Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— Давай, Кожухарь, крой по империализму!

— Нас не запугают!

— Мы не одни фронты прошли!

— Мы и по Берлинам хаживали!

Чувствуя поддержку всего зала, Михей еще долго говорил о вражеских военных базах, которые окружили нашу страну, о неслыханном походе вокруг земного шара советских атомных подводных лодок и о наших ракетах.

— Где-то кто-то посмотрит, — продолжал Кожухарь, — на карту и увидит маленький кружочек. Прочтет: «Сосенка». И подумает: что же это за село такое? Наверное, глушь. Пусть приезжает да посмотрит. Наши поля содрогаются от шума машин, которые ведет Нечипор Сноп. Высоковольтные электрические линии висят под нашим небом. А Выдубецкие холмы! Мы видим на них буровые вышки и знаем, что скоро эти холмы откроют свои недра. Благословен будет тот час, в который мы с вами живем и работаем!

Михей сел за стол президиума, куда его пригласил Гайворон.

— Какие будут вопросы к лектору?

— А как же у нас с картошкой будет? — выкрикнула из зала Текля.

Кожухарь встал:

— Одним словом, наша бригада не подведет колхоз. Если пообещали, то все выполним и перевыполним. Новый сорт картошки дадим!

— Спасибо вам, Михей Федорович, за содержательную лекцию, — пожал руку Кожухарю Гайворон. — Правда, вы несколько отошли от темы, но…

— Не волнуйся, Платон! Выращивать лук да чеснок мы умеем. Мне же, когда увидел столько людей, захотелось поговорить о жизни, потому что столько передумаешь в долгие зимние ночи…

Ганна Кожухарь как в воду смотрела, когда говорила своему мужу о чудесах, которые ежедневно творятся на белом свете. Случилось чудо и в Сосенке. Когда-то в районной чайной пришлось Михею Кожухарю пить с друзьями чарку, и буфетчица вместо сдачи сунула ему лотерейный билет.

— Зачем он мне, — отказывался Михей, — не верю я в глупое счастье!

Но буфетчица так посмотрела на Кожухаря, так улыбнулась, что он еще пять штук купил. Лежали эти билетики в шкафу, пока не пришла газета с таблицей тиража.

— Дай-ка, Ганя, проверю. — Михей водил пальцами по рядкам. — Этот не выиграл, этот тоже… Лучше б еще пол-литра купил. Ох!.. Ганя!

— Что там привалило? Рубль?

— Машина! Ганя, ей-богу, «Запорожец» выиграл!

Ганна подошла и убедилась, что номера совпали.

— Выиграли! — всплеснула она руками.

— Вот это да! — Михей ходил по хате, не зная, что делать, а потом — за шапку да в контору колхоза.

И покатилось по селу:

— Михей машину выиграл!

— А я, дурак, ни одного билета не купил…

— Кабы знать…

— Задерет Ганна нос!

Через месяц Михея Кожухаря уведомили, что машина уже на станции Косополье и ее надо получить.

Михей попросил Максима Мазура и Юхима, чтоб помогли. Хлопцы согласились.

— Где у вас тут сгрузили машину? — обратился Кожухарь к сонному кассиру.

— Ох-хо-хо, — выглянул тот в окошко. — Скажем, скажем, скажем, усе скажем…

Кассир так ничего и не сказал. Нашли начальника, и тот проводил сосенцев на склад. Там проверили все документы и лишь тогда показали машину. «Запорожец» лоснился синими боками, блестел никелем и лупоглазо смотрел фарами на своего хозяина. Максим сел за руль, завел машину, и они выехали со станционного двора.

— На Сосенку? — спросил Максим.

— Нет, в чайную. Как же можно?

Выпили по чарке, по второй. Кожухарь угощал буфетчицу, которая когда-то всучила ему лотерейный билет, поваров и долго уговаривал выпить Максима, но тот отказывался: «За рулем не пью».

Возле «Запорожца» собрался кружок любопытных: осматривали, ощупывали, поздравили хозяина, когда тот, подвыпивший, вышел со своими друзьями из чайной.

— А сами ж ездить умеете?

— Да немножко учили меня хлопцы, — показал на Максима и Юхима, — но… на тракторе.

— Это все равно что первый класс имеете, — кто-то заверил под общий хохот.

…Посмотреть на машину во двор Кожухаря, разумеется, сошлось полсела.

— Как же ты в нем поместишься? — выспрашивал Михея Савка Чемерис. — Ты ж как дышло! Разве влезешь?

Михей согнулся в три погибели и протиснулся за руль.

— Видишь, влез!

Голова Кожухаря упиралась в потолок кузова, а колени торчали возле самого руля.

— А ездить как будешь? — не отставал Чемерис. — Тебя ж так скрючило, что не выпрямишься.

— Я гнучий.

Некоторое время Кожухарь привыкал к машине под надзором Максима и Юхима. Выбирались на ровную полевую дорогу, и только тогда Кожухарь допускался к рулю. Мотор он кое-как заводил, но потом начинались муки: Кожухарь никак не мог синхронно нажать на педаль сцепления и на акселератор. Машину подбрасывало, и мотор глох. Когда же наконец освоили эту операцию, началось другое: Михей мог смотреть при переключении скорости или торможении только на педали, и «Запорожец» сворачивал в канаву или норовил вырваться на пахоту.

— Куда ж тебя несет нечистая сила? — жалобно обращался Кожухарь к машине.

Как ни старались Максим с Юхимом, но им так и не удалось сделать из Михея водителя. Он кое-как еще мог ездить по леваде, если, конечно, поблизости не было стогов сена. А коли где-нибудь стоял хоть один, то «Запорожец», вопреки воле Михея, умудрялся свернуть туда и врезаться в стог тупорылым передком.

— Должно быть, мастерили козла, а получилась машина. Чего тебя тянет к этому сену?!

Ганна просила:

— Продай ты его, этого «Запорожца», а то убьешься.

— Нет, все равно я его взнуздаю. Не может такого быть, чтобы железо оказалось сильнее человека! — И упрямо продолжал учиться.

Однажды утречком, прокатившись по лугам, Кожухарь пришел к выводу, что наука закончена. Поэтому решил вечером вместе с женой совершить первый выезд на люди. Но сколько ни уговаривал Ганну сесть в машину, жена отказывалась:

— Хоть вдовой, но еще поживу какое-то время.

— Ганя, да я уже могу и с закрытыми глазами!

— Езжай, если хочешь на костылях ходить.

Михей вытолкал «Запорожец» с подворья на дорогу, потому что боялся включать задний ход, и сказал Ганне, будто уже объездил полсвета:

— Ну, я поехал.

Ганна видела, как «Запорожец», словно глупый бычок, подпрыгнул, заурчал и исчез за поворотом. Михей держался за руль с такой силой, что посинели пальцы. Ехал на второй скорости: перевести на третью не решался.

Люди как раз возвращались с полей, стояли у конторы колхоза, возле магазина, когда вдруг внимание многих привлек «Запорожец».

— Михей едет!

— Удирайте!

Для Михея самое важное было сейчас с достоинством проехать мимо конторы, потому что там стояли Савка Чемерис, Мазур, Дынька — все, кто пророчил ему преждевременную гибель.

«Теперь посмотрим, теперь вы у меня заговорите! — потешался про себя Михей. — Сейчас я вам такого коника выкину, что вы…»

«Коник» заключался в том, что Михей намеревался проехать мимо конторы, развернуться у хаты Дыньки и остановиться перед товарищами.