Евгений Воробьев - Высота

— Как ты думаешь, похож этот тяжеловес на железные штаны великана? Только кривоногого, — поспешил оправдаться Нежданов, заметив испуг Флягина. — Как думаешь, пройдет?

— Вырубят в гранках, — убежденно сказал Флягин. Он тоскливо поглядел вниз: — Давай-ка лучше спустимся.

— А как же ты без облаков?

Флаг на верхушке «свечи» был неподвижен — ни дуновения ветерка, небо чистое, а Флягину совершенно необходимо хотя бы одно-единственное облачко для пятна; это облачко сообщило бы снимку ощущение высоты.

— Черт с ним, впечатаю. У меня облака в запасе есть.

Только на исходе дня Токмаков и его товарищи сошли на землю. Токмаков, как вожак, шел впереди.

Неподалеку от домны верхолазов перехватил Флягин. Он снял с Метельского новенькую спецовку и нарядил в нее Вадима. Флягин заставил того причесаться, подпоясаться поверх куртки монтажным поясом и вложил Вадиму в карманчик складной метр. Затем эта же куртка побывала на плечах Бесфамильных, еще кого-то.

Нежданов мрачно наблюдал за съемкой издали. На флягинских фотографиях всегда все улыбались. Редактор любит, чтобы все были чистенькие, аккуратненькие, прилизанные, и это очень раздражало Нежданова, который считал, что фотографировать человека на стройке следует в таком виде, в каком он работает, не гримируя его, не стесняясь капель пота и копоти на лице.

Бесфамильных надел чужую куртку поверх своей, вылезшей из-под пояса рубахи с распахнутым воротом и продекламировал, подражая Пасечнику:

— Страна должна знать своих героев!

Флягин взял Бесфамильных за массивный подбородок и повернул в профиль бесцеремонно, как куклу. Бесфамильных услышал, что куртка где-то под мышкой треснула, смутился и потому улыбка получилась вымученной. А Флягин, щелкая «лейкой», повторял свое обычное:

— Посмотрим на жизнь веселее! Одну минуточку! Улыбнемся разочек. Дайте ваше выражение! Еще разочек! Теперь рассуждайте руками. Очень хорошо! Покорно благодарю!

Как только Флягин закрыл свою «лейку» кожаным футлярчиком, лицо его, до того приторно-учтивое, сразу стало равнодушным, и он, не простившись, пошел прочь, а Нежданов присоединился к верхолазам, чтобы выспросить некоторые подробности подъема.

Сегодня на щите-календаре, в прорезном окошке между словами «осталось… дней», стояла красная цифра «31».

Тут же сбоку был прибит очередной выпуск популярного среди строителей раешника «Ведет разговор бетонщик Егор».

— «Токмаковцам», — прочел кто-то вслух.

— Э-эх! Так и есть! Подняли гибрид!

Токмаков узнал по голосу Медовца и обернулся.

— Подняли! — Токмаков весело показал глазами на верхушку домны. — А почему такое грустное «эх»?

Медовец еще не успел отдышаться. Он с трудом произнес:

— Подвели!

Медовец махнул ручищей и побежал к конторе, оставив в недоумении монтажников: это был первый человек, который не выразил радости по поводу их сегодняшней победы.

Сегодня с утра Медовец объехал подсобные предприятия, а затем, не заезжая на домну, направился в диспетчерскую.

Поскольку сам Дымов проводил столько времени на домне, он распорядился, чтобы Медовец занялся другими участками.

Медовца всегда, а особенно сегодня, волновал вопрос о цементе, который поступал с перебоями. Цемент приходилось расходовать расчетливо, чтобы нигде не остановились бетонные работы.

Дежурный диспетчер доложил, что вчера на площадку к прорабу Матюшину выгрузили цемент на его долю и на долю соседа, а Матюшин взял да и израсходовал чужой цемент.

— Поставили волка ягнят сторожить! — заорал Медовец. — Да его хлебом не корми, а только цементом, этого Матюшина. Обмен веществ в моем организме нарушаете!..

— Они же такие друзья, — оправдывался дежурный диспетчер, растерянно пожимая плечами. — Их водой не разольешь.

— Вот-вот! Когда дерутся. Когда из-за цемента ссорятся. Чуете? Алло! Вот тогда их действительно водой не разольешь!..

Затем Медовец крупно поговорил с каким-то субподрядчиком, которого называл за глаза «субчиком».

— Приказ есть приказ! — кричал Медовец. — Я на войне не был, но понимаю, что такое приказ. А не называйте это тогда приказом! Назовите — пожелание. Или — рекомендация. Или — совет. Два паровоза я вам пришлю. Алло! Чуете? И начните немедленно погрузку. Рабочих? Да вы что, смеетесь? Три транспортера у него — и еще рабочих! Может, вам еще поясок для брюк прислать?..

Все время в этой комнате звучат голоса — басы, баритоны, тенора, то исполненные спокойного достоинства, то срывающиеся от волнения, звонкие и осипшие от крика, распекающие и оправдывающиеся, озабоченные до испуга и невозмутимо равнодушные. Медовец безошибочно узнает прорабов по голосам.

Медовцу не нужно во время переговоров держать в руке телефонную трубку. Он говорит в микрофон и одновременно делает нужные записи.

Когда Медовец пытается убедить в чем-то несговорчивого собеседника, то весь пригибается к микрофону, а когда собеседник возражает, Медовец в ужасе отшатывается от микрофона. Так он делает и при неприятных известиях, словно хочет быть подальше от самого их источника.

Весь день и всю ночь звонят незасыпающие телефоны в диспетчерской. Сюда тянутся нити со всех участков строительства.

Голубоглазая девушка, оператор, дает любые справки, она осведомлена обо всем.

Да, ветер сегодня юго-западный, силой в три балла. Температура воздуха 28 градусов по Цельсию. На северный товарный пост подан состав цемента, и к нему прицеплено два вагона арбузов. Между правым берегом и трестом курсируют четыре служебных автобуса. Балансиры для домны идут с Уралмашзавода большой скоростью, в четыре утра платформа отправлена со станции Свердловск-Товарная. Да, на колошник доставлена холодная газированная вода. Нет, ночью башенный кран работать не будет — технический осмотр. Прилетела новая партия каменщиков из Запорожья.

С первого взгляда диспетчерская очень похожа на радиостудию. Стены обиты материей, собранной в складки, потолок затянут той же материей. Мягкие диваны, мягкие кресла. Во весь пол разостлан мягкий ковер, глушащий шаги и голоса всех, кроме голоса Медовца.

Посредине комнаты стоит стол, на котором смонтирован радиотелефонный узел на пятьдесят точек.

И во главе всей этой службы стоит вездесущий, всезнающий, всевидящий и всеслышащий Медовец.

Дымов доверяет Медовцу безгранично и никогда не проверяет.

Медовец прилетел в Каменогорск вслед за Дымовым. Тот дал ему неделю для ознакомления со стройкой. Но уже на третий день Дымов раскричался: «Где Медовец? Чего он прохлаждается?» Дымова не устраивал ни стиль работы треста, которым он отныне управлял, ни ход строительства. «Вы, Медовец, будете щукой, — сказал Дымов. — И я хочу вас бросить в пруд, где живут караси».