Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— Потому что я — человек, Ганя. Должно быть у меня дело ко всему, что на земле делается.

— Наверное, столько див всяких на белом свете ежедневно случается, что и не передумаешь. — Ганна придвигается ближе.

— Жизнь…

— А наша с тобой уплывает… Кажется, и не пожили, как другие, — вздыхает Ганна.

— Почему же, Ганнушка? — прижимает к себе худенькие плечи жены. — Как люди, так и мы. А то, что не нажили добра, как некоторые… Зато я в каждом доме — свой, и нашу хату люди не обходят. А главное, Ганя, чисто прожить. Чувствовать, что ты — нужный всем человек.

— Как всем?

— Ну, например, колхозу, государству…

— Ого, ты о чем?!

— А как же? О себе я не говорю, а вот государство наше было бы беднее без Нечипора Снопа. Фронты все прошел, пострелянный и порубанный вернулся, да столько этого хлеба вырастил, — что эшелонами не перевозишь! И сына своего, Юхима, к земле приучил. Или возьми Платона. Другой бы давно уже на полковницкой автомашине по асфальту носился. Академию ведь закончил!.. А он — в Сосенке, потому что, значит, совесть у него. Я уж не такой большой человек, но тоже очень нужный. И если я это чувствую, Ганя, то и хожу по белому свету по-иному, с гонором.

— Ей-богу, Михей, эти понятия у тебя от газет. Начитаешься и бог знает что думаешь…

— Ганя, я тебе часто говорю, что все — политика.

Еще зимними вечерами Михей Кожухарь ходил на занятия агрокружка, который вел Гайворон. Людей набивалось — полный клуб: интересно было послушать председателя колхоза. А потом случилось такое, какое Сосенке и не снилось. Как-то Платон пригласил в контору Михея Кожухаря и Нечипора Снопа и сказал:

— Прошу вас к следующим занятиям подготовить лекции. Вам, Нечипор Иванович, сам бог велел рассказать людям о комплексной механизации обработки свеклы, а вас, Михей Федорович, прошу прочитать лекцию о мерах по повышению урожайности овощей. И о новом сорте картошки, который выращивает ваша бригада.

Нечипор Сноп подумал и согласился.

— Я, может, не очень по-ученому, но расскажу. Мои хлопцы кое-что умеют делать.

— А вы, Михей? — спросил Гайворон.

— Да что ты, Платон? Чтоб я вышел на трибуну с лекцией? — замахал своими длинными руками Кожухарь. — Я лучше спою.

— Пожалуйста, но это в другой раз, а сейчас нам нужна лекция.

— А ты сам, Платон.

— Я так не сумею, как вы.

— Нет, — категорически отказался Михей. — Песню смогу, а лекцию не вытяну.

— Не верю, чтобы Михей Кожухарь не сумел, — сказал Платон.

— Сумеет, сумеет! — поддержал его Сноп.

Это пошатнуло неуверенность Кожухаря, и он согласился.

— Сколько же у меня времени?

— Две недели. Если вам нужны книжки по огородничеству, пожалуйста, — пригласил Платон.

Целыми днями и вечерами просиживал теперь Михей над книжками, что-то выписывал из них, а Ганна будто и не дышала: лекцию Михей готовит. Работал Кожухарь спокойно, пока Олег Дынька не вывесил возле клуба объявление:

«Товарищи! Завтра в клубе состоится очередное занятие агрокружка. Тема: «Огородничество — высокоприбыльная отрасль нашей артели». Лектор — бригадир огородничьей бригады товарищ М. Ф. Кожухарь».

Про объявление сообщила Ганна. Кожухарь и сам прошелся, будто случайно, возле клуба, увидел — и тут спокойствие оставило его. Михей перечитал все, что написал в тетради, и оно показалось ему никчемным и нудным. Он припомнил все лекции, которые прослушал в клубе за последние годы, и решил немедленно переписать свое выступление. «Разве можно начинать лекцию, — размышлял Михей, — с картошки и огурцов, когда идет война во Вьетнаме, а в Греции черные полковники установили фашистский режим, когда в Америке вспыхивают негритянские восстания?»

Михей пошел к бухгалтеру Горобцу и выложил перед ним свои сомнения. Леонтий Игнатович, как политик-международник, целиком поддержал Михея:

— Современная международная обстановка очень сложная. Обостряется классовая борьба в странах капитала. Империалисты рубят все, лишь бы удержать мир в постоянном напряжении. Последние сообщения из Израиля об этом свидетельствуют со всей убедительностью. Будущее покажет…

Михей Кожухарь пришел домой и переписал лекцию. Спрятал ее в карман пиджака, будто драгоценный клад, и с тревогой ждал вечера.

Ганна выгладила ему сорочку и заставила надеть новый костюм, на что Михей согласился после долгих уговоров. Зал был переполнен. На трибуне стоял микрофон. Это насторожило Михея. Подозвал Олега Дыньку:

— Зачем это?

— Из области корреспондент приехал, хочет записать, — пояснил Дынька.

Михей вытер вспотевший лоб.

Пришли Гайворон и Макар Подогретый. В зале стало тихо.

— Дорогие товарищи! — обратился к собравшимся Платон. — Начинаем нашу работу. Мне очень приятно, что лекция Михея Федоровича заинтересовала многих колхозников нашей артели. Прошу вас, товарищ Кожухарь.

Михей, одергивая новый пиджак, подошел к трибуне, налил из графина воды и потянулся рукой к карману: тетради не было. Забыл в старом пиджаке! Пропал, осрамился на все село, на всю область!.. А корреспондент между тем придвинул ближе к нему микрофон.

— Прошу, Михей Федорович, — сказал Платон, не понимая причины такого долгого молчания лектора.

И Михей начал:

— Вот шел я со своей Ганной в клуб, не по лужам, а по мощеной дороге, и фонари нам светили, и людей мы видели веселых и хорошо одетых. Смотрю сейчас на вас, дорогие мои люди, и радуюсь, что сидите вы в этом зале не просто как рабочая сила, а как хозяева своей артели и земли. О том, чего мы с вами достигли, знают все. И мы гордимся своими урожаями и фермами, потому что это сделали наши с вами руки.

В зале громко и дружно зааплодировали. Михей уловил счастливый взгляд Ганны, и вдруг исчез страх, развеялась неуверенность, которые поначалу сковывали его.

— За эти два года, когда наш колхоз возглавил Платон Гайворон, мы стали богаче, но не замкнулись в своем сосенском маленьком мире. Мы щедро делимся нашим богатством со своей большой страной, ибо только тогда, когда будет сильная она, будем счастливы и мы.

— Правильно, Михей! — воскликнул Сноп.

— А наша страна должна быть очень крепкой, потому что мы стоим перед всем черным, империалистическим миром неправды, защищая не только свою свободу и свой коммунизм, а свободу и независимость всех стран, которые идут по пути социализма. Я не могу быть спокойным, и моя жена Ганна не может быть спокойной в то время, когда во Вьетнаме льется кровь безвинных людей, когда напалм испепеляет поля, когда сгоняют арабов с их родных земель, когда распинают борцов за свободную Африку. Я в своих мыслях лечу из нашей Сосенки к моим далеким черным и желтым братьям через моря и океаны и говорю им от себя, от Нечипора Снопа, от Мирона Мазура, от Макара Подогретого, от Текли и от Мотри: держитесь, вы не одни! Мы с нами, потому что, как говорил Карл… товарищ Маркс: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»