Анатолий Злобин - Дом среди сосен

— Хоть бы чаю попил, — просила Зоя.

— Опаздываю. Поеду без чая, сама виновата.

Никита нехотя встал. Голова его все еще шумела от выпитой водки, и он схватился за спинку стула. Василий уже натягивал сапоги. Зоя подбежала, обхватила его плечи.

— Не надо, Вася, не надо. Прошу тебя. Куда вы поедете в такую метель? Не надо сегодня. Чует мое сердце...

— Вот чудачка городская, — отмахивался Василий. — Разве я для себя? Приказ с вершины... К тебе, между прочим, он тоже имеет отношение. А снега мы не боимся: нас он кормит. Так, Никита?

— Никуда я тебя не пущу, — твердо сказала Зоя. — И Никиту не пущу. Он мой гость.

— Оставь их, голубушка, — сказала старуха. — Не вмешивайся в мужские дела. Такая погода в аккурат для мужских дел.

Василий натянул сапоги и, легко отстранив Зою, пошел к двери.

— Власть держать после свадьбы будешь, — проговорил он, оглянувшись.

Опустив руки, Зоя смотрела ему вслед. Василий пригнулся, нырнул в дверь. Никита за ним.

Они вышли в темный двор. Метель кружилась и бушевала. Самосвал был обсыпан снегом. Снег слепил глаза, забивался за ворот.

Василий открыл сарай и сверкнул карманным фонариком. Никита подошел ближе и увидел в глубине ряд железных бочек. Неожиданно трезвея, он разглядел в луче света за бочками листы железа, мешки. В дальнем углу поблескивала глянцевая ванна.

Василий взял две доски и принялся колотить их одна о другую, очищая от снега.

— Пробки проверь, — сказал он.

Никита нагнулся и постучал рукой по железным пробкам. Резкий запах бензина ударил ему в нос и окончательно отрезвил его. Так вот она, экономия бензина. Хитрая экономия. Василию записывают рейсы, которые он не делал, и у него образуются огромные излишки бензина. Часть его он сдает под видом экономии и получает за это премию. Остальное прячет в сарае, а потом сбывает. Ловко работает. С двух сторон выгода.

— Давай ка́том! — Василий положил концы досок на край кузова, ухватился за крайнюю бочку.

— Куда же это? Зачем? — попробовал возразить Никита, и перед ним внезапно возникла неясная тень. Никита вздрогнул.

— Вася, — позвала Зоя, — срочно к телефону. Дядя зовет. — Она стояла, закутавшись в платок, и часто дышала.

Василий выругался, побежал в дом. Зоя подошла вплотную к Никите.

— Все бы тут сожгла, — сказала она с неожиданной злостью. — Не хочу страдать из-за этого барахла. Уеду отсюда. У нас городок маленький, все живут на виду друг у друга.

— И мне домой пора бы, — Никита вздохнул. — Весна уж на носу...

— Проповедуешь? — Василий стоял в дверях. — По коням! Замкнуть амбары! Товар отменяется.

Зоя махнула Никите рукой и исчезла в белых хлопьях.

Самосвал мчался по метельным улицам. Василий летел как угорелый, и Никита уже ничему не удивлялся. На дворе автобазы было безлюдно. Лишь снег кружился и завывал да стояли запорошенные самосвалы.

— Где вас черти носят? Скорей давайте! — кричал дежурный; закутанный в тулуп, он застыл у ворот как снежная баба. — Пересменка идет.

Василий подкатил к конторе. Они прошли по коридору в неширокий зал, где по субботам показывали кинофильмы.

Собрание было в самом разгаре. Мурашев стоял на сцене с поднятой рукой.

— ...Учат нас. — Слышал Никита. — И мы должны ответить на это своим самоотверженным трудом. Я призываю всех водителей нашей автобазы включиться в аварийную работу по сохранению нормальной жизни города. Оплата будет сверхурочная. Кто из водителей желает взять слово?

— Разрешите мне, — Василий растолкал шоферов в проходе, вскочил на сцену и закричал хриплым голосом: — Снег идет, а мы стоим! Беру на себя обязательство: работать по очищению до полной чистоты... Не надо нам учетчиц — сами будем работать на полном доверии. По коням!

Водители громко хлопали Силаеву. Вокруг Никиты раздавались голоса:

— Правильно, в Москву-реку будем бросать, чего тут учитывать.

— А они пусть чаек нам развозят, да погорячее.

— Калым пошел, ребята.

— Спокойно, товарищи. Начальники колонн получат маршруты. Резолюций принимать не будем. А протокол мы потом подработаем. Общее собрание объявляю закрытым.

Двор автобазы наполнился ревом машин, и этот рев был сильнее воя метели.

Никита залез в кабину.

— Гони всю технику! — кричал кто-то в рупор. — Чтоб ни одной машины здесь не осталось. Гони!

Никита вырулил за ворота вслед за Силаевым. Самосвалы набрали ход и понеслись сквозь снежную пелену, обгоняя медленные снегопогрузчики, грейдеры, грузовики со щитами и метелками, — все это грохотало и двигалось на центральные магистрали.

Начиналась снежная битва. Над городом спустился вечер — снежные вихри кружились вокруг фонарей, метались перед витринами магазинов. Вечер перешел в ночь: опустели улицы, погасли окна в домах, рекламы. Город угомонился, утих, набираясь сил для нового дня. Лишь неистовая метель продолжалась, и люди, которые боролись с ней, не покидали улиц.

Люди боролись со снегом, но усилия их оставались тщетными. Чем больше снега увозил Никита с просторной пустынной площади, тем выше росли сугробы. Никита до предела выжимал газ, самосвал заносило на поворотах; высыпав снег, он мчался обратно, а сугробы росли и росли, и все у́же становилась площадь.

Никита мчался по набережной, когда его обошел самосвал. Мелькнуло ожесточенное лицо Василия, снежная гора в кузове часто вздрагивала и осыпалась. Никита замешкался под мостом, бросил газ. Подъехав к свалке, он увидел, что Василий уже стоит у парапета с задранным кузовом.

Оглушительный треск раздался над рекой. Снежная гора взвихрилась, закрыла машину Василия. Никита в страхе прыгнул на землю и побежал навстречу треску. А река разламывалась и грохотала. Снег оседал, погружаясь в черноту реки, и волны заходили ходуном.

— Наша взяла. Сыпь, ребята! — Василий жадно хватал пригоршни снега и засовывал их за ворот. — Гони, Никита, не поддавайся!

Самосвал Василия взревел и растворился в метели.

Одеревенели руки, отяжелели веки, но Никита упрямо продолжал кружиться в нескончаемой карусели машин. Сизый рассвет занялся над городом. Словно не выдержав упорства людей, метель отступила. И тогда раскрылось все, что натворил снегопад.

Город лежал, погруженный в снег. Белая пелена укутала площади, скверы, бульвары. Вдоль улиц тянулись снежные хребты. Машины тяжко буксовали в сыпучем снегу. Никита стоял в застывшем хвосте на Неглинной, не в силах пробиться к погрузчику. Тревожно гудели автобусы за спиной, пассажиры беспомощно сидели в креслах. Никита двигался вперед толчками и подремывал за рулем.

На Трубной было свободнее. Бензовозы тут же заправляли горючим погрузчики, учетчицы раздавали водителям чай и колбасу. Подкатил Василий, за ним Буровой.