Антти Тимонен - Мы карелы

«…Мы хорошо знаем, чего хочет белая Финляндия: ей нужны лесные богатства Карелии, ей хочется превратить Карелию в свою колонию…»

«…Мы поддерживаем решения Второго Всекарельского съезда Советов остаться на вечные времена с социалистической Россией и готовы бороться за это. Просим дать нам оружие…»

Под письмами шли корявые подписи, многие расписывались крестиками.

Выйдя из ЧК, Липкин увидел Рийко.

— Ты не меня ждешь?

Рийко пошел с ним, начал рассказывать о событиях на границе.

— Ничего! Скоро все будет в порядке! — заверил его Липкин.

— Думаешь, скоро?

— Послушай, Рийко. Вечером я еду на Онду. Поедем со мной. Там я всем скажу, что и когда будет. Можешь захватить всю вашу группу. Тут недалеко. Где ваши сейчас?

— Михаил Петрович пошел в штаб; а мне велел разыскать Евсея. Может, заблудился где, говорит. Человек-то он новый.

— Разыскал?

— Разыскал. Я ведь старый разведчик. Кого угодно найду. А парень-то знал, где заблудиться. Неплохое место выбрал.

— Где же он был?

— Ясное дело, у девушек. Ну и парень! Неужто все они такие там на юге? Мне подсказали, загляни, мол, в один барак. Открываю дверь, гляжу — сидит, голубчик, девушки чай пьют, а он с одной в стороне и уже обнимает. Ну и хват! Когда сюда шли, чуть жив был. Думали — не дойдет, а пришли — сразу ожил. Резвый, что… что жеребчик. Увидел меня — смеется. Есть, говорит, девчата и у вас.

Рийко замолчал и вдруг спросил:

— Слушай, ты не знаешь, кто такой Вилхо Тахконен?

Липкин растерялся.

— Какой Тахконен? Где?

— Да в списках у белых.

Липкин засмеялся.

— У меня, понимаешь, с белыми отношения, не очень важные. Не докладывают они мне, где да что.

— А я знаю! Это наш Васселей.

— Васселей? Возможно, и он под каким-то именем у них числится. Поди знай. Только брось ты его к черту. Тебе-то что?

— Нет, все-таки… — Рийко остановился, взял Липкина за рукав. — А может, и Михайло Петровича тоже чуть было не убил Васселей? Самойлов ничего не говорил?

— Говорил. Только не о Васселее, а о тебе. О вашей группе. Молодцы, говорит, такие бумаги доставили. А насчет тебя сказал, что ты славный парень, но слишком горячий. Прав он… Война дело сложное. Тут надо иметь холодную голову, а сердце горячее. Ну, ладно. Значит, вечером встретимся. Дрезина поедет в шесть вечера. Мне надо бежать. Пока.

Похлопав Рийко по плечу, Липкин поспешил куда-то по своим делам. Рийко направился в казарму, так громко именовался обычный барак, где жили красноармейцы. Возле барака он встретил двух красноармейцев в новеньких, еще топорщившихся шинелях.

— Рийко!

Навстречу, широко улыбаясь, шел Юрки Лесонен.

Он представил своего товарища:

— Это — Сантери. Из нашей деревни. Ты откуда, Рийко?

Рийко стал рассказывать, но Юрки перебил его:

— А тебе привет… Знаешь, от кого? От Вас… — Заметив, что Рийко изменился в лице, Юрки осекся.

— От кого?

— Да от… ваших. От отца да матери, — вывернулся Юрки и начал оживленно рассказывать своему товарищу: — Знаешь, Сантери, какая мать у Рийко. Боевая!.. Схватила как-то ухват, говорит — разгоню я ваше Ухтинское правительство! Я тогда солдатом был у этого правительства. — И тут же Юрки обратился с деловым предложением к Рийко: — Слушай, Рийко, ты нам нужен. Понимаешь, мы собираем лыжный отряд. Будем воевать на севере. Кем ты служишь в армии?

— Когда, кем. — Рийко начал перечислять: — Разведчиком был, и в артиллерии, и в пехоте. Пограничником был. Переводчиком был. Даже кашеваром приходилось быть… Все могу.

— Пойдешь к нам в отряд?

— Я бы пошел, да я же не вольная птица. — Рийко знал, что их группу направляют к границе в составе части Красной Армии, которая должна наступать на Сорокском направлении.

На Онде работа шла круглые сутки. К разрушенному мосту с юга подходил один состав за другим, на северном берегу ждал порожняк. Грузы переносили через реку на себе, волокли на тросах, на длинных и широких сколоченных из бревен санях. Спешно строился новый мост. Тут же вручную пилили брусья и доски. Между бригадами шло соревнование, и там, где работа спорилась лучше, развевался красный флаг. Строительная площадка освещалась прожекторами.

Доклад Липкина собрались слушать сменившиеся с работы строители. Их пришло столько, что большой барак, не разделенный перегородками, был битком набит людьми.

Липкин, как всегда, тщательно подготовился к докладу, написал конспект выступления, сделал необходимые выписки, но выступал он не по бумажке, лишь приводя цитаты, обращался к тексту доклада.

— Мы, карелы…

Липкин обвел взглядом освещенное тусклым светом керосиновой лампы помещение, словно хотел увидеть, сколько здесь тех, от имени которых он говорит. — Мы, карелы, — небольшой народ, но когда речь идет о том, быть или не быть нашему краю свободным, быть или не быть нашей Трудовой Коммуне, быть или не быть Советской власти на нашей земле, — тогда за нами стоит великая сила, за нами — огромная семья всех братских народов… Здесь сидят русские, украинцы, чуваши. Здесь сидят и финны. Они тоже наши братья по оружию. У себя на родине они сражались за наше общее дело, за свободу трудового народа. Есть среди них и люди, недавно порвавшие с белыми и перешедшие на нашу сторону. Один из таких людей… Разрешите представить вас, товарищ?.. Вот товарищ Суоминен, бывший белый солдат, а теперь наш товарищ…

Рийко взглянул на Суоминена, сидевшего через человека от него. Молодой, подтянутый, аккуратный… Удовлетворив свое любопытство, Рийко опять стал внимательно слушать Липкина. Если бы он знал, что этот аккуратный молодой человек целых полгода, от весны до осени 1918 года, прожил в доме старого Онтиппы в Тахкониеми, что Суоминену было известно лучше, чем кому-либо, почему Васселей оказался у белых и что Васселей делал там, Рийко непременно подошел бы к нему, расспросил бы его обо всем. Суоминену тоже не могло прийти в голову, что совсем близко от него сидит сын Онтиппы и брат Васселея и слушает вместе с ним доклад Липкина.

Липкин рассказывал о Втором Всекарельском съезде Советов, собравшемся 2 октября 1921 года в Петрозаводске. В ответ на попытки нападения международного капитала съезд объявил, что рабочие и крестьяне Карелии связали свою судьбу с Республикой Советов и готовы вместе со всей Российской Федерацией защищать Советскую страну. На IX Всероссийском съезде Советов Ленин говорил:

«Мы идем на самые большие уступки и жертвы, идем, лишь бы сохранить мир, который был нами куплен такой дорогой ценой. Мы идем на самые большие уступки и жертвы, но не на всякие, но не на бесконечные, — пусть те, немногие, к счастью, представители военных партий и завоевательных клик Финляндии, Польши и Румынии, которые с этим играют, пусть они это себе хорошенечко заметят… Мы не допустим издевательства над мирными договорами, не допустим попыток нарушать нашу мирную работу. Мы не допустим этого ни в коем случае и станем, как один человек, чтобы отстоять свое существование».