Павел Далецкий - На сопках маньчжурии

Наконец она дрогнула. Солдаты стали пятиться, рассеиваться, потом побежали, потом, спасаясь от огня, бросились наземь.

— Лейтенант Футаки, лейтенант Футаки, — кричал кто-то. Юдзо узнал голос Ясуи.

Ясуи подбежал, присел.

— Господин Футаки, — сказал он дрожащим голосом, — вы теперь очень важный человек… Капитан Яманаки погиб. Теперь вы командуете ротой. Направо от нас остатки полка, который наступал вдоль Мандаринского тракта. У них не осталось ни одного офицера. Они спрашивают вас, что им делать. Какая жестокая ночь! Я чувствую, никто из нас не доживет до утра.

Юдзо слушал его слова и вглядывался в неверные огни боя, то вспыхивавшие, то погасавшие. Тучи опять низко стлались над землей, точно они собрались хоронить несчастных заблудших людей, занятых уничтожением друг друга.

Он призвал трех солдат и послал их в ночь, в темноту, найти начальника соседней части и узнать, какие сейчас задачи и распоряжения.

Бой продолжался. Судя по звукам стрельбы, японские части снова двигались на деревню Гудзядзы. Желтые полосы всплескивались в небо. И эти всплески желтого пламени производили зловещее впечатление. Точно это были вопли… Вопила земля, разрываемая снарядами, пронзаемая пулями.

За холмами, в темноте ночи, Ляоян… При стремительной победе, конечно, Юдзо нашел бы в городе Ханако, — после многодневной борьбы неизвестно: ремесленная школа может выехать и затеряться в беспредельных пространствах России. А если Ляоян и вовсе не будет взят?

Посланные солдаты долго не возвращались. Наконец вернулся один. Он нашел неподалеку батальон майора Сугимуры, майор приглашал лейтенанта к себе.

Бой не умолкал. Приказ Ойямы победить русских до первого луча солнца был в действии.

Майор Сугимура стоял около фонаря и читал бумажку.

— Это вы командир роты? Гора Маэтунь должна быть взята. Приведите сюда своих людей. Ночные атаки нужно производить густыми колоннами. У русских превосходные винтовки, я с огорчением убедился, что наши, но сравнению с ними, не стоят ничего. Будут огромные потери, но другого выхода нет. Атака за атакой — вот наша надежда. Через полчаса — новое общее наступление.

«Атака за атакой» — вот и все наше военное искусство!» — подумал Юдзо.

Едва его рота успела присоединиться к батальону, как Сугимура приказал наступать.

Снова бежали, шли, падали. Падали потому, что спотыкались, и падали потому, что умирали… Рев русских батарей усилился. Создавалось впечатление, что русские ввели в бой новые части.

— Там Ляоян! — кричал Юдзо, поворачиваясь к неясным теням бегущих за ним.

— Там Ляоян! — слышал он голос Маэямы.

У проволочных заграждений остановились.

— Саперы режут проволоку, — передавалось по рядам. — Ложитесь, ждите…

Рвалась шрапнель. Вдруг на склоне сопки поднялось высокое светлое пламя. Откуда оно, что горит?

Горели смоляные бочки, заготовленные русскими. Огонь уничтожил ночную скрытность, русские отлично видели японцев, шевелившихся у проволоки, и осыпали их пулями.

— До первого луча рассвета! — передавали по японским цепям. — Так приказал Ойяма… Вперед, вперед!

Японцы хлынули в бреши, проделанные саперами. Но за брешью их встретил пулеметный огонь, Юдзо упал: это Ясуи схватил его за ногу и заставил упасть.

Теперь японцы лежали за проволочными заграждениями и не могли двинуться ни назад, ни вперед. Русские выбегали из окопов… Пулеметный огонь утих. Юдзо вскочил, солдаты его вскочили за ним. Их было немного, меньше половины роты. Сугимура уже стоял с поднятой саблей.

— Банзай! — закричал он, стараясь заглушить русское «ура». Но заглушить не удалось, солдаты его закричали вразброд, им было не до крика, они поднялись и стояли, вместо того чтобы броситься навстречу русским.

— Рота Футаки, вперед! — крикнул Юдзо, понимая, что если русские ударят с налету, то от японского батальона не останется ничего.

Этот новый рукопашный бой был короток, Русское «ура» раздавалось со всех сторон. Почему? Юдзо отлично видел, что русских немного, победа над ними была возможна: разбить их, занять окопы и оттуда наступать дальше! Тем не менее русские побеждали… Какая-то неодолимая стойкость была сегодня в каждом русском.

И японцы начали отступать. Через проходы в проволочных заграждениях они бежали бегом и дальше бежали бегом.

Русские не преследовали. Какое счастье, что они не преследовали! Огонь на склонах холмов погас. Спасительная тьма окутала отступающих.

Юдзо шел сзади. Впервые он чувствовал нечто напоминавшее отчаяние.

— Неужели поражение?

Не подобрали ни раненых, ни убитых. Собрались на том же склоне сопки, откуда наступали.

Майор Сугимура лежал прямо на мокрой, грязной земле. Молчал. Уцелевшие офицеры и солдаты тоже молчали.

Так прошел час, может быть, больше. Орудийная стрельба затихла. Все реже и реже ружейные залпы.

Раздалось шлепанье конских копыт по грязи. Всадники подъехали, заговорили.

— Майор Сугимура?

— Вот майор Сугимура.

Майор Сугимура поднялся. Ему вручили конверт. Засветили спички, фонарика уже не было. Майор читал приказ.

В темноте сказал:

— Сейчас приступлю к выполнению.

Юдзо подошел к нему, спросил тихо:

— Я Футаки, каково приказание?

— Отступать на исходные, утренние. Приказ написан грустными словами. Я очень опасаюсь, очень опасаюсь…

Когда Юдзо вернулся к своим, Маэяма сказал ему:

— У меня в кармане лежал запечатанный приказ вашего отца. Я должен был прочесть его в назначенный час. Этот час наступил, я прочел его. Он дан на случай нашей неудачи. Я должен вас на время покинуть, и я хочу вам сказать: я вам прощаю все — вы дрались великолепно.

— Сожалею о том, что мы расстаемся, как никогда не сожалел. Куда же вы?

— Туда, куда мы не пробились силой.

— В Ляоян?

Неожиданная мысль мелькнула в мозгу Юдзо. В первое мгновение она показалась ему безумной, но в следующее он понял, что исполнит ее.

Младшему лейтенанту Косиро он сказал:

— Передаю вам командование ротой. Сам ухожу в разведку. Боевых действий до утра не предвидится.

И тотчас же отошел, чтобы помешать Косиро задать какие-либо вопросы.

— Кендзо-сан, — тихо позвал он.

Маэяма также тихо отозвался.

— Я иду с вами в Ляоян, — сказал Юдзо. — Я так решил. Вы вернетесь к рассвету?

Маэяма молчал. Слышно было, как в темноте тихо переговаривались два усталых голоса.

— Я вернусь утром, — сказал Маэяма. — Майор Сугимура разрешил вам?

— Мне никто не может этого разрешить. У нас нет времени для споров. Я должен вернуться к рассвету. Вся моя надежда на вас: вы знаете дороги, вы бывали там, вы проведете меня, назад я вернусь сам. Долг солдата я сегодня выполнил, не мешайте мне выполнить долг человека.