Адриан Романовский - Верность

— Вы правы, раньше не была. А теперь такая. Жизнь заставляет. Великодушие к лицу, только победителям.

— Но, баронесса, всё-таки войдите в его положение. Ведь это мы вовлекли его в неприятную историю.

— За это он получал деньги и не сумел их оправдать. Ничего, кроме убытка, он нам не принес.

— Я лично попробую его освободить, баронесса. У меня есть знакомства в полиции. Но нужно немного денег.

— Попробуйте, храбрый капитан второго ранга. Но я в этом участвовать не намерена. И очень прошу вас не делать глупостей. Предупреждаю, выручать не буду.

— Что вы, баронесса! Я буду действовать через полицию.

— Плевать хотел Клюсс на вашу полицию. Он стоит в китайских водах и полицию Международного сеттльмента просто не пустит на борт… Так и быть, немного денег я дам. Ровно столько, чтобы вы и ваша полиция могли выпить для храбрости.

Она подошла к секретеру, достала книжку, выписала чек и, подавая его Хрептовичу, очаровательно улыбнулась:

— А теперь до свидания, Виталий Федорович. Мне нужно принять ванну.

Хрептович почтительно поклонился и подумал: «Какая странная. Прощаясь, всегда оставляет самое лучшее впечатление. А вообще — опасная женщина».

Он спешил на Бродвей. Там уже ожидали Гедройц, Чистяков и Евдокимов. Они составили план…

Сержант Мак-Дональд, дежуривший по управлению шанхайской речной полиции, скучал у открытого окна. Был тихий летний вечер, кончались короткие сумерки. По Бэнду катился рокочущий человеческий поток. Шли с работы грузчики, металлисты, текстильщики, проносились на рикшах стивидоры и приказчики, били в гонг разносчики пищи, нараспев предлагая свой товар. По тротуарам у солидных каменных зданий, излучавших накопленное за день тепло, шаркали подошвы одетых в щегольские костюмы европейцев и метисов. Это армия клерков, секретарей, стенографисток и администраторов всех степеней, покинув офисы, стремилась сначала в кафе и рестораны, а затем домой — отдыхать после знойного, пыльного и изнурительного дня.

От нечего делать Мак-Дональд выискивал в толпе женские фигуры, которые в сумраке вечера казались пленительными и загадочными. Резкий телефонный звонок заставил его прервать эту невинную забаву и схватить трубку.

— Алло! Речная полиция? — услышал он.

— Да сэр. Дежурный по управлению.

— Мне нужно начальника.

— Его уже нет, сэр.

— У меня важное сообщение. Как ваше имя и звание?

— Вас слушает сержант Мак-Дональд, сэр.

— Вот в чем дело, сержант. На стоящей в порту русской яхте «Адмирал Завойко» взбунтовалась команда. Арестовала и заперла в каютах офицеров. На яхте много золота и драгоценных камней. Капитан яхты на берегу, и мы его не можем найти. Необходимо немедленное вмешательство полиции.

— От кого я получил это сообщение, сэр?

— Я ревизор русской яхты Григорьев.

— Было б очень хорошо, сэр, если бы вы сами сейчас явились в управление и сделали бы ваше сообщение письменно.

— У меня нет такой возможности, сержант. Мне необходимо немедленно вернуться на яхту, так как я отвечаю за ценности, которые могут расхитить. Приезжайте и вы туда поскорее.

Говоривший поспешно повесил трубку.

Мак-Дональд был хорошо обученным и опытным полицейским. Он знал, что всякое телефонное сообщение нужно немедленно проверить. Прежде всего он позвонил на станцию и справился у дежурной телефонистки, откуда только что говорили с речной полицией. Получив номер, он по полицейской телефонной книге определил, что говорили из холла «Палас-отеля». Позвонил туда и, прервав чей-то разговор магическим словом «полиция», вызвал дежурного администратора. Но от него ему ничего не удалось узнать: по телефону в холле говорят в эти часы почти непрерывно…

Ничего не выяснив, Мак-Дональд решил ничего не предпринимать до подтверждения странного, похожего на провокацию сообщения.

Около полуночи в управление вернулся начальник, капитан Меллаус, сухощавый высокий офицер лет пятидесяти. Безукоризненная выправка человека, прослужившего двадцать лет в королевской морской пехоте, подстриженные седые усы, красное, обветренное лицо, начальнический взор ясных голубых глаз. Он был в тропическом военном шлеме, ослепительно белом кителе и таких же брюках. Этот типичный английский офицер делил белых на англичан и иностранцев, которых откровенно презирал. Китайцев считал людьми неполноценными, их трудолюбие и покорность — совершенно обязательными качествами, задачей полиции — держать их в повиновении.

Спокойно выслушав рапорт Мак-Дональда в не высказав никаких признаков удивления, начальник коротко приказал:

— Паровой катер! Вызовите этого русского волонтера Хрептовича!

После того как мотоцикл умчался за Хрептовичем, Меллаус прибавил:

— Вы тоже поедете, Мак-Дональд, и ещё один полисмен. Кто сегодня на реке в наряде? Донканен? Очень хорошо.

Через пятнадцать минут в управление вошел Хрептович. В руках у него была десятизарядная винтовка, на груди аккуратные карманчики кожаного патронташа, на широком поясе штык в ножнах и фляга. Ему очень шла форма английского tommy, [48] Жаргонная кличка английских солдат (англ.). только возраст и округлое брюшко несколько портили впечатление.

— Хелло! Ну как ваши дела? Так поедем усмирять ваших соотечественников? Посмотрим, что это за бунт.

— Надо торопиться, сэр, — отвечал Хрептович, пожимая протянутую руку. — Там готовится самосуд над судовым врачом. Его заперли в каюте. Матросы вооружены, среди них есть опасные большевики. Вы бы взяли револьвер, сэр.

— Слишком много честя для ваших матросов. Перед начальником полиции никто не посмеет пикнуть. В Шанхае закон обязателен и для большевиков. Едем! Посмотрим, что там такое.

Сверкая огнями, полицейский катер шел вверх по реке. Под форштевнем катера ровно шипел бурун, в его чреве глухо стучала машина. В рубке китаец рулевой молча и сосредоточенно вертел штурвал. На палубе, впереди рубки, на тиковом диване сидели рядом Меллаус и Хрептович. Держа винтовку между колен, волонтер готовил начальника полиции к решительным действиям в затеянной им авантюре.

— Там у них давно заключен в каюте судовой врач, очень порядочный человек и способный медик. Боюсь, что большевики с ним расправятся. Его обязательно нужно освободить и увезти.

— Так это военный корабль или нет?

— Военный, сэр, но большевистский.

— Как же его пустили в Шанхай? Тут что-то не так. И при чем здесь врач? В чем его обвиняют?

— Так ведь там бунт. Нужно вмешательство полиции, сэр.

— Раз бунт, тогда другое дело, — ответил Меллаус и задумался.

Оба полисмена стояли у входа в рубку. Они переглянулись, Мак-Дональд пожал плечами. Откуда у этого волонтера такая информация? Уж не дурачит ли он полицию?