Владимир Писаревский - На месте зеленой беседки

При его появлении шум в весело гудевшем вестибюле сменился тишиной.

Юра предвидел, что предстоит нелегкое испытание, но все-таки растерялся. Ноги как чугунные, перед глазами круги — в самый раз назад на больничную койку. Почувствовал, что Надя крепко сжала локоть и повела, как дама в танце начинающего партнера.

И вдруг откуда-то из скрытых репродукторов грянул туш. Он стал тише, и на его фоне хорошо поставленный мужской голос торжественно произнес: «Дворец бракосочетаний приветствует в своих стенах тракторостроителей Надежду Плотникову и Юрия Иванникова, спасшего во время пожара в колхозной мастерской подготовленные к севу тракторы».

И снова туш, слившийся с аплодисментами. Аплодировали все: и свои — ребята из бригады, шедшие навстречу вместе с девчатами Ильиной, — и те, что жались к стенам.

Опасаясь, как бы от восторгов и радости Юру не помяли, Надя выдвинулась вперед.

— Без рук, прошу. Без рук. Только без рук, ребята, — повторяла она, пресекая объятия и слишком бурные рукопожатия.

Восклицания, вопросы, поздравления, шум, смех. Говорят все разом, не знаешь, кому и отвечать.

Девчата из бригады затискали Надю, оторвали от него и увели в невестину комнату, а его направили к женихам. Те слонялись среди зеркал, смахивая с рукавов невидимые пылинки, одергивая полы безукоризненных пиджаков.

— Ты не робей, — обратился к Юре один из женихов. — Всякое бывает.

— Теперь не робею, — улыбнулся Юра, — а поначалу было стушевался.

— Иванников, на выход, — пригласила появившаяся в дверях сотрудница и улыбнулась.

Юра поднялся с кресла, взглянул в зеркало и вместо того, чтобы одернуть пиджак, как его «коллеги», поправил бинт, спустившийся на глаза. Оставшиеся женихи понимали, что его вызвали вне очереди, но никто не возражал, и он, выходя, поблагодарил:

— Спасибо, ребята.

В зале их встретили директор Дворца и Алексеев.

Когда Юра и Надя, ответив на положенные вопросы, подошли к столу расписываться, жених не успел опомниться, как невеста, заявляя о своих новых правах, наступила ему туфелькой на носок полуботинка. Юра понимающе посмотрел на нее и тихо сказал, словно поставил точку:

— Быть посему.

Он надел ей на палец давно приготовленное и ждавшее этой минуты обручальное кольцо и застегнул на шее мамину цепочку.

— Дорогие друзья! — заговорил Алексеев. — Я рад, что мне как вашему депутату выпала честь первым поздравить вас с законным браком. Своей работой, отношением к труду вы по праву вошли в костяк рабочих тракторного объединения. А поведение наших ребят во время пожара — трудовой подвиг, под стать ратному.

Видя, что Иванников, не соглашаясь, покачал головой, он уточнил:

— Это не моя оценка. Так в телеграмме на имя генерального директора и общественных организаций оценивает ваш поступок председатель колхоза имени Ленина депутат Верховного Совета РСФСР Федоров. А Сергей Фомич не такой человек, чтобы зря расточать похвалы. Мне поручили подарить вам две путевки на июль в пансионат, расположенный в горах Дагестана. Не ошибся профком? — спросил он, лукаво улыбаясь, и подошел к сияющим супругам.

Белые от волнения щеки Нади порозовели, она захлопала в ладоши и запрыгала от радости.

Алексеев передал ей конверт с путевками, трижды, по русскому обычаю, расцеловал и, мягко остановленный Надей, ограничился рукопожатием с мужем.

— Счастья вам, дорогие, взаимопонимания, терпения, умения сглаживать острые углы, спокойно устранять возможные в семейной жизни неурядицы и недоразумения, научиться уступать друг другу, любви на всю жизнь, взаимного уважения и детей.

Получив свидетельство о браке, шумно вышли на лестницу.

Юра рассчитывал, что на этом все закончится, но жена шепнула:

— Это только начало, Юр. То ли еще будет!

И закатила глаза, изображая: ой-ой-ой!

В нарушение традиции, Юра сел рядом с шофером.

— А ты куда? — удивился он, видя, что к ним в машину садятся свидетели, а мать, похоже, не собирается.

— Я поеду в другой, — ответила она и загадочно улыбнулась. — Все для вас. Чтобы запомнили этот день. Ты не устал?

— Ну что ты, мама.

Надя с Валей на заднем сиденье вполголоса щебетали, разглядывая путевки.

— Дайте и мне посмотреть, — попросил Юра.

Ему дали одну путевку. Среди высоких гор притулились два красивых современных здания.

— Если так не только на картинке, то совсем неплохо, — сказал он.

— Так или не так, не в этом дело. Главное — Дагестан.

— Куда мы едем? — не выдержал Юра.

— На Пискаревское кладбище, — подал голос Николай Филиппович.

Когда вышли у ворот мемориала, Юра совсем забыл о своих бинтах и не обращал больше внимания на глазевших людей.

В скорбном молчании прошли мимо красных гранитных плит, под которыми покоятся сотни тысяч убитых, умерших от голода, но не дрогнувших, не выбросивших белых флагов соотечественников.

В свою самую счастливую минуту молодожены склонили головы перед Мужеством и положили цветы к подножию памятника…

У проходной завода Надя предъявила вахтерше пропуска.

— Поздравляю. Счастья вам, молодые.

Юра обнял жену за талию и так повел по пустынной в выходной день заводской улице к памятнику тракторостроителей, погибших в войну.

Постояли, положили цветы, поклонились тем, кому обязаны жизнью и счастьем, и медленно пошли обратно.

— А теперь, — сказала Надя, когда они распрощались с вахтершей, — по нашим любимым местам, где не так часто удавалось бывать.

Медленно проехали мимо Исаакия, Медного всадника, Адмиралтейства, вдоль Лебяжьей канавки, мимо Летнего сада и снова взяли курс в сторону своего тракторного.

— Помедленнее, шеф, — дрогнувшим голосом попросил Юра, как только машина свернула на набережную Фонтанки.

Водитель сбросил газ, уверенный, что жених, нет — теперь уже муж повернет голову направо к Михайловскому замку, но, к его удивлению, все пассажиры стали смотреть влево, на ничем не примечательный с виду дом, если не считать табличек по обе стороны его крыльца: «Ленинградский городской суд», «Ленинградский областной суд»,

— Первый раз вижу с фасада, — задумчиво сказал Юра.

— Надо было ехать по Литейному, — заметила Надя, обеспокоенная ненужными воспоминаниями мужа. — Извини, не подумала.

— Нет, все правильно, — возразил он. — Сегодня я обязан отдать должное всему — и хорошему и плохому. Того, что было, не вычеркнешь…

Следующая остановка — у Надиного общежития.

Как только подошли к залу, где обычно по выходным устраивались танцы, дверь распахнулась, и они оказались в окружении друзей, большинство из которых уже успело поздравить их во Дворце бракосочетаний.

Через весь зал тянулся длинный стол, уставленный яствами, украшенный букетами цветов. И через всю стену крупными буквами вы ведено: