Николай Самохин - Настало времечко…

– Нет, – покачал головой белобрысый. – Я закончил технологический факультет.

– В Москве?

– В Томске.

– Мимо, – сказал я. – Если бы в Москве… Там меня с технологического выперли в сорок шестом… Скажите, а в Арзамасе вам бывать не приходилось?

– Никогда, – сказал белобрысый. – Смутно представляю даже, где он находится.

– Между Муромом и Горьким.

– Это какой же Муром? – заинтересовался он. – Тот самый?

– Тот самый, – сказал я. – Там и село Карачарово есть.

– Ишь ты! – удивился он.

– Есть, – кивнул я. – Сохранилось. Карача… Господи! Вы в Карачах не лечились? Грязевые ванны и все такое?..

– Не лечился, – сказал он. – Мне предлагали путевку. Но тут подвернулся Трускавец…

– Когда были в Трускавце? – схватил я его за руку.

– В шестьдесят первом.

– А в шестьдесят третьем не отдыхали?

– В шестьдесят третьем я по Военно-Грузинской дороге путешествовал, – сказал он.

– Ну где же я вас видел?

Белобрысый хмыкнул и развел руками.

– Ничем не могу помочь, – сказал он и принялся устраивать постель.

Я тоже забрался на свою верхнюю полку.

Лежал там и таращил глаза.

На курсах усовершенствования в пятьдесят шестом… ни одного блондина во всей группе не было.

К Вике Сигизмундовне в день рождения, помнится, забрел какой-то незнакомый человек, пришлось милицию вызывать. Да, но этот в Арзамасе не жил…

– А, дьявол! – ударил кулаком подушку белобрысый. – Загадали вы мне загадку. Нарочно ведь самолетом не полетел, думал в дороге отоспаться…

– Хе-хе! – сказал я. – Один вы такой умный!

Он достал папиросы и зашарил на столике спички. Я протянул ему зажигалку.

– Послушайте, – сказал он. – А в Норильск вам заглядывать…

– Отпадает Норильск, – вздохнул я. – Ни сейчас, ни в дальнейшем. По причине здоровья.

– Так может, Тула?

– Не был, – ответил я.

– Ну, давайте спать, – предложил белобрысый.

Угу! Заснешь тут, как раз! Значит, он сел в Топорище. Топорище на одной параллели с Крутой Водой. В Крутой Воде обогатительная фабрика. Там директор – блондин. Недавно его в Бугры перекинули…

– А-а-а! – заорал вдруг белобрысый. – Вспомнил!

Он вскочил и схватился руками за мою полку.

– В прошлом году! В июле!

– Ну?!

– Поезд «Новосибирск – Адлер»! Вы еще всю дорогу ко мне привязывались: «где я вас видел» да «где я вас видел»! Так, между прочим, и не вспомнили.

– Фу ты! – с облегчением вздохнул я. – А ведь правильно. Там и встречались. Ну, спокойной ночи.

Я отвернулся к перегородке и моментально заснул.

В прошлую пятницу топчусь я на остановке, караулю такси. Голосую, как говорится. Вернее, имею желание голоснуть, если что-нибудь такое на дороге покажется – такси ли, ведомственная легковушка, допустим, или хотя бы, дьявол с ним, мотоцикл с коляской. Я уж на все готов: мороз жмет – минус тридцать с ветерком и время истекает.

Но ничего такого на дороге, как назло, нет. Идут самосвалы, панелевозы движутся, трактора колесные с прицепами, два автокрана проследовало и один артиллерийский тягач… А такси не появляется, ну хоть застрелись.

Троллейбусы, правда, время от времени подходят. Но они возле остановки не тормозят. Здесь как раз вдоль поребрика сугроб образовался метровой высоты – им нельзя тут стоять ввиду опасности транспортной пробки. Они поэтому дальше проскакивают метров на тридцать – туда, где чистое место. И ожидающие пассажиры с руганью гонятся за ними.

Только я один не гонюсь. Мне на троллейбусе тащиться время не позволяет. Я такси жду. Жду, отбиваю чечетку, уши кручу, чтобы окончательно не заледенели… А такси все нет.

Даже милиционер постовой не выдержал – подошел. Стрельнул у меня сигарету и спрашивает:

– Нездешний, что ли?

– Почему нездешний? – отвечаю. – Местный житель.

– Хм, – говорит милиционер, – а я подумал, приезжий.

– Бывает, – сочувствую я. – А в чем, собственно, дело?

– Да вот смотрю – ты вроде на такси целишься. А они, между прочим, как более свободный транспорт, сегодня кругом идут – через площадь Павловского и мимо Зяборевской бани. Не хотят в эту щелку лезть. Это троллейбусам деваться некуда – они к проводам привязанные…

– Тьфу! – говорю я тогда и голосую первому попавшему бульдозеру.

Бульдозер остановился.

Сейчас, знаете, все останавливаются. И все берут. Это раньше только легковые машины пассажиров сажали, а теперь пожалуйста – маши любому грузовику, если в кабине свободно. Разобраться, так на грузовом транспорте даже лучше ездить. Такси тебя, во-первых, куда попало не повезет, а во-вторых, там по счетчику платить надо. А здесь пока что расценки умеренные – в любой конец рубль. Я сам однажды на траншейном канавокопателе ехал – в оперный театр опаздывал. И ничего – довез он меня прямо к месту. Только с черного хода подрулил. Возле парадного им пока не разрешается останавливаться.

У этого бульдозериста как раз в кабине было свободно – и он остановился.

– Куда едешь, хозяин? – спрашиваю я.

– А тебе куда надо? – отвечает бульдозерист.

– Мне?.. А ты как вообще-то торопишься?

– Ну давай короче – чего надо? – говорит бульдозерист. – Туда-обратно, что ли? Могу туда-обратно.

И тут я (до сих пор не понимаю, какая меня муха укусила) вместо того, чтобы сесть в кабину этого бульдозера и спокойно ехать куда надо, вдруг говорю:

– Слушай, друг: раз ты не торопишься и времени у тебя, видать, навалом – убери, к свиньям, этот сугроб, а? Смотри – ведь народ в нем утопает.

И действительно, против остановки возвышается недавно открывшийся институт ГИПРО-чего-то-там, а в первом этаже новый «Гастроном» – люди постоянно идут туда-сюда, карабкаются через сугроб и вязнут в нем чуть ли не до пояса.

Бульдозерист от неожиданности растерялся.

– Вот дает дрозда! – говорит. – Да на хрена мне твой сугроб сдался?!

– Товарищ! – прошу я. – Серьезно. Ведь на такой технике сидишь – раз плюнуть!

– Ты чего привязался? – начинает злиться водитель. – Если ехать, то садись, а не ехать… – и хочет включить скорость.

– Браток! – говорю я, хватаясь за рычаги. – Поимей совесть! Отгреби! Минутное ведь дело!

– А ну убери руки! – говорит бульдозерист. – А то сейчас как отгребу – родных не узнаешь!

И поехал… Но потом, видать, передумал.

– Начальник! – кричит. – Эй!.. А может, тебя все-таки подбросить куда?

Но я уже завелся.

– Катись, – говорю, – отсюда!.. Подбрасыватель… Мне с тобой сидеть-то рядом противно.

Тогда бульдозерист помялся и говорит:

– А, ладно!.. Была не была! Давай на бутылку красного – отгребу.

Дал я этому бульдозеристу рубль тридцать две копейки – на бутылку «Рубина». Все равно, думаю, это сейчас не деньги. Ну что на них купишь, какого фига? Единственно – тот же «Рубин». Или в лучшем случае «Анапу». Так я «Анапу» не пью. У меня от нее изжога.