнулся Марков, припоминая слова Лены. — Чего стоит эта смелость, если отец не вернулся домой? Погиб вместе со своим кораблем. И все же Лене можно верить, есть в этой девушке какая-то притягательная сила». Он мог бы наизусть пересказать все то, о чем говорила она ему. И теперь, глядя на море, он будто наяву слышал ее тонкий и нежный голос: «В День рыбака мы решили провести вечер, посвященный героям войны, тем, кто на море Баренца совершил подвиги во имя Родины. Мы очень просим вас принять участие в этом вечере, рассказать о своем отце. Нам стало известно, что в боях на Севере капитан-лейтенант Марков Андрей Петрович совершил подвиг, до конца выполнил свой долг перед Отечеством. Я понимаю, вам нелегко будет говорить о своем отце, но наши ребята это оценят, они умеют слушать. Мужество ведь вырастает не только из действий человека, но и из простых истин, таких, как долг, честь и совесть, ибо побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее».

«Верно, дорогу к подвигу освещает разум, — сказал он Лене. — Человек идет на смерть сознательно, во имя большого и светлого дела. Так и мой отец. Мать говорила, что он не хотел быть на распутье… Да, ему выпал тяжелый путь к славе… Эх, Лена, если бы вы знали, как мне тяжело жить без отца!»

«Я сочувствую вам, Игорь Андреевич, потому что сама перенесла трагедию. Мой отец плавал боцманом на «Ките», он погиб, и мне тяжко вспоминать о нем. Но ведь мы с вами воспитатели молодежи, и важно, чтобы люди видели нас сильными, волевыми. Признаюсь вам, Игорь Андреевич, когда узнала о гибели отца, а погиб он три года тому назад по вине бывшего штурмана «Кита» Петра Рубцова, я чуть слезами не захлебнулась. Хорошо, что рядом оказался Петр Кузьмич Капица, он-то и помог мне в трудную минуту. И вот о чем я думаю: если у меня будет сын, я сделаю все, чтобы вырос он на море, чтобы оно вошло в его сердце…»

Марков пожалел сейчас о том, что «Алмаз» в то время готовился в дозор и он не смог дольше побыть в гостях у рыбаков. А когда через неделю вернулся, в бухте «Кита» не оказалось — ушел на промысел в Атлантику.

В каюту без стука вошел помощник — капитан-лейтенант Сергей Лысенков, крутоплечий, с карими выразительными глазами. Маркову он нравился: эрудированный офицер, педант по части службы. И что особенно импонировало ему, помощник не спешил на берег, хотя у него была семья. Люся, его жена, работала в детском садике воспитательницей, дочурка училась в первом классе…

— Что случилось? — хмуро спросил Марков, когда помощник закрыл за собой дверь каюты.

— С нами в море идет посредник? — выпалил капитан-лейтенант Лысенков, ломая густые черные брови, за которые штурман прозвал его красавчиком. — Адмирал. Я видел его на причале. С виду суровый, взгляд цепкий. Если честно, то у меня, Игорь Андреевич, на душе кошки скребут. Задаст он нам! Помните, весной на «Бриллианте» был посредник? То одну вводную даст, то другую. А когда осмотровая группа собралась на катере, он заметил, что у радиста порван спасательный жилет… Всем досталось тогда…

Марков, выслушав помощника, задумался: зачем посреднику идти на сторожевике, если есть корабль побольше? Там не качает, комфорт. Это насторожило командира, но виду он не подал.

— Превосходно! — воскликнул Марков. Он улыбнулся, отчего его полное лицо вытянулось, а под глазами в пучок сбежались морщины. — Я рад! Чертовски рад! Я даже счастлив, что рядом со мной на мостике будет стоять адмирал. Это же такое удовольствие! Еще лейтенантом я схлопотал выговор от адмирала. И с тех пор не имел дело с посредниками. Помнишь, в прошлом году мы проводили поиск подводной лодки? Командир поблагодарил нас за четкую работу. Потом лодка погрузилась в пучину. На ее борту находился адмирал. Он и объявил нам благодарность. Понял, Лысенков, где бывают посредники? — Капитан 3-го ранга посерьезнел. — Ладно, вопросы есть? Нет? Вы свободны!

У двери каюты Лысенков задержался.

— Я бы все же собрал в кают-компании офицеров…

— Пойду на совещание и все выясню, — прервал помощника Марков. — Комбриг собирает нас в десять часов. Да, а матрос Егоров вернулся на корабль?

— Никак нет!

Марков косо взглянул на помощника, с упреком сказал:

— Вот что должно нас волновать, а не посредник. Вы же вместо акустика не будете прослушивать глубины?

Помощник пришел на корабль год тому назад с Черного моря. Сам попросился на северную морскую границу. Когда об этом узнал Марков, с усмешкой спросил: «Вы что, решили покорять льды на Северном полюсе?»

Капитан 3-го ранга ожидал, что помощник скажет «да», но тот вдруг с усмешкой ответил: «Не один же вы романтик».

— Вы же сами отпустили матроса? — после паузы заговорил Лысенков, — А вот мне не разрешили сойти на берег. Люся все утро ждала. Теперь будет волноваться…

Капитан 3-го ранга в раздумье возразил:

— Что поделаешь, служба у нас особая: сегодня родной причал, завтра — океан. Люся ждала?.. А ты, Сергей, знаешь, где сейчас моя жена? В госпитале. Положили ее, когда «Алмаз» находился в дозоре. Сердце у нее…

Лысенкову стало не по себе. Это заметил Марков и, чтобы хоть как-то сгладить неловкость, весело добавил:

— Такова психология моряка, на берегу ему видится море, а в море — берег. — Командир на минуту умолк. — Так, так… Да, а замполит тоже на берегу?

— Только вернулся из политотдела.

— Пригласите его ко мне.

«Нет, в помощнике я не ошибся, — подумал Марков, когда Лысенков закрыл за собой дверь. — Дело свое знает, и со временем из него выйдет отличный командир корабля».

Заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Виктор Румянцев, кряжистый, крепкий как дубок, вошел в каюту хмурый, поздоровался с командиром и погрузился в кресло. Час назад у него состоялся разговор с начальником политотдела. Румянцев жаловался тому, что на корабль дают старые кинофильмы. Начальник политотдела возразил: надо уметь смотреть фильмы. И тут же спросил, какой фильм он имеет в виду. Румянцев ответил: «Чапаев». Начальник политотдела побагровел: