Кирилл Ласкари - Двадцать третий пируэт

Он шел к ней, как слепец, вытянув впереди себя руки. Вода вокруг него фосфорилась.

Илья поднял Веру и понес на берег.

Он целовал ее волосы, рот, плечи, грудь.

— Люблю. Люблю. Не уходи от меня. Люблю. Будь моей женой. Люблю.

В Дом отдыха они вернулись под утро. Невольно ее взгляд упал на ящик для корреспонденции. Ящик был пуст. Только в отделении на букву «С» лежала телеграмма.

«Прилетай немедленно. Начинаю Икара. Целую Игорь».

— Что-нибудь случилось? — забеспокоился Илья.

— Ничего, Ильюша. Спокойной ночи.

Она поднялась к себе. Собрала вещи. Разбудила Петлика, и они уехали в аэропорт.

В короткой заметке «Вечернего Ленинграда» сообщалось, что «…стационара пока у коллектива, который получил Игорь Градов, нет. Для уроков и репетиций арендуется помещение спортзала. Коллектив до конца августа находится в отпуске. Градов с присущей ему энергией занимается организационными вопросами и подготовкой к постановке первого спектакля „Икар из московитов“. Молодой композитор, выпускник консерватории Лебедь подбирает необходимый музыкальный материал. Завпост начал делать макет. В принципе, с оформлением все ясно. Необходимы только некоторые уточнения в декорациях и эскизах костюмов. Три выпускника хореографического училища подписали распределение в коллектив». Коротко, но ясно.

Когда Вера с Петликом поднялась к себе на четвертый этаж, в дверях ее ждала записка: «Сразу звони или домой, или по этому номеру» — и незнакомый ей номер телефона.

Дома Игоря не оказалось, и она позвонила по новому номеру.

— Игоря попросите, пожалуйста.

— Игорь Валентинович, вас, — ответил показавшийся знакомым хорошо поставленный мужской голос.

Через полчаса Игорь Валентинович Градов вошел в квартиру Верочки Скобелевой. Элегантный и благоухающий каким-то незнакомым Вере запахом. Воплощение радушия и респектабельности.

Они познакомились с Петликом и остались друг другом довольны. Из сумки Градов достал фотоаппарат со вспышкой, прошел на кухню и переснял все рисунки Тенгиза Рухадзе. Вспышек Петлик пугался — он удивленно смотрел на Веру. Не забыл Градов принести и портативный магнитофон «Филипс». Работа началась.

— Я думаю так, — сказал он и стал излагать логичную, но мало интересную для хореографии сюжетную канву балета.

Во-первых, балет у него начинался почему-то с рождения Никишки, что было совершенно ни к чему. Во-вторых, Никишку в конце спектакля казнили, а это не согласовывалось с общим замыслом. Вера предложила начать балет с дуэта птицы и Никишки. Никишка любуется и восторгается крыльями. Зарождается мечта. С плахи он должен улететь за птицей. Улететь в будущее. Со многим еще не соглашалась Вера и предлагала, предлагала, предлагала. Игорь записывал.

Начали они с дуэта. Прямо здесь, в комнате. Лишнюю мебель вынесли. Рояль задвинули в угол. Под него забился удивленный Петлик. Вера — птица. Игорь — Икар из московитов.

Каждый день в течение месяца до сбора труппы они сочиняли новый балет. К работе подключился концертмейстер — Ольга Васильевна. Игорь уговорил ее уйти из театра. Ольга Васильевна играла громко. Петлика это раздражало. Он покинул свое место и перебрался под кресло. Законченный макет декораций спектакля стоял на высокой подставке под окном в кухне. Градов приходил утром и уходил поздно вечером.

Вера и еще несколько артистов театра подали заявление об уходе по собственному желанию.

Огромному желанию творить и гореть.

Век артиста балета мгновенен и мимолетен. Каждому, кто связал свою судьбу с этой удивительной и трудной профессией, хочется прожить его как можно более насыщенно, с полной творческой отдачей.

Шли репетиции. Декорации и костюмы выполнялись в мастерских Кировского театра. Вера давала уроки. Отрабатывала поставленное. Сама репетировала партию Арины — невесты Никишки. Лена работала над партией птицы. В балетном мире пронесся слух, что Игорь Градов создает что-то грандиозное.

Иногда на репетиции приходила Шипа. Ее «вообще» не вызывало сомнения в том, как она относится к увиденному.

Остававшийся дома Петлик выл от тоски, чем вызывал недовольство соседей по площадке. Вера решила брать его с собой в спортзал. Градову эта затея не понравилась. Зато артисты приняли Петлика как родного. Надо отдать ему должное, вел он себя превосходно.

Как старый балетоман, друг Градова доктор Левин внимательно следил за перемещением танцоров первые пятнадцать минут, а затем дремал с блаженной улыбкой.

Репетиции продолжались весь день. Хореография, задуманная Верой, была сложной и непривычной. Часто, в очень корректной форме, она предлагала Игорю переделать ту или иную комбинацию. Он беспрекословно соглашался. Работал Градов много и вдохновенно. Появились первые корреспонденты. Игорь давал интервью. Скромно. С достоинством.

Первый акт вчерне был готов. Неожиданно дирекция спортзала надумала устроить капитальный ремонт. Срок аренды кончался, и она имела полное право поступать, как ей заблагорассудится. Князев, директор коллектива, и Градов бегали по вышестоящим инстанциям, но пока безрезультатно. Все подходящие помещения были заняты. В декабре артисты практически остались не у дел. Тех нескольких часов, которые им выделило хореографическое училище, хватало лишь на уроки. Градов нервничал. Премьера в этом сезоне была под угрозой.

Приближался Новый год. Встречать его решили вместе, всем коллективом. Сняли «Диетическую столовую» и оформили ее по своему вкусу. Елку украсили балетными атрибутами — косками, белыми мягкими туфлями, коробками с гримом. На верхушку водрузили лейку. Из посторонних присутствовали композитор Лебедь, балетоман Левин, Шипа и, конечно, совершенно обезумевший от приглашения Петлик.

Уже в раздевалке Шипа начала кокетничать с Лебедем — рассеянным, странным человеком в очках на кончике носа. «Горбатого могила исправит», — подумала Вера о подруге.

Лена Никитенко сидела рядом с Игорем. Вера — напротив.

— Друзья мои! — громовым голосом открыл вечер директор. — Сегодня, когда мы, так сказать, находимся на старте длинной, но многообещающей прямой, — и Князев вытянул вперед левую руку (в правой он держал бокал с водкой), — особенно волнительно видеть здесь весь, так сказать, монолит в полном составе. Это очень похвально. Хочу напомнить, в каких условиях нам предстоит бежать к финишной ленте.

Он явно затянул свою речь. Многие поставили бокалы и смотрели на директора с некоторым недоумением. Словесный поток остановил Градов. Он встал. Поднял высоко бокал. И с поклоном в сторону Князева сказал:

— Большое вам спасибо, Виктор Павлович, за добрые, мудрые слова.

— Я еще не все, — улыбаясь и грозя пальцем возразил директор.