Аркадий Пинчук - Потому что люблю [сборник]

— Весь в батьку.

— Правда? — удивленно обрадовался Андрей.

Он хотел еще что-то спросить, но подошла Наташа. Когда они стали рядом, он качнул головой и неожиданно изрек:

— Прямо как у Толстого — князь Андрей и графиня Натали.

Сравнение всем понравилось. Начались обычные расспросы: как ехалось, как отдыхалось, вспомнили какие-то шутки про носильщиков и проводников, но все это было где-то далеко-далеко от Виктора Гая. Происходящее воспринималось через слова Андрея: «Мама не приехала… Передумала в последнюю минуту…» Значит, снова одинокие вечера, томительное ожидание писем, тоскливая зависть к уезжающим за город парам и вечно ноющая боль у сердца. Будет ли этому конец? И когда?..

Друзья по службе — Сирота, Пантелей, даже Ольга — все ему уже не раз намекали: или любите в открытую, или забудьте друг друга, каждый из вас достоин лучшей судьбы и сможет устроить жизнь по-иному. Не надо обманывать себя.

Конечно же, смогли бы. А разве они клялись беречь друг другу верность? Даже наоборот — Надя не раз говорила, шутя правда, что если она встретит человека, которого сможет полюбить, то, не задумываясь, покончит со своим холостяцким образом жизни. И Виктор Гай верил, что, если она встретит такого человека, все будет именно так. Но он еще больше верил в другое: пока он жив и пока любит ее, она не встретит такого человека. Потому что ему тоже никто не мог заменить Надю и никого ему не хотелось даже сравнивать с ней. И когда он пытался представить на ее месте Наташу, представить, как она целует его, ему становилось смешно, потому что все представляемое мгновенно переносилось на сцену, в опереточные декорации, а сам он — в зрительный зал.

— Я голодная, просто жуть, — заявила Наташа. — И могу на нервной почве натворить глупостей. Будете отвечать перед моими стариками.

— Еще неизвестно, вернутся ли они сегодня, — вставил Андрей. — За ночлег мы с тебя потребуем контрибуцию.

— Я, между, прочим, здесь не гость, а командированная. Могу в гостинице поселиться.

— Сейчас мы приготовим великолепный стол, — пообещал Наташе Виктор Гай. — Только помогите мне.

— Дядь Пантелей. — Андрей открывал чемодан. — Я орешков кедровых привез. Хотите попробовать?

Подойдя к столу, Ната быстро окинула взглядом чертежи и записи Виктора Гая. Всматриваясь в схемы, сказала, между прочим:

— Вы рискуете.

— В каком смысле? — спросил Виктор Гай.

— Сами знаете. Там из-за Надежды Николаевны мужчины скоро стреляться будут…

— Я должен радоваться или огорчаться?

— С перспективой жить надо. Как я.

— Это в каком смысле?

— Думаю стать княгиней Садко.

— А князь как?

— Просит руку и сердце.

— За этим и приехали в Межгорск?

— Нет. Он — служить, а я — в командировку. От конструкторского бюро. У меня задача скромная: вспомогательные приборы. И если не ошибаюсь, вас волнует нечто похожее, — она кивнула на лист ватмана.

— Об этом потом. Теперь главное — не дать умереть голодной смертью очень красивой девушке.

— Вы, кажется, волнуетесь — комплимент весьма прямолинеен.

— Это точно, — сознался Виктор Гай. — Но для начала сойдет…

К ним подошел Пантелей:

— Не махнуть ли мне в «Гастроном»?

— Конечно, махнуть, — тут же поддержала Ната. — Мне сухого вина и «Тузика». И колбасы. Люблю колбасу. А я пока уборкой займусь. Можно? — повернулась она к Виктору Гаю.

— Разрешим? — спросил он у Андрея.

— Все-таки гостья, — пожал тот плечами. — Неудобно отказывать.

— Тронута вниманием, — кивнула Ната головой и с очень серьезным видом стала убирать со стульев посуду.

Андрей и Виктор Гай тоже подключились к этой работе.

Когда Ната зажгла на кухне газовую колонку и начала мыть посуду, Андрей тихо спросил:

— Что с Пантелеем?

— Потом расскажу… Здорова мама?

— Не понравилась она мне в этот раз. Нервничает, плачет по пустякам… Прощались — прямо смотреть не мог на нее.

Гай прижал в трубке табак, прикурил, отошел к окну. Андрей помедлил немного и тоже подошел к окну:

— Не вправе я вас судить… Но зря вы так… Ради чего? Разве нам было плохо вместе?

Гай посмотрел на Андрея и понял, что рядом с ним стоит уже не мальчик, а мужчина. Появившаяся между бровями кривая складочка сделала его еще больше похожим на отца. В улыбке, в манере причесывать волосы, в умении внимательно слушать собеседника и неторопливо отвечать на вопросы, в горящей во взгляде убежденности — во всем он напоминал фронтового летчика Федора Садко.

— В двух словах это не объяснишь, Андрей, — сказал Виктор Гай и глубоко затянулся. — Мы не могли иначе. — И чтоб положить конец этому разговору, спросил: — Где с Наташей встретились?

— Сибирь ей показывал, — просто ответил Андрей. — Мы здорово попутешествовали. Трое суток жили в Иркутске на дебаркадере. Были на Байкале, по Енисею плавали. В Саянах бродили. Было интересно. Говорят, она талантливый конструктор. Видел ребят из их конструкторского. С уважением о ней рассказывают.

— А к нам зачем?

— Ей можно было ехать в любое другое место, в любой полк. А тут дом, мама, папа…

— Прибористка?

— Ее профиль — безопасность. Приборы объективного контроля.

— Интересно…

Он сказал это спокойно, хотя уже мысленно готовил в адрес конструкторов горячий обвинительный монолог. И как только Ната вошла в комнату, он набросился на нее как из-за угла:

— Значит, приборы конструируете? И думаете там, в своем конструкторском, что здесь у командиров эскадрилий свободного времени навалом? Им, дескать, делать нечего, пусть по нескольку суток изучают шифрограммы ваших приборов, Так, да?

— Не понимаю, — удивленно сказала Ната.

— В этом и беда. Ну да ладно. Поживете у нас, поймете. Я вас попрошу поработать с вашими шифрограммами хотя бы недельку.

— Вы меня ставите в тупик. Я все еще ничего не понимаю.

Ната и в самом деле выглядела несколько ошарашенно. Виктор Гай пояснил:

— Каждая кривая на пленке шифрограммы требует десять-пятнадцать минут на дешифровку. На пленке таких кривых свыше десятка. А когда кончаются полеты, у командира эскадрильи свыше десяти таких пленок. Чтобы с ними разобраться, ему нужен рабочий день. А кроме этого, ему еще надо плановую таблицу составить, самому подготовиться к очередным полетам, решить кучу вопросов с механиками и техниками да побывать, как минимум, на одном совещании. Проясняется?

— Да.

— Нужен дешифратор. Чтоб заложить ленту, нажать кнопку — и все данные налицо: высота, скорость, количество оборотов турбины, частота пульса и так далее.

— Ясно, товарищ подполковник.

— Тогда накрываем стол. Вот и Пантелей…

За столом вспоминали всякие были и небылицы. Ната пела, Андрей и Пантелей подпевали ей. Пели про доброе и злое небо и про летчика, который является одновременно и другом неба, и его подданным.