Акакий Гецадзе - Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе

Не хочет Караман, чтобы Кечо умер, зачем ему это, пусть лучше обещанное выполнит, слово своё сдержит!

Холодно Караману одному, сиротливо. Вот и одеяло у него тёплое, и перина под ним как печь жаркая, а всё равно холодно. Ничто эту одинокую постель не согреет. Жена ему нужна, вот что!..

«Эх, Гульчина, неверная, если не должна была ты моею быть, хотя бы уж попали эти косточки громом тебе на голову!»

Нет, не буду о ней думать, была бы она вправду хорошей, не забыла бы меня, не променяла бы на другого. Ну и я в долгу не останусь, тоже на другую её променяю… найду и я себе, не перевелись ещё хорошие девушки на свете.

Тётушка Царо мне правду сказала: что за семья без женщины! Да и завет отца я не забыл, он ведь мне то же самое говорил.

И как подумаю об этом, сразу мне видится отец мой, стоит он в том углу, у очага, и, довольный, головой кивает. И мать рядом. Вокруг тишина, а в тишине слышится мне их ласковый шёпот, подслушивают они мои мысли и тихонько радуются. А ночь уплывает куда-то в бесконечность и меня с собою влечёт…

— Кечули, — сказал я ему на утро, — а помнишь, ты мне разок кое-что обещал…

— Я обещания свои как просяные зёрна кругом разбрасываю, где уж мне упомнить, что я обещал, будь добр, напомни…

— Не горюй, говорил, женю я тебя на красавице, почище Гульчины…

— Ах вот ты о чём печалишься? Да я за тебя умереть готов, генацвале. Лучшего свата на всём свете не сыщешь, подожди только недельку, управлюсь я тут со своими домашними делами. А ты, между тем, подготовься, оденься поприличней да и невесте будущей кое-что купи.

— Конечно, конечно, уж я постараюсь.

— Я за это время огляжусь, порасспрошу, потому, как говорят, лучше лучшего не переведётся, ведь ежели что не так, так и мне от этого плохо будет. Сам понимаешь, на кой чёрт плохие соседи. Баба злая — она и нас с тобою разведёт, и со всей деревней перессорит. Да и вообще перед миром ославит. Ни к чему такое.

Прошло несколько дней, я встретил друга у ворот, он только что приехал от родителей жены.

— Ну, как я выгляжу?..

— Тебе только недостаёт посадить на плечо сокола и отправиться на охоту. На княжеского сынка стал походить, не зря ведь говорят, ежели пень хорошо одеть, и тот человеком станет, хи-хи-хи! — затрясся в смехе молодой отец.

«Я тот самый пень, которого в Квацхути вместо тебя за жениха приняли», — хотел было возразить ему я, да подумал, что слова эти и вправду обидны будут очень и промолчал.

— Знал бы ты какую я тебе в Квацхути невесту присмотрел!

— Правда?

— Глаз не оторвёшь. Тестя, так же как и крёстного твоего, Ермолозом зовут. Завтра с рассветом в путь пойдём. Затягивать это дело незачем, всему своё время есть. Ты мне разок покричи, я мигом выскочу и айда! В последнее время, с тех пор как сплю я без жены, чуткий у меня сон.

С вечера лёг я пораньше, да никак уснуть не мог, вертелся, вертелся, подмял под себя подушку и кое-как задремал.

— Ку-ка-ре-ку! — послышалось мне во сне, приоткрыл я глаза, огляделся.

Опять слышу: «Ку-ка-ре-ку!» По голосу узнал я нашего старого петуха. Поднялся, посмотрел на небо, оно как молоко белеет. Как это, думаю, рассвело так быстро, удивился даже, во двор выглянул — холодно.

— Ух ты, совсем уже рассвело, — сказал я так громко, словно у дома были уши и он мог меня слышать.

Ещё раз посмотрел на небо — не собирается ли дождь?

Звёзд не увидел, но кругом было спокойно. Я разжёг очаг, кое-как умылся, натянул новенькую чоху, взял свою шапку и вышел за дверь.

Деревня крепко спала.

— Кечо! — позвал я громко.

Никто мне не ответил.

— Кечошка, соня, вставай, слышишь, у-у! — закричал я.

Даровой сват наконец высунул голову из-за двери:

— Ты что ж это, как птичка, на веточке спал? И чего это тебя в такую рань подняло?

— Разве мы не так уговорились? Сам ведь мне говорил про свой чуткий сон!

— Ладно, ладно, я сейчас. Только подкрепимся немного. Нельзя в дорогу с пустым желудком.

— Не хочется мне сейчас. Напрасно ты беспокоишься, голодным тебя никто не отпустит, девушку могут не отдать, это верно, а вот накормить уж обязательно накормят.

— Ишь, заторопился! Если ты так спешишь жениться, где же до сих пор-то был?

Скоро мы оставили Сакивару.

— Почему это негодное солнце не появляется, привязал его кто-то что ли? — забеспокоился Кечо. Но вокруг как назло стало ещё темней.

— Обиделось, видать, на то, что ты назвал его негодным.

— Ладно уж, батоно, пусть только рассветёт, а я могу совсем онеметь, это мне ничего не стоит.

Прошли ещё немного, темнота совсем сгустилась.

— И что это утру вздумалось с нами в прятки играть? — не скрывал теперь неудовольствия я.

— А может, солнце нам подмигивает, не беспокойтесь, мол, всё в порядке будет, — сказал сват и зевнул сладко: — Эх, не выспался я. Рано мы вышли…

— Уж и не знаю, мой петух вовсю кричал.

— Может, ему какой сон приснился? А ты тоже, дурья твоя башка, этому глухарю поверил, у него ведь одна нога в могиле.

— Не знаю… не знаю я. Я ж не только на петуха надеялся и на небо ведь смотрел… — пожал я плечами.

Мы зашагали медленней. А небо между тем сделалось ещё темней.

— Это мне назло, ей-богу, ночь с днём поменялись.

— Почему же назло, всё равно от этого ничего не изменится, так уж мир устроен. Не беспокойся, посветлеет когда-нибудь, — обнадёжил меня сват. — Пусть для нашего врага не посветлеет!

— Сейчас мне рассвет нужен, пока я себе шеи не свернул, а уж после моей смерти… я ничего не узнаю!

Прошли ещё вёрст пять, а утра всё нет!

— Такое уж у меня счастье, видите? Солнце черти съели.

Чувствую, сват мой тоже забеспокоился. Неудобно, говорит, в дом в такую рань заявиться, что хозяин-то скажет?

Идём молча, на дороге ни души. Дошли до Хидикари, завидели издали огонь, обрадовались. Надежда появилась, не волк же огонь зажёг, люди здесь, наверное поблизости.

— Э-эй, кто там? Здравствуйте!

— Здравствуйте! — послышалось в ответ.

То были кутаисские аробщики, везли они товар какому-то духанщику. Распряжённые буйволы похрустывали соломой, а сами аробщики — отдыхали. Старший укрылся буркой, устроился на пучке соломы, молодой сидел у костра.

— Дядя, сколько времени? — обратился я к нему.

— Полночь ещё не кончилась, луна недавно взошла.

— Что-о-о?! Мы когда из дому выходили светало!

— Это, ребятки, луна вас обманула. Бывает так когда облака на небе, луны самой не видно, прячется она за ними, а светом своим равномерно так всё освещает, что кажется будто светает. Я уж знаю. И со мно такое случалось.

— Вот видишь, а ты беспокоился, благодари бога, что всё так обошлось. А то ведь солнце совсем потухнуть могло, а что тогда? Лучше давай-ка к огню подсядем да погреемся.

— Тебе хорошо, ты недопечённый…