Журнал «Юность» - Журнал `Юность`, 1973-2

— Как же могла случиться такая несправедливость, что первенство отдали университету? — спросил я.

— Мы не заботились о патенте. Физики оказались догадливее: они выработали устав и сформулировали основные принципы движения. Мы оказались в положении скандинавских викингов, физики — в положении Колумба.

— А меня ты ставишь в положение ловца сенсаций и борца за попранную справедливость…

— Упаси бог! Я сужу трезво и не собираюсь охаивать физиков. Они молодцы. Они добились общественной огласки, показали значительность нового дела.

Они поняли, обобщили теоретически то, что мы не смогли поднять над уровнем эмпирики.

— А в каком году, Леонид, была твоя первая целина?

— Давно уже, в шестьдесят четвертом.

— А последняя?

— Этим летом.

— Итого — девять раз. Стаж редкий и завидный.

Две моих целины выглядят рядом более чем скромно, как второклашка рядом с девятиклассником. Но что стоит за твоими девятью? У нас ведь нет обязательной целинной «десятилетки», а чтобы узнать, что такое строительный отряд…

— …достаточно и одного раза, — подхватил Драгин. — Такого впечатления, как с первой целины, потом ни с какой другой не привезешь. Элемент новизны потом исчезает. То, что первоклассника потрясает, для шестиклассника — ерунда. Я езжу на целину не за эмоциями… Хотя новые места, конечно, вещь интересная, я доволен, что посмотрел Союз…

— Кстати, где побывал?

— Да уж от Черного моря до Тихого океана. Три года Казахстан, два года Краснодарский край, два года Подмосковье, потом Сахалин и Москва. Ничего необычного не строили: птичники, зерносклады, теплотрассы, жилье, теплицы. Набор объектов, сам видишь, стандартный. Но я хочу вернуться к недосказанному. Затрудняюсь выразить свое кредо одним словом, поэтому прибегну к сравнению. Когда человек учится новому делу, допустим, плавать, ему поначалу бывает достаточно держаться на воде. Потом уже хочется большего: плавать легко, красиво, быстро. Применительно к целине можно сказать, что все мы в первый раз бываем неумелыми пловцами, которые барахтаются, но помышляя о красоте и совершенстве движений. Не до них!.. Но опыт дает сноровку, желание совершенства подкрепляется какими-то успехами и распаляется какими-то неудачами, которые заставляют ипродолжать тренировки». Меня увлекает и работа как таковая и работа с людьми.

— Если я правильно понял, тебя увлекает возможность совершенствовать профессиональные навыки и строителя и руководителя производства? Так?

— Это так. Все мы за малым исключением начинаем с простейших строительных операций. Боец получает навыки каменщика, плотника, штукатура. Это начальная ступень, которая соответствует умению держаться на воде… Хорошо, но мало! Поэтому я не вижу особого резона для будущего инженера-строителя ездить девять раз на целину, чтобы стать каменщиком-виртуозом. Тут шире нужно смотреть. Шире и глубже. Надо человека, овладевшего двумя-тремя рабочими специальностями, пробовать на роли мастера или бригадира, опять-таки в счет будущего. Научится работать с людьми сейчас — после института недолго будет ходить в молодых, «зеленых» специалистах. Но эта ступень тоже промежуточная. Для меня сложность — синоним увлекательности. А самая увлекательная роль в отряде — это командирская.

Самостоятельность и ответственность… Командир заботится и отвечает за все: за ход работ и расстановку сил, за снабжение, за связь с местными хозяйственными и партийными организациями. Командир должен быть администратором, хозяйственником, финансистом, дипломатом и психологом. Тогда из него получится хороший строитель, настоящий строитель…

На первой казахстанской целине, когда я был мастером в отряде, случилось, что в одном совхозе оказалось два отряда МИСИ. У каждого отряда был свой командир и свой штаб, свои каналы снабжения…

В итоге вышла неурядица из-за материалов, и длилась она до тех пор, пока отряды не объединились и перестали угонять друг у друга грузовики с кирпичом.

Этот случай вспомнился мне в 1969 году, когда сводный отряд столичных вузов строил тепличный комбинат в совхозе «Московский». Ситуация сложилась аналогичная: на одном объекте работали двенадцать отрядов «со всем своим». Им приходилось иметь дело с двадцатью стройуправлениями, пятью трестами и двумя главками. Неразбериха царила жуткая, пока при объединенном штабе мы не создали собственный диспетчерский пункт, который навел порядок со снабжением.

— Это случаи, когда командир выступает в роли организатора работ, примеры его деловой сметки. Но ведь ты считаешь, что хороший строитель должен быть психологом. Так?

— Это особый момент. Особый — по степени своей важности. Существует такое трудноуловимое понятие, как атмосфера в отряде, которая слагается из самочувствия людей, их настроя на работу. Я сталкивался с попытками превратить отряд в шабашную контору, когда на целину попадали откровенные рвачи. Случалось, что такой человек неплохо работал, тянул, что называется, лямку, но ко всем сторонам отрядной жизни, которые не сулили заработка, был цинично-равнодушен. Таких приходилось исключать из отряда. Союз рвачей не имеет ничего общего с тем, что мы привыкли понимать под студенческим строительным отрядом. Отряд хорош, когда в нём весело, когда усталые ребята смеются, а не хнычут, когда вечером — песня… В общем, когда людей объединяет чувство братства, когда они единомышленники… Командир и комиссар в первую голову в ответе за атмосферу в отряде. Мне кажется, что умение общаться с людьми и умение влиять на их настроение никому не повредят и на производстве.

— И всё-таки, Леонид, плохо верится, что можно девять раз ездить на целину ради одного только профессионального совершенства. Так что твой рационализм имеет изрядную логическую трещину…

— Грешен, хотел утаить… Но выдвигать на первый план чувства мне представляется нечестным.

Леонид Драгин (в центре).

Фото А. КАРЗАНОВА

— И все-таки?

— Я апрель люблю… Капель там, сосульки, всё понятно. Но есть еще одно: в апреле начинают формироваться отряды. Я сколько раз уже по осени зарекался, думал, хватит, пора и на песочке лето поваляться. А в апреле махну рукой и решаю: последний раз! Черт с ним! Не могу в стороне стоять, когда ребята суетятся. Я себя неприкаянным чувствую, пока не влезу в эту кутерьму… А теперь так влез в неё…

Дело в том, что сейчас строится комплекс новых зданий МИСИ, так называемый Большой МИСИ. Это стройка на пятнадцать лет, сто миллионов капиталовложений. На всех факультетах организуются отряды, которые будут работать круглый год по скользящему графику. Мне поручено командовать парадом.