Сулейман Рагимов - Сачлы (Книга 2)

— Вы привезли свою учетную карточку, доктор? — поинтересовался Махмуд.

— Какую карточку?

— Партийную.

— Да какой же из меня партиец? — улыбнулся доктор.

— А почему бы и нет? Я, откровенно говоря, думал, что вы тоже в рядах нашей большевистской партии.

— Нет, дорогой товарищ Махмуд, я — не большевик.

— А почему так?

Задав этот вопрос, Махмуд рассчитывал узнать кое-что из биографии старого доктора.

— Не выйдет из меня большевик, — растерянно улыбнулся Везирзаде.

— Почему же не выйдет? Поживите у нас подольше, познакомимся с вами поближе и, возможно, примем вас в партию. Заполняйте анкету — мы посмотрим!

— Нет, дорогой товарищ парторг, вы меня в партию не примете.

— Да почему вы так думаете, доктор? Изучим вашу анкету, а там видно будет.

— Не примете. Скажете — он бек, не место ему в наших рядах! Моя анкета напугает вас. Давайте лучше поговорим о другом, товарищ Махмуд. Честное слово, мне у вас многое нравится! Нравится ваш председатель — Годжа-оглу. Мы с ним, можно сказать, старые знакомые: он ведь немало лет работал в Баку на нефтепромыслах. Я тоже одно время работал в поликлинике в Черном Городе, неплохо знаю рабочих людей. Годжа-оглу, по всему видно, хороший организатор. Он делает большое дело для Дашкесанлы, для всего района, для всего Азербайджана!

Кажется, парторгу Махмуду стало даже завидно, что приезжий доктор так расхваливает председателя колхоза. В душе он считал, что больше всего для колхоза делает он, секретарь партячейки. Однако сейчас Махмуд не стал распространяться на эту тему, лишь проворчал:

— Каждый из нас выполняет свой долг. Годжа-оглу трудится на порученном ему участке. Однако было бы неплохо, если бы он приструнил своего отца, держал бы его в узде!.. Мы с Годжой-оглу двоюродные братья, но наша партия не признает кумовства.

— Понимаю, понимаю, — закивал головой доктор. — Что же касается вашего желания, чтобы Годжа-оглу приструнил своего отца, — в этом я с вами категорически не согласен. Мне еще не пришлось обстоятельно побеседовать с Годжой-киши, однако он мне кажется человеком интересным, живого ума.

— Да уж он любитель словесных битв, ничего не скажешь!

— Словесные битвы — это хорошая вещь, товарищ Махмуд! Сразу видно, что голова у человека работает. А от игры в молчанку нет никому никакой пользы, Я люблю откровенный спор, когда говорят не тайком, а открыто, в лицо! — Словесная битва — это битва умов, битва мыслей. Прежде, рассказывают, собирались поэты и устраивали состязания — чьи стихи окажутся лучше, чье мастерство выше? И в науке так должно быть! Люди науки тоже должны соревноваться. Без борьбы не может быть движения вперед, не может быть прогресса! И вы, товарищ Махмуд, не бойтесь любителей словесных битв. Бойтесь молчунов, бойтесь тихонь, о которых сказано: в тихом болоте черти водятся! Бойтесь такого, кто со всем согласен! Спорщик лучше, чем угодник, подхалим, который умеет только лебезить перед тобой. Я обратил внимание, товарищ Махмуд… Только вы не обижайтесь на меня за откровенное слово, вам нравятся угодливые люди, и это нехорошо…

Деревенский парторг недовольно насупился:

— Однако должен вам сказать, доктор!..

Старик бесстрашно перебил его:

— Вы хотите сказать, какое право имеет беспартийный критиковать члена партии, так? Это вы хотите сказать?

— Допустим, это…

— Дорогой товарищ Махмуд, хоть я и не член вашей партии, однако я приехал к вам из Баку. Это — особенный город, город-революционер! В молодости я принимал активное участие в общественной жизни. Годжа-оглу немного знает меня… Знает, что я за человек. Это я потом, угодив под каблук моей дражайшей супруги, занялся наукой, удалился, так сказать, в тишь кабинета…

— Хочу вам посоветовать, доктор, — начал снова недовольно Махмуд, — хочу вам посоветовать… И снова Везирзаде перебил его:

— Хотите, наверное, посоветовать, чтобы я занимался своим делом, не так ли? Хотите сказать: ваше дело — лечить больных, да?

— Прежде всего, доктор, я хочу сказать вам, что я терпеть не могу подхалимов!

— Извините, но мне показалось, что вы любите тех, кто вас превозносит. А Годжа-оглу любит тех, кто хорошо трудится. И в этом между вами разница.

— Да откуда вы знаете, кого люблю я, кого — Годжа-оглу? Что вы могли узнать за несколько дней? Чтобы узнать человека, говорят, надо съесть с ним пуд соли!

— Я был у вас на собрании — и я многое понял… Только не обижайтесь на меня за откровенность, товарищ Махмуд. Я многое там увидел. Мой вам совет: судите о человеке по его делам, но не по его словам! А подхалимы — как раз из тех, кто не очень то ндадаинваются… на работу. Быть объективным и справедливым к людям — это, мне кажется, элементарный долг каждого партийца!

На окраине деревни Демиров распрощался с Годжой-киши и, сев на коня, направился вверх по главной улице к правлению колхоза. Мюршюд-оглу сопровождал его.

Ребятишки кричали вдогонку:

— Товарищ райком, приезжайте к нам на праздник Октября! Ждем вас, товарищ райком!

Демиров, придержав коня, обернулся. Лицо его сияло:

— Постараюсь приехать, ребята! Думаю, что выполню вашу просьбу! Но и у меня есть просьба к вам! Помогите взрослым в их работе — в поле, на гумне, на огородах! Перенесите свои игры на десяток дней вперед!

— Обещаем, обещаем! — хором кричали ребята. — Будем работать! Обещаем! Только приезжайте!..

Спустя несколько минут Демиров и Мюршюд-оглу выехали на небольшую площадь в центре деревни. Демиров, увидев аккуратно побеленный домик с тремя окнами, с просторным крыльцом, догадался: "Правление колхоза!" Обернулся к своему спутнику:

— Я хотел бы увидеть секретаря партячейки. Где он может быть сейчас?

Мюршюд-оглу ответил с вежливой улыбкой:

— Как говорится, на ловца и зверь бежит, товарищ райком. Вон стоит наш Махмуд! — Он махнул рукой в сторону правления. — Беседует с доктором из Баку.

Галифе-Махмуд уже бежал навстречу гостю. Взял под уздцы лошадь, помог спешиться.

— Добро пожаловать, товарищ секретарь!

— Здравствуйте, здравствуйте!

Галифе-Махмуд был порядком взволнован этим неожиданным приездом секретаря райкома. На то были свои причины. Не так давно на одном из бюро райкома Махмуд отчитывался перед районным партактивом о работе своей партячейки. После всестороннего обсуждения, по предложению Демирова, бюро райкома расценило деятельность Махмуда как неудовлетворительную. Незадачливый секретарь партячейки был немало обескуражен этой оценкой, однако духом окончательно не пал. После окончания бюро подошел к Демирову, сказал:

— Товарищ секретарь, большевик не должен бояться критики в свой адрес! Штаб учит — мы учимся! Вы призываете нас оживить партийно-массовую работу — и мы оживим ее! Однако, товарищ Демиров, и перед моим штабом, и перед моей совестью я не могу не сказать правды… Эти хозяйственные дела не дают нам возможности заниматься партийно-массовой работой, не доходят у нас до нее руки! Колхозом занимайся, бригадой занимайся, звеном занимайся, амбаром занимайся, учетом занимайся- голова кругом идет!..