Василий Ажаев - Далеко от Москвы

— Почему ты отстал сегодня? И что у тебя с губами? С кем ты целовался на морозе?

Махов, не отвечая, взял кружку, с жадностью припал к ней. И тут же отстранил — горячим питьем ему обожгло губы.

— У меня авария случилась, он выручал. А целоваться пришлось с карбюратором, — ответил за него Солнцев. — Поняла?

— Очень поняла! — повеселела Муся, с торжеством взглянув на Батманова. Тот о чем-то шептался с Либерманом.

— Подождите, друзья, не беритесь пока за кофе. Тут и от нас причитается вам небольшая премия, — повернулся Батманов к шоферам.

Либерман, любезно улыбаясь, поставил перед ними бутылку спирта, консервы и положил две плитки шоколада.

— Спасибо, товарищ Батманов, — сказал Махов, осторожно отодвигая от себя бутылку. — Зря вы считаете, что мы из-за премий стараемся.

Батманов всю дорогу твердил инженерам, что надо торопиться на пролив и не терять ни минуты зря. Однако автобус Муси Кучиной, видимо, так понравился ему, что он уже два часа провел в нем, разговаривая с подъезжавшими шоферами. Спутники его, изрядно промерзшие за день, были рады случаю посидеть в тепле.

— Не за премию стараетесь? — с деланным удивлением спросил он.

— Есть вещи поважнее. Фронту помогаем, товарищ Батманов, — строго ответил Махов. — У Солнцева дружок воюет вместе с Рокоссовским — немцев отогнал от Москвы. Солнцев обязательство взял перед ним — перекрыть свою норму в полтора раза. Вчера он сто пятьдесят с лишним дал.

— У нас очень поднялось настроение, когда узнали про победу, — сказал Солнцев. — И метод товарища Ковшова, конечно, хорошо помог делу. Поэтому с развозкой лучше стало, и бросовых труб теперь на участке не найдешь.

— Метод не Ковшова, а Махова, — поправил шофера Алексей.

— Значит, премии напрасно ввели, — словно про себя сказал Батманов, преследуя какую-то свою цель в беседе.

— Не напрасно, — возразил Махов. Он говорил спокойно и веско. Батманов с симпатией рассматривал его серьезное юношеское лицо. — Каждому приятно в тайге человеческую заботу о себе встретить. — Он кинул взгляд на Мусю и улыбнулся. — Да у нас эти кружки с кофеем вроде показателей выработки стали теперь! Не спрашиваем друг у друга, сколько труб развез, а сколько кружек выпил. — Снова покосившись на девушку, он добавил с вызовом: — Ну, а если б и не было тут Муси с ее добрым автобусом, все равно старались бы!

— Вот как! — задорно сказала Муся. — Учтем замечание, товарищ Махов!

— Я так и понимал, товарищи, что вы не за премии старались, — мягко сказал Батманов. — На мои слова не обижайтесь. А это, — он кивнул головой на разложенные Либерманом продукты, — премией не считайте.

Разговор скоро сделался общим, инженеры расспрашивали шоферов о работе, о жизни участка.

— Так чей же все-таки этот метод развозки труб? — спросил Батманов. — Мне рассказывали, что вы в тайне хотели его сохранить.

— Возим ведь по новому методу — и ладно. А кто внес предложение — неважно, в конце концов, — рассудил Махов.

— В общем-то правильно получилось, — согласился Батманов. — Не хотите об этом говорить — не надо, пусть ваша тайна остается при вас. — Он взглянул на Мусю. — И еще одну вашу тайну вижу.

Муся вмешалась в разговор:

— Я вам скажу, товарищ начальник строительства, почему так получилось у Махова. Нехорошо, если и у вас неправильное мнение будет... Махов проверял метод, чтобы ошибки не вышло, и считал, что рано еще людям его предлагать. В этот момент как раз инженер-то и подоспел, — она метнула на Ковшова недовольный взгляд.

— Тоже мне защитник! — смущенно буркнул Махов, поднялся и надел шапку. — Можно вернуться к машине, товарищ начальник? — спросил он Батманова. — У нас впереди еще два рейса.

— Можно, — сказал Василий Максимович, тоже поднимаясь. — Нам пора двигаться, засиделись мы в гостях у Муси... Кстати, у меня к вам есть предложение, товарищ Махов. Я еду на пролив, там мне нужны смелые ребята. Много грузов придется перевозить на остров — большое и трудное дело. Думаю вас на пролив перебросить. И Мусю с ее автобусом тоже. Не возражаете?

Все рассмеялись, Муся спряталась за буфетную стойку.

— Муся сама себе хозяин и ко мне отношения не имеет, — хмурясь, ответил Махов. — А лично я согласен, если только мое согласие требуется. У нас на участке теперь уж как-то больно спокойно стало. Да и с начальником Роговым мне не вредно расстаться. Он мне «индивидуалиста» приклеил и забыть не может, что я не обратился к нему с предложением, обошелся без него.

Они вышли на улицу. От жгучего холода захватывало дыхание. Муся, накинув на плечи бушлат, выбежала, чтобы отдать шоферам консервы и шоколад, оставленные ими.

— Это тебе за твою защиту! — сердито сказал Махов, возвращая ей шоколад и озираясь на начальника строительства. — И нечего торчать на морозе: термометр показывает пятьдесят градусов!..

Батманов с инженерами и Либерманом выехал на трассу сразу же по возвращении из Рубежанска. На всех участках встречали их с нетерпением. В сложном хозяйстве стройки каждую минуту возникало много вопросов, которые надо было решать либо самому Батманову, либо инженерам, либо начальнику снабжения.

В начале пути их сопровождал Залкинд. Вместе с Батмановым он разбирался в делах третьего участка и пришел к выводу, что Ефимова надо все-таки заменить Темкиным — этот маленький человек с тихим голосом и был действительным хозяином на участке. Батманов сразу подписал приказ о его назначении. Ефимова Залкинд увез в Новинск с намерением вернуть на завод к Терехову.

Среди хлопот на ближних участках Батманова не покидала тревожная забота об участках дальних, куда он и стремился. Людей везде нехватало, и, тем не менее, он считал возможным в любом месте забирать работников, нужных для постройки перехода через пролив. Некрасову он предложил сдать дела прибывшему из Новинска инженеру и спешно собраться в дорогу: подрывнику предстояло вместе с Тополевым проводить гигантские взрывы на проливе. На четвертом участке Батманов приказал следовать за ним братьям Пестовым.

— Не жмитесь, вы под боком управления, и у вас всегда в избытке найдутся и кадры, и все необходимое, — сказал он в ответ на возражения Мельникова.

Торопясь скорее достигнуть пролива, начальник строительства то и дело подгонял спутников, не давая им долго задерживаться на одном месте. Отдыхать почти не приходилось: остановившись на очередную ночевку, они немедленно погружались в дела, а утром от этих дел уже невозможно было оторваться. Если бы не твердая воля Батманова, неумолимо тянувшего их за собой, они неделями сидели бы на каждом участке.

На четвертом участке Беридзе живо заинтересовался предложением одного техника — передвинуть небольшой отрезок трассы. Он хотел задержаться на несколько дней, чтобы самому обследовать местность.