Марк Максим - Шах и мат

– Деньги достать можно… – сказал он, тихо, странным голосом.

И он обнял девушку за талию.

Отвращение и ужас отразились на бледном лице белокурой мисс… Она отшатнулась и вырвалась резким движением.

– Вы уволены, – сказал коротко инспектор и вышел из комнаты.

В следующей комнате инспектор коротко сказал:

– Мисс Ада Вилькинс, конторщица, уволена. Произвести расчет.

Мисс Ада, бледная, как мел, сидела над конторской книгой и тихо плакала.

Когда Хорлэй Младший подошел, у двери кабинета, где лежало тело убитого, собрались: следователь по особо важны делам С. Ш. С. А., три сыскных агента с собаками-ищейками, которые, натягивая кожаные шнурки, нюхали воздух влажными носами, чуя работу, два младших следователя и пять полисменов. У одного из полисменов оказалось странное лицо. Он немедленно был разоблачен одним из следователей и оказался тем же королем репортеров Гарри Стоуном, облачившимся в костюм полисмена.

Его удалили силой, добровольно он не хотел уходить. Это не помешало ему немедленно сообщить в редакцию последние известия о следствии.

Дверь была открыта, и в комнату вошли все, кроме двух полисменов, оставшихся на страже у входа.

Тело Хорлэя Старшего лежало на том же месте. Та же струйка крови застыла у уголка рта.

Следователь, высокий, рыжий, веснушчатый американец, обратился к Хорлэю:

– Кто был за вчерашний день у мистера Хорлэя?

– Это можно узнать у секретаря, мистера Вуда.

– Хорошо. Где он?

Мистер Вуд подошел в этот момент, несколько запыхавшись от быстрой ходьбы.

– Кто был у мистера Хорлэя?

Он задумался на минуту. Затем сказал, припоминая:

– Гресби, с компаньоном, знаете, банкиры из Лондонского Сити.

Карандаш следователя записал.

– Затем… кажется, заходил мистер Граутон, старший инспектор предприятий «Хорлэй и К о».

Карандаш следователя вновь отметил.

Мистер Вуд назвал еще несколько фамилий ровным безразличным голосом. И затем добавил:

– Кажется, больше никого не было.

– Так, – сказал следователь. Он взглянул внимательно на Вуда. – А кто из домашних, я хочу сказать, из близких мистеру Хорлэю лиц, был последним в его комнате? Я хочу сказать – до убийства, кто последним видел мистера Хорлэя живым?

Секретарь сказал неуверенно:

– Кажется… кажется… нет я не помню…

– Так, – сказал следователь ровным голосом, отмечая что-то в книжке.

Он снова спросил:

– Кто первым узнал сегодня об убийстве?

Мистер Хорлэй Младший и секретарь ответили одновременно:

– Лакей Джон.

– Он здесь?

– Его можно позвать?

Джон был вызван. Этот рослый нью-джерсиец сразу не понравился следователю своим мрачным видом и неразговорчивостью.

Он спросил:

– Вы были утром в комнате мистера Хорлэя?

– Да.

– Убитый лежал в том же положении?

– Да.

– Больше ничего особенного вы не заметили?

– Нет. Но…

Лакей Джон запнулся…

– Но… что… – уточнил следователь. Его веснушчатое лицо порозовело.

– Мне показалось… Нет, пустяки…

– Говорите, – приказал следователь.

Джон быстро сказал:

– Мне показалось, что тело мистер Хорлэя лежало несколько в ином положении, чем лежит теперь.

– Вот как… – протянул следователь.

Он оглянулся на убитого.

– А в каком же положении он лежал утром?

– Мне кажется, что он лежал несколько на бок, ноги были согнуты в коленях, а одна рука закинута за спинку дивана.

– Так, – мрачно пробурчал следователь. Затем спросил: – Больше ничего не имеете сказать?

– Нет.

– Вы арестованы, – неожиданно сказал следователь.

Джон побледнел, его немедленно окружили полисмены, надели наручники и вывели.

В этот момент помощник привратника заявил, что у него есть показания. Он объяснил, что ночью слышал довольно ясно стук чего-то тяжелого, но не придал этому никакого значения. Затем на рассвете ему показалось, что кто-то скользнул мимо стекла двери привратника. Но так как входная дверь закрыта очень тяжелыми запорами и снабжена автоматическими сигналами – он и этому не придал особого значения.

– Вы арестованы, – сказал следователь тем же тоном.

Привратника увели.

– Собаку, – сказал коротко следователь.

В комнату пропустили знаменитого Блэка, биографии и портреты которого усиленно рекламировала вся желтая пресса. Коричневый с белыми крапинами Блэк обнюхал убитого, зарычал на окно и письменный стол, подбежал к несгораемому шкафу и обнюхал его очень тщательно. Присутствующие внимательно следили за ним. Внезапно Блэк бросился в угол, за шкаф и зарычал. Подошедший сыщик нагнулся и вытащил из-за шкафа небольшой аппарат.

– Фонограф, – одновременно сказали следователь, сыщики и мистер Вуд.

– Да, фонограф, – медленно повторил следователь.

Он осмотрел аппарат.

– Этот фонограф находился все время в комнате. Вы знали о нем?

Секретарь отрицательно покачал головой.

Фонограф был вскрыт. Он оказался пустым. Записи, которые в нем были, исчезли.

– А между тем фонограф записал все, что здесь происходило ночью, – сказал задумчиво следователь. – Его могли опорожнить только утром. Записывающая иголка вся сточилась.

Он снова приказал:

– Продолжать с собакой.

Блэк снова обнюхал комнату, направился к двери и с навостренными ушами вышел из комнаты.

Присутствующие последовали за собакой. Блэк медленно прошел ряд комнат, внимательно обнюхивая ковры, подошел к двери мисс Этель, приемной дочери Хорлэя, и зарычал.

Мистер Вуд побледнел, как мел, и взглянул на Хорлэя Младшего. Глаза Хорлэя округлились от изумления. Следователь постучал вежливо в дверь. Из-за нее раздался стук упавшего стула. Палец следователя вновь настойчиво постучал.

– Сейчас, – ответил мягкий женский голос.

Прошла минута, но дверь не открывалась. Новый настойчивый стук и снова голос, на этот раз раздраженно с ноткой гнева:

– Сейчас!

Через мгновение дверь широко открылась, и мисс Этель появилась на пороге в легком домашнем костюме из светло-серой шерсти и внимательно посмотрела серыми холодными глазами на стучавших.

Блэк ринулся было вперед, но, увидев мисс Этель, отступил. Он был буржуазной собакой, слугой капиталистического мира и привык бросаться на людей другого класса, а не на нарядных, надушенных дорогими духами мисс. Он зарычал и отступил с поднявшейся дыбом на шее шерстью.

– Что такое? – спросила мисс Этель очень мелодичным и спокойным голосом.

Следователь вежливо поклонился:

– Вы разрешите ввести собаку в вашу комнату, мисс? – спросил он. – Следы привели к вашей двери.

– Это невозможно, – ответила мисс Этель тем же спокойным голосом.

Следователь сказал вежливо, но сухо: