Анатолий Злобин - Дом среди сосен

Непонятно для чего два светлых луча как по команде повернулись на месте и разошлись в разные стороны от дороги, прижимаясь к полю. Лучи скользили по снегу, замирали на сугробах и ползли дальше, сходясь все ближе. Мертвые черные тени от сильных лучей вырастали и колебались на белом неровном поле. Вдруг что-то живое заметалось на снегу в полосе ближнего луча. Второй луч взметнулся к небу, подскочил к луне и, упав на землю, перекрестился с первым. Две длинные, расходящиеся как стрелки часов, черные тени запрыгали от фигурки, бежавшей по полю.

Гулкий выстрел звонко откликнулся в морозном воздухе. Фигурка на снегу присела, а потом вытянулась и подняла кверху руки.

Услышав выстрел, Никита испуганно схватился за руль.

— Зачем, дурак, побежал? — с руганью проговорил Василий, стоявший на подножке. — Ладно, валяй в лес.

Никита машинально потянулся рукой, и вдруг пальцы его почувствовали переключатель, который давал свет. Пальцы сами прилипли к переключателю и не уходили назад. Одно маленькое, легкое движение — и все. Конец всем страхам и сомнениям. Подъедут орудовцы и скрутят за спиной руки. А может, лучше уехать?..

И Никита чуть-чуть потянул переключатель. Яркие полосы света вырвали из темноты заснеженные стволы деревьев. Похолодев от страха, Никита погасил огни и включил скорость.

— Ах ты, культяпка, — Василий открыл дверцу, больно толкнул Никиту ногой в глубь кабины, принимая руль.

Отодвигаясь, Никита увидел, как один огонек тронулся с места и запрыгал по неровной дороге к лесу.

— Я ничего, я ничего, — бормотал Никита, со страхом смотря на приближающийся огонек.

— Эх, все равно заметил нас. Была не была! — Василий зажег полный свет и переключил скорость.

Самосвал с ревом помчался в лес. Бочки с грохотом перекатывались в кузове.

Неожиданно послышался пронзительный скрип тормозов. Никита едва не стукнулся головой о стекло и увидел впереди развилку. Фары хорошо освещали обе дороги, обе они казались одинаковыми и одинаково пропадали в темноте, среди высоких сосен.

— Направо — в Колыму, налево — в тюрьму, — размышлял, скривив губы, Василий и с отчаянной удалью крикнул: — Куда ехать, Никита? Приказывай!

— Не знаю, Василий Петрович, — торопливо ответил Никита. — Ты сюда меня завез, ты и решай.

— А, клоп! Выходи из машины. — И видя, что Никита не пошевелился, Василий свирепо закричал: — Выходи, говорю! Растворись в лесу. Сверток возьми. Беги к Зойке, веди с ней шашни.

— Не пойду, — упрямо ответил Никита. — Крути баранку направо.

Самосвал взревел и помчался вперед, разрезая огнями сосны. Километра через три под колесами затряслась булыжная мостовая, и Василий прибавил газу. Лес внезапно оборвался. Они помчались по полю, перекатываясь с ходу через снежные волны, которые нанес ветер поперек дороги.

Никита посмотрел назад. Там было темно. Над стеной леса висела луна. А впереди, под горой, уже виднелись огни машин, они сходились и расходились на автостраде.

Через пять минут они въехали на шоссе. Василий повернул в сторону от Москвы.

— Может, назад? — спросил Никита. — К дому поближе.

— Теперь вся Москва про нас знает. Нет, Москва теперь не для нас.

— Смотри, смотри! — воскликнул Никита, показывая на поле, которое они только что проехали. Там, вдалеке, только что вынырнул из леса одноглазый огонек мотоцикла.

— Гони, друг Вася! — крикнул Силаев, давая газ.

Самосвал со свистом понесся по шоссе. Они проехали километров двадцать, не разговаривая, не останавливаясь, минуя поселки, деревни, темные заводские корпуса. Наконец у опушки леса Василий заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья.

— Я говорил — держись правой стороны, — улыбнулся Василий. — Наше счастье, Никита. Подведем итоги. Борис хоть и попался, не продаст. Жалко парня, не выдержал с нервами, а если и продаст, инспекторы нашу машину не видели, даже марки ее не знают. Одна улика — газетка эта, где она? — Василий взял у Никиты сверток и подбросил его на ладони. — Весомый! Мы сейчас эту улику разделим. И по карманам. Деньги не пахнут, а? Здорово мы все-таки выкрутились.

И они, возбужденно перебивая один другого, принялись вспоминать.

— А как ты фары зажег, ух...

— Да я случайно... А ты на развилке-то...

— И шел бы. Зачем обоим пропадать?

— А я как выстрел услышал... Хорошо еще, что мы в ту сторону стояли. В таком тоннеле не развернуться...

— Я только третью бочку поднял — и вижу: огонек прыгает.

— А бензин? — спросил вдруг Никита.

— Да, две бочки в кузове, — поморщился Василий. — И тут мы не в накладе. Деньги за них получены.

Самосвал медленно поехал по шоссе. Василий смотрел по сторонам, выбирая подходящее место. Впереди засверкали зеркальные пуговки указателя: «Дер. Аносово — 3 км». Василий подумал немного и свернул туда. Хорошо накатанная дорога поднималась в гору, воткнулась в густой ельник, сжалась, запетляла по нему. Проехали мимо полосатого шлагбаума. У небольшого моста через ручей Василий остановился и спрыгнул в сугроб. Через минуту он показался в свете фар, крикнул Никите:

— Давай за мной! Рано или поздно — кончать надо.

Никита повел машину за медленно идущим Василием. Колеса гулко пересчитали бревна мостика, дальше был некрутой съезд, прорубленный в сугробах. Самосвал с трудом пополз по заледенелой снежной дороге. Фары освещали лохматые ели, ветви цеплялись за самосвал и роняли снег. Машина вошла на взгорок, остановилась на развилке: одна дорога, занесенная снегом, круто спускалась к ручью, другая уходила вправо.

Василий влез в кабину.

— Здесь будем поворачивать оглобли.

— Что? Повезем обратно бочки?

— Бочки-то? Повезем, да. — Василий приободрился и положил руки на руль. Он въехал на правую дорогу, переключил рычаг и попятился по дороге, спускающейся к ручью. Задние колеса ушли вниз, кабина поднялась. Василий дал тормоза.

— Перерыв! — крикнул он, вытаскивая из-под сиденья бутылку водки. — Погрейся. Белая головка.

— И правда. — Никита хлебнул из горлышка большой глоток. От теплоты, быстро разлившейся по телу, у него закружилась голова. Он одобрительно подумал о Василии. Хозяйственный парень, все предусмотрел. Отчаянный только. Свернет себе шею на крутом повороте.

Василий долго сосал бутылку и опустил ее, когда на дне осталась самая малость. Он закрыл бутылку и убрал ее.

— Поедем потихоньку? — спросил Никита.

— Подготовку вот проделаю, — Василий некрасиво искривил рот и залился нехорошим смешком. — Я проделаю, а ты посчитай это и раздели, — он протянул Никите сверток. — Видишь, какое доверие тебе оказываю. Дели на три.

— На три? — переспросил Никита.

— Ты думал, Мурашев за красивые глаза машину дал? И путевку просто так подпишет?