Журнал «Юность» - zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1

— Почему? — с недоумением спрашивает молодой человек.

— Дело в том, что моя фамилия тоже Иванов.

— Ну и что?

— Как что! Пойдут разговоры… Семейственность мне припишут. Неужели вы не понимаете? Тут дело принципа.

— Но мы с вами не родственники!

— Этого никому не докажешь.

— Почему же не докажешь?.. У меня документы. Вот смотрите… Я из Тамбова. Мой отец Павел Иванович Иванов…

— Павлуша! Брат! — вскакивает вдруг директор. — Вот он где — в Тамбове! Почему не пишет, шельмец? Молодой человек несколько теряется.

— Я ничего не понимаю…

— Племяш! Дорогой! Поцелуй своего двоюродного дядю!

Родственники целуются. Директор утирает непрошеную слезу.

— А как насчет оформления? — робко спрашивает молодой человек.

— О чем разговор! Что я, родному племяннику не помогу?!

— Но ведь семейственность…

— Вздор! Кто узнает?.. А может, ты мой однофамилец!.. Ты лучше скажи, как там мамка поживает, Машунька наша?

— Мама ничего, здорова… Только её не Маша зовут.

— То есть как не Маша?

— Она Татьяна Николаевна Иванова.

— Таня, значит. Не Маша…—

Директор одергивает на себе костюм. — Простите, молодой человек, произошла ошибка… Мы с вами просто однофамильцы.

— Так я могу идти в отдел кадров?

— Нет, — говорит директор, — однофамильца я принять на работу не могу… Разговоры пойдут. Неужели вы не понимаете?..

г. Черновцы.

— Ты для меня выпрыгнешь с пятого этажа? — спросила меня невеста.

— Выпрыгну. Пошел и выпрыгнул.

— А коня на скаку остановишь?

Поехал в деревню и остановил.

— А хулиганов в милицию доставишь?

Разыскал нескольких хулиганов. Доставил.

— Ну, теперь выйдешь за меня замуж? — спросил я.

— Нет, — вздохнула невеста, — больно уж ты услужливый. За Горохова выйду. Я для него с десятого этажа прыгала.

— Я хочу с вами в эту экспедицию поехать, — сказал мне приятель. — Погонори обо мне.

Я поговорил. А его все равно приняли.

— У Крыловых есть финский гарнитур, — завистливо сказала мне жена.

Я достал нам гарнитур.

— У Крыловых есть цветной телевизор.

Я купил нам телевизор.

— Крылова стала вдовой.

Я умер.

— Больно уж ты низенький, — сказала мне невеста. Я стал изо всех сил расти. Рос, рос, рос рос… А она пришла и сказала, что выходит замуж за другого…

Кому я теперь такой дылда нужен?

— Дай трешку взаймы, — попросил Глебов Огурцова.

«Скольких друзей я так потерял, — загрустил Огурцов. — Он мне её не отдаст и перестанет со мной здороваться».

— Не дам, — решительно сказал Огурцов.

«Все равно бы он мне не поверил, если бы я сказал ему правду — что у меия нет трёшки», — невесело подумал Огурцов.

Больше они не здоровались.

Рисунки Е. МУХАНОВОЙ.

«По сочинению я получила три, мне учитель сказал, что я не умею выражать мысли книг».

«Вы просили отзыв о книге, я вам его отзываю».

«Моя любимая профессия — стать капитаном или лётчиком».

«Некоторые сценки из рассказов мы готовим, красивые слова учим наизусть, другие будем пересказывать».

«Дорогая редакция, у меня есть к вам непереутомительная просьба».

«Прошу вас, перепишите меня с девочкой».

«Их повести и сейчас не сходят с рук читателей».

«Если у вас есть писатель этой книжки, то пришлите мне его».

«На этом я буду оканчивать письмо. Извините за нехорошее содержание».

«Простите за мой почерк и грамотность».

«Мне всего лет 10–11».

«Я эту книгу читала захватывающе».

«Из книги «Рыбьи дорожки» я узнал очень много рыбьих хитростей, которые буду применять летом в каникулы».

«Я бы сказала, что он неунывающий, любознательный образ».

«Иг этой книги я узнал столько слов и разных глаголов, что даже в голове не умещается».

«Ваша уважаемая покупательница Манана Шенгелия».

«Ваш будущий знакомый Володя Семенов».

«Он шел, боря жажду и зверей, и он дошел».

«Моему старшему коту шесть лет. Он понимает, что я ему говорю, и старается сам объяснить что-нибудь мне».

«Эта книга находится в среднем возрасте, а я ещё в младшем».

«Он шел, боря жажду и зверей, и он дошел».

«Я написала все, что было у меня на душе, а на душе 25 человек нашей группы».

«С приветом к вам Карпов Виктор, мечтатель стать артистом».

«Вы спрашиваете, как живет мой ёж. Он живёт плохо, он умер».

По одному из старинных переулков Москвы шёл молодой человек. Одной рукой он прижимал к себе маленького сынишку, а другой еле улержквал здоровенный гранитный камень. Поиски обломков гранита, вывороченных бульдозером из фундамента какого-нибудь обветшалого особняка, обреченного на снос, — далеко не праздное занятие Анатолия Чернова, выпускника скульптурного факультета Суриковского института. Они нужны ему как материал для будущих работ.

С юношеских лет Анатолий мечтал овладеть искусством ваятеля. ещё задолго до поступления в институт, работая на заводе «Криворожсталь», он все свободное время отдавал созданию скульптурной композиции фонтана в заводском парке. А став студентом, решил овладеть мастерством чеканки по металлу.

Чтобы научиться этому сложному искусству у настоящих мастеров, он ездил в Грузию и Армению (две его работы, выполненные в чеканке, были напечатаны в № 11 нашего журнала за прошлый год).

Сокурсники Анатолия всегда поражались его трудолюбию. Рассказывают, что он редко расставался с молотком и до поздней ночи беспрерывно стучал по металлу или камню, уединившись где-нибудь в укромном месте. Чтобы никому не мешать, молодой скульптор уходил в лес и там наедине с природой создавал свои произведения.

Все свои работы, представленные «На стендах «Юности», Чернов создал, ещё будучи студентом.

В отдельных произведениях мы распознаем попытку воздать должное бессмертному творению Тутмоса — портрету прекраснейшей Нефертити; в скульптурных портретах, в их внешней трактовке узнаются приемы мастеров античного мира. Но мне кажется, что греха в этом нет, каждый начинающий скульптор, перед тем как зыйти на самостоятельную дорогу, осваивает наследие прошлого.

Среди других композиций отметим скульптурную группу «Прощание». Две фигуры, мужская и женская, высеченные из белого мрамора, постазлены на фоне черного обугленного дерева. Эта группа — напоминание о суровых днях минувшей войны.