Владимир Дягилев - Весенний снег
- Название:Весенний снег
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Дягилев - Весенний снег краткое содержание
«Весенний снег» (1969) — первая книга тетралогии «Море изобилия», главного литературного труда Юкио Мисимы (1925–1970), классика японской литературы XX века.
Основу сюжета тетралогии Юкио Мисимы «Море изобилия» составляет история, реально воплощающая буддийскую концепцию круговорота человеческого существования. Переселение души, возрождение в новой телесной оболочке юноши по имени Киёаки, умершего в двадцатилетнем возрасте, наблюдает всю свою долгую жизнь его одноклассник и друг Хонда.
Киёаки с детства знает Сатоко — дочь придворного аристократа, в семье которого он воспитывался. Сатоко горячо любит его, но Киёаки холоден, как лед. И вдруг, когда уже решено дело о замужестве Сатоко, которая должна стать женой принца императорской крови, Киёаки осознает, что любит ее. Их недолгая любовь кончается трагедией — уходом Сатоко в монастырь и смертью Киёаки.
Весенний снег - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- Аорта резко склерозирована,-слышится голос Крылова. Голос ровный, без оттенков. По нему не поймешь, плохо это или хорошо. Но Владимир Васильевич знает-плохо.
Ранний склероз - это, прежде всего, обильное кровотечение, это опасность, это новые трудности, возникшие вот сейчас, уже в самом начале операции.
Крылов говорит спокойно, будто ничего не произошло, словно он еще до начала операции был уверен, что аорта склерозирована.
- В легочной артерии померяем и в обоих желудочках, - советуется он с ассистентами.
После паузы:
- В легочной есть, а в желудочках плохо. Градиента практически нет.
Его уверенность и ровность успокоили Владимира Васильевича. "Он-то лучше знает". Владимир Васильевич нашел окошенко, увидел руки Крылова. Движение его рук плавное, решительное, уверенное - ничего лишнего.
"Видно; он представляет свою работу до мелочей, во всех подробностях",-подумал Владимир Васильевич и в душе восхитился Крыловым. Не просто даются эти мелочи и подробности, за ними бессонные ночи, огромная практика и труд,труд,труд.
Крылов вставил катетер в правое и левое предсердие, и кровь оттуда с помощью отсосов пошла по специальным шлангам в специальную установку. Там, в этой установке, в большом стеклянном сосуде, три-четыре литра чужой крови, но эта чужая кровь родственна крови мальчика, тщательно проверена на совместимость, и ее не отличишь от крови ребенка. Пройдет несколько минут, заработает АИК-аппарат искусственного кровообращения, и вся эта кровь-и чужая и кровь ребенка - начнет питать организм помимо сердца. Для этого нужно вставить канюлю в бедренную артерию.
Все это Владимир Васильевич представлял теоретически, а сейчас он видел, как это происходит в действительности.
"Но аорта? Аорта?!"
- Кровит. Отсос, - словно в ответ говорит Крылов.-Так. Хорошо.
Теперь кровь через бедренную артерию, через кровящую аорту будет нагнетаться и пойдет по всем клеточкам и тканям. Кровь одновременно будет охлаждаться в особом аппарате и, охлажденная, проходя по сосудам, будет охлаждать весь организм. И сердце тоже. Потом профессор пережмет аорту и выключит сердце. Охлажденное сердце не умрет без питания. А дальше? Дальше он станет исправлять порок.
Главное-Владимир Васильевич слышал-не остановить сердца, не обескровить его, главное - утверждают специалисты - заставить сердце вновь работать, питать и мозг, и легкие, и все клетки.
А пока...
- Кровит, - повторил Крылов.-Держите. Пока не пережму аорту, придется держать.
Вновь раздалось гудение. На халате профессора появились мелкие пятнышки. Целые грозди пятен. Владимир Васильевич в первую секунду удивился, но тут же понял; это кровь. При ярком света она кажется не красной, а темной. А руки хирургов желтыми - они в перчатках.
Он невольно взглянул на руки мальчика и поразился:
у Сережи руки стали белыми. Ноготки коротко подстрижены. Он спит. Длинные ресницы не дрогнут.
На мгновение ему сделалось жаль мальчонку. Такой он беспомощный, столько взрослых против него. "Что за глупость!-оборвал он себя.-Они же помочь, спасти его хотят".
Владимир Васильевич закрыл глаза, прислушался.
Гудит отсос. Потрескивают зажимы. Раздаются короткие фразы врачей:
- Давление восемьдесят на тридцать.
- АИК готов.
- Иглу поменьше.
Напряжение нарастает. Он это чувствует не только по себе. Кажется, сам воздух более густой и плотный.
Все сосредоточены. От былой веселости нет и следов.
Врачи ни на шаг не отходят от своих постов.
Владимир Васильевич напрягся, весь внимание. Гла"
за хирургов устремлены на сердце. Профессор тоже, кажется, никого и ничего не видит, кроме этого маленького сердца.
- Давайте начинать,-произнес он, и слова эти прозвучали как команда.
Владимир Васильевич быстро сдернул очки, торопливо протер их рукавом халата.
Врачи действуют ловко и четко. Нет, они не торопят^ ся, но и не теряют ни одной секунды. Еще раз проверяют систему шлангов, зажимов, соединяют какие-то неизвестные Владимиру Васильевичу стеклянные трубки, осторожно и мягко, будто они могут лопнуть в их руках.
- Катетер ввели? - спрашивает Крылов.
- Давно.
- Так... Хорошо... Внимание.
Наступает такая тишина, как будто все даже дыхание затаили. Владимир Васильевич чувствует, как на лбу у него выступает испарина. Лишь пощелкивают аппараты да на экране всё бегут, бегут светлые зайчики.
А с улицы доносится звон трамвая. Каким далеким сейчас, каким парадоксальным кажется этот звон, словно голос другого мира.
- Сняли? Всё сняли?-еще раз спрашивает Крылов.-Зажимов нигде не оставили?.. Внимание... Начали.
Загудело, зажужжало "искусственное сердце"- АИК. (Владимиру Васильевичу показалось, что и его сердце тоже загудело.) Теперь оно-АИК-питает весь организм, оно - и сердце и легкие. От него зависит жизнь мальчика Сережи Прозорова. Но работа аппарата и все остальное зависит от людей, от этого невысокого, немогучего человека, что стоит у стола, вытянув перед собой руки в желтых, забрызганных кровью перчатках.
"Тшш-тик, тшш-тик" - появляются новые звуки.
И новый огонек то зажигается, то гаснет на аппарате АИК.
А сердце ребенка начинает биться с перебоями, с паузами. Перебои все чаще, паузы все длиннее. Сердце охлаждается. Вот оно останавливается на несколько секунд, затем точно спохватывается - вздрагивает, делает два-три слабых сокращения, опять замирает.
"А если больше не заработает?-встревожился Владимир Васильевич, но тут же успокоил себя:-Но он-то лучше знает".
- Температура? - спокойно спросил Крылов.
- Двадцать два и шесть.
- Двадцать один и четыре.
- Двадцать и три.
Это температура отдельных участков тела, сердца, мышц, некоторых органов.
- Где электрод?
"Ну вот!" - опять заволновался Владимир Васильевич, потому что электрод - это как раз и есть тот случай, когда сердце останавливается и его нужно возбуждать с помощью.электричества.
Крылову подали обмотанные бинтами электроды с плоскими блестящими концами.
Сердце еще вздрагивает, не все сразу, а отдельными участками, еще никак не хочет остановиться. И зайчики на экране еще подпрыгивают, но уже не высоко и не далеко, часто возвращаются назад, на исходные позиции, словно бегуны, взявшие фальстарт.
- Девятнадцать.
- Восемнадцать и три.
Это напомнило Владимиру Васильевичу запуск космического корабля: отсчитываются последние секунды перед стартом. "А что? Это, во всяком случае, не меньшее чудо".
- Температура сердца? - поинтересовался Крылов.
- Шестнадцать и четыре.
- Фибрилляция еще есть,-сказал он. - Подождем.
Хирурги ждут, пока сердце охладится, остановится, уснет.
А Владимир Васильевич полон восторга и изумления.
Как это просто и как необыкновенно! Веками врачи заботились о том, чтобы сердце не останавливалось, все делали, чтобы оно продолжало биться. А теперь хирурги ждут его остановки.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: