Аркадий Пинчук - Потому что люблю [сборник]

— Надя!

В тот же миг в дверях появилось улыбающееся лицо.

— Проснулся? Специалист. С утра спишь?

— С утра я на аэродром ездил. Пантелея видел. Сироту. Придут вечером.

— Надо в магазин, значит. А я купаться собралась.

— А я уже все купил.

— В чемодане?

— Ну да.

Она снисходительно улыбнулась, вошла в комнату, присела на диван. Полы халатика разошлись, обнажив загорелые колени.

— Боже мой, до чего вы смешные — мужчины. Купил две бутылки, две банки консервов — и уже готов гостей принимать.

— А что?.. Ну как распределение?

— Нормально. — Удивленно пожала плечами. — Такое внимание ко мне проявили, даже неудобно. — Вдруг вспомнила: — Вода льется, я сейчас. — И выбежала. И уже из кухни крикнула: — Мне предлагают хорошую должность в Межгорске или аспирантуру и сразу же командировку в Новосибирский академгородок.

— А ты?

Она снова появилась в дверях.

— Ничего. Сказали, с ответом прийти завтра, — и тут же вспомнила: — Только ты уехал, меня вызвали в горвоенкомат и сообщили, что Андрюшке за отца пенсия положена. И больше ничего не сказали. Странно, правда?

— Ничего странного. Закон.

— Может быть… Ну, вставай. Пойдем в магазин.

Она протянула ему руку ладонью кверху. Он подал свою. Надя легонько потянула, он приподнялся чуть-чуть, но тут же откинулся назад и потянул за собой Надю. Она села рядом, положив руку на его лоб. На мгновение затихла, даже затаила дыхание, затем ласково потрепала его волосы и встала.

— Идем. Раз будут гости, должен быть и хороший стол. Одной мне скучно этим заниматься.

…Первыми пришли Пантелей с Ольгой. Виктор Гай не видел Ольгу с того дня, как уехал на учебу. Она немного располнела, но время не очень отразилось на этой женщине и уж нисколько не повлияло на характер.

— Еле дождалась этой минуты, не ела, не пила, — заявила она с порога. И сразу взялась за Виктора Гая. — Ну-ка, покажись, пропащий майор. Ах-ах-ах, хорош! Орденов еще больше стало. Моего бы с собой прихватил туда. Глядишь, капитаном вернулся бы: ему уже совестно лейтенантом зваться. Сыновья скоро лейтенантами будут.

— Ольга, — только и сказал Пантелей, но она мгновенно сменила тему.

— Ни черта в этой квартире не меняется. Полгода не была — все по-старому. Когда у тебя день рождения, Надя?

— Не скоро, — ответила Надя, расставляя на столе рюмки.

— А свадьба скоро?

— Скоро, — ответил за нее Гай.

— Я вам в спальню такой торшерчик подарю — дети сами родиться будут…

Сирота приехал один. Прямо с аэродрома. Устало швырнул на табуретку кожаную куртку, молча вымыл руки, лицо, молча взял поданное Надей махровое полотенце и, повернувшись к Гаю, сказал таким тоном, словно продолжал начатый на СКП разговор:

— Передам тебе дела и поеду в отпуск. К батьке, в село. И весь месяц буду в колхозе работать, на поле. Устал сегодня и есть хочу… Еще кого-то ждете?

— Все! — весело ответила Надя. У нее горели щеки и счастливо блестели глаза. Темно-серое платье, вышитое серебряной ниткой, отвлекало внимание от неожиданной седины в темных волосах и сильно молодило Надю.

— Молодец ты, Надежда, — сказал Сирота, оглядывая ее с ног до головы. — Кругом молодец! Ишь какие модные туфли. А моя старуха уже на все моды рукой махнула. А ей только сорок недавно стукнуло… Показывай диплом. Значок, говорят, получила…

— Получила. Могу подарить вам в коллекцию.

— Ну нет… Это слишком…

— Все равно мне ни к чему.

— Чуть не забыл! — вскочил Виктор Гай. — Я же привез такие значки…

Он вышел в кабинет и вернулся с большой коробкой из-под конфет.

— Вот. Около сотни.

— Ты это брось, — взволнованно протянул руку Сирота. — Около тысячи, скажешь.

Виктор Гай спрятал коробку за спину.

— Отдам с одним условием.

— Ну перестань, перестань. — Глаза Сироты зажглись азартом коллекционера. — Выкладывай свое условие.

— Обещай выполнить одну мою просьбу.

— Ладно, обещаю.

— Все слышали? — спросил Виктор Гай и под общий смех вручил Сироте полную коробку значков.

Он их рассматривал весь вечер. Пил и смотрел на значки, и даже когда разговаривал с Надей или Ольгой, хоть и украдкой, но посматривал в сторону раскрытой коробки.

— Что у тебя за просьба? — тихо спросил он Виктора Гая, когда Пантелей и Надя увлеченно слушали Ольгу.

— Пантелея на учебу отпустить надо, — так же тихо ответил Виктор Гай.

— Не могу в этом году.

— Почему?

— Потом объясню… Да ты и сам понимаешь… Такой специалист в полку как воздух нужен. Особенно теперь. Вот подрастет молодежь…

— Тогда ему уже поздно будет учиться.

— Учиться никогда не поздно. Пусть идет на заочное в Надин институт.

— Что это ему даст?

— Высшее техническое.

— Ему в «жуковку» надо…

— Мне тоже надо. Но и здесь кому-то надо, — считая разговор на эту тему исчерпанным, он неожиданно спросил: — Любишь Надю?

— Люблю, — прямо ответил Виктор Гай.

— Значит, надо все законно оформить.

— Наверное, — уклончиво сказал Виктор Гай.

— Не наверное, а точно. И не тяните. Чтоб кривотолков не было.

— Не будет, — снова уклонился от прямого ответа Виктор Гай и вышел на кухню покурить.

Вышел и Пантелей. Он был немножко пьян, и в его голосе еще более отчетливо звучала грусть.

— Извини, Витя, — сказал он, глядя в пол, — я хочу насчет Федора… Ставим крест на этом вопросе? — Посмотрел на Гая и торопливо поправился. — Просто я хотел спросить: ты все еще веришь, что он вернется?

— Верю.

— А Надя?

— И она верит.

— Значит…

— Я все сказал.

— Понятно.

Когда Сирота прощался, Виктор Гай вспомнил ему слова, сказанные на аэродроме:

— Будем «наводить по схеме»?

Сирота не рассердился.

— Вот примешь полк, — сказал он с усмешкой, — хоть хвостом вперед летайте. А у меня уже столько шишек нахватано, вся макушка в буграх. Хочу иметь обеспеченную старость.

Вскоре ушли и Пантелей с Ольгой. Виктор Гай засучил рукава и начал мыть посуду. Он всегда любил эту работу. Надя устало сидела на табуретке и с улыбкой наблюдала, как из его рук одна за другой выскальзывали сверкающие чистотой тарелки.

А когда Виктор Гай сел у раскрытого окна покурить трубку, она опустилась рядом, легонько коснулась его плечом.

— Хорошо, что ты приехал.

Он пожал ее руку.

— Что ты думаешь ответить завтра комиссии?

— Что хочешь, то и отвечу.

— Ты должна ехать в Новосибирск.

Надя, наверное, ждала этих слов, потому что приняла совет Виктора Гая спокойно, лишь чуть сильнее прижалась к его плечу.

«Мы, наверное, любим друг друга, — подумал Виктор Гай спокойно, словно думал не о себе, а о ком-то чужом. — Но если и любовь не помогла перешагнуть через память — значит, не подошло время… Постоянно видеть его лицо, слышать голос, искать оправдания… Значит, не пришло наше время».