Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том первый

В твоем совете и в твоем участье.

Б а т и м а - х а н у м:

Мой повелитель, с самых первых дней

Меня, делящую с тобою ложе,

Ты сделал тенью мудрости своей

И оттого я стала мудрой тоже.

Я не запомнила такого дня,

Когда б ты спрашивал о невозможном,

А при пустом ответе или ложном

Ты вразумлял и наставлял меня.

Х а н А б у л х а и р:

Да, если вьются ровно и согласно

От очага супругов два дымка, —

Лишь это из того, что здесь прекрасно,

Прекраснее всего наверняка.

Б а т и м а - х а н у м:

Сама я так же думала сначала,

Себя твоей советчицей считала,

И лишь совсем недавно поняла,

Что только слово мужа повторяла,

Не более чем эхом я была.

Все годы...

Х а н А б у л х а и р:

Мне казалось — ты смирилась.

Я думал, все, что было, позабылось.

Ужели до сих пор тебя гнетет

Твоя обида, боль былой печали?

Не спорю я — вначале был расчет.

Но разве мы с тобою прогадали?

Б а т и м а - х а н у м:

Я выросла на воле без забот,

Резвясь, как жеребенок годовалый,

Но все случилось к лучшему, пожалуй.

О чем жалеть, кто прошлое вернет?

Я стала не женою, богом данной,

И для того соединились мы,

Чтоб мой могучий род держал всем кланом

Один из четырех углов кошмы,

Где смертного провозглашают ханом.

Х а н А б у л х а и р:

Твой род — одной из четырех опор

Был мне всегда — и это каждый знает.

Но вот теперь — о том и разговор —

Твой род, что был опорой до сих пор,

Другие три опоры выбивает.

Б а т и м а - х а н у м:

Ах, сердце чуяло — грядет беда.

Ты говоришь о Жанарысе?

Х а н А б у л х а и р:

Да!

Б а т и м а - х а н у м:

Мой повелитель, братьями гордиться

Могу я всеми, у меня их тридцать,

Но Жанарыс — мой самый младший брат.

Он молод, всякое могло случиться.

Прости его, хоть он и виноват!

Х а н А б у л х а и р:

Молчи, ханум, не говори, не мучай.

Я сам легко простил бы, но навряд

Все байулинцы — этот род могучий,

Ответной крови не пролив, простят

Кровь воина, считавшегося лучшим.

Б а т и м а - х а н у м:

Мой повелитель, обыщи пути,

Уговори их, выкуп заплати.

Я знаю: ничего не пожалеет

За сына своего и наш отец.

Он кобылиц, верблюдов и овец

Отделит от того, чем сам владеет.

Х а н А б у л х а и р:

И я бы отдал все богатство мира,

Упрямым байулинцам за батыра,

Но не берут они, как ни молю.

Им нужен свойственник Абулхаира.

А распри я теперь не потерплю.

Б а т и м а - х а н у м:

Так что же делать?

Х а н А б у л х а и р:

Я им уступлю!

Б а т и м а - х а н у м:

Ужель властитель мой понять не может,

Какое он свершить замыслил зло?

Х а н А б у л х а и р:

Верь, Батима, и самому мне тоже

Принять решенье это тяжело.

Б а т и м а - х а н у м:

Ужели ты по воле чьей-то злобной

Ступить решился на кровавый путь?

Мы с Жанарысом единоутробны,

Нас матери одной вскормила грудь.

Спаси от смерти брата дорогого.

Я знаю: ханское, как выстрел, слово —

Коль пущено, потом не возвратишь.

Но при желании все разрешимо,

Ты злобных байулинцев умолишь.

Х а н А б у л х а и р:

Я пробовал, они неумолимы.

Б а т и м а - х а н у м:

Так стань жестоким с этими людьми.

Есть сила у тебя, ты их сломи!

Х а н А б у л х а и р:

Ах, Батима, будь время поспокойней,

Я по-другому стал бы говорить.

Но ропщет черный люд, грозят нам войны.

Три ханства я мечтал объединить,

А мне в своем вражды не погасить.

Так будь и ты тверда, меня достойна.

Б а т и м а - х а н у м:

Молю тебя последнею мольбою:

Мой повелитель, брата пожалей.

Скажи, и я пожертвую собою,

Достоинством своим, красой своей.

Перед тобою, пред твоей стопою

Тропу я подмету косой своей.

Х а н А б у л х а и р:

Твоя печаль понятна мне и свята,

Но говорю я: не пройдет и дня,

Сама ты байулинцам выдашь брата.

Б а т и м а - х а н у м:

Вот что ты уготовил для меня!

Ужель и память власть в тебе убила,

Пусть я нечистой в твой чертог пришла.

Но я — твоя любимая жена.

Тебе я сына-первенца вскормила.

Х а н А б у л х а и р:

Но забывать ты тоже не должна:

Любимых у владыки не бывает,

Они бывают у простых людей.

У нас бывают те, кто нам рождает

Наследников, не просто сыновей.

Жена моя, делить и ты повинна

Со мною бремя власти и труда.

Тебе, как с порванною пуповиной,

Проститься надо с прошлым навсегда.

Под грузом власти голову мы клоним,

И этот груз тяжел, таков закон:

Не мы с тобой сидим на ханском троне,

Мы только подпираем ханский трон.

Тех примирить я должен, кто враждуем

Спасти казахов от большого зла,

Упрямых байулинцев ублажу я,

Алимцы вдруг закусят удила.

А если выдашь брата своре злобной,

Поймут алимцы, сколь он виноват,

Избегнем крови мы междоусобной

И будет мирно все!

(Уходит.)

Б а т и м а - х а н у м:

Мой бедный брат!

Здесь во дворце, где мужняя жена я,

Здесь, во дворце — в могиле, где одна я,

Светил твой свет, как дальняя свеча.

Ужели над тобой сейчас должна я

Исполнить злое дело палача?

Входит Жанарыс.

Ж а н а р ы с:

Салам, моя сестра, моя звезда,

Сказали, до меня тебе нужда.

И прискакал я.

Б а т и м а - х а н у м:

Да, тебя ждала я.

Ж а н а р ы с:

Как без тебя пустынно в нашем крае.

И хоть я взрослым стал, но и сейчас

Жить без тебя не в силах и недели.

Б а т и м а - х а н у м:

Да, слишком рано мы осиротели,

Отцу, конечно, было не до нас.

Мы с малых лет без матери остались,

Но в трудный час с тобой мы утешались

Тем, что друг с другом были всякий раз.

Ж а н а р ы с:

Но что случилось, почему свой взгляд

Ты как-то прячешь от меня, печалясь?

Б а т и м а - х а н у м:

Ты лучше не пытай меня, мой брат.

У каждого из нас довольно боли.

Ж а н а р ы с:

Когда в моей бы это было воле,

Избавил бы тебя от всех обид.

Пусть шип тебе подошвы не уколет,

Пусть лучше сердце мне насквозь пронзит

Но в чем твоя беда, скажи вначале?

Тревожной думы от меня не скрой.

Б а т и м а - х а н у м:

Мой милый брат, беде моей едва ли

Поможем мы с тобой иль кто другой.

Твоя судьба — предмет моей печали!

Ж а н а р ы с:

Прости меня, тебя я огорчил.

Но байулинец род наш очернил.

Сначала он унизил наших предков,

Сказал, что я от ханских ем объедков.

Мимо ушей я это пропустил.

Но вот, когда тебя он оскорбил,

Я не сдержался, я погорячился.

За то, что над тобою он глумился,

Обидчика мечом своим пронзил.

Но мы за кровь богатством воздадим.

Б а т и м а - х а н у м:

Абулхаир уладить дело тщился,

Но байулинский род неумолим.

Ж а н а р ы с:

И что же хан?

Б а т и м а - х а н у м:

Хан уступил им.

Ж а н а р ы с:

Но, боже, как на это он решился!

Б а т и м а - х а н у м: