Петр Шумский - За колючей проволокой

— Карпенко тогда от лихорадки все водкой лечился. Лихой казак был — лихорадку и ту повернул себе на пользу!

— Обманули нас тогда, товарищ корпусной, с фланга зашли…

— Ну так и мы с ними поквитались: мы от них без штанов выскочили, а они от нас — совсем голышом!

Подошел Терентьич. Гай стал прощаться:

— Жаль от тебя уезжать, Осип Терентьич, — улыбаясь, проговорил Гай, — уж больно много здесь славных товарищей по старым походам! Хорошие ребята, сжился, сроднился с ними…

Чуть ли не весь полк провожал его до автомобиля…

Вечером артиллерия противника обстреляла полк. Сотни быстро поседлали коней и начали отходить. Шли всю ночь, а на рассвете внезапно завиднелась Млава. Станция ярко белела в прозелени садов. По полотну железной дороги непрерывно курсировали два неприятельских броневика. Полк спешился, лошадей отдали коноводам и, прячась в траве, подошли как можно ближе к железной дороге. По сигналу бросились в атаку.

Броневики подняли хоботы орудий. Черные пасти задымились, выбросили снаряды. Из городка бежала польская пехота, залегая на железнодорожной насыпи. Забили пулеметы.

Жмет потертую ногу сапог. Колосок кривится от боли, бежит, пригибаясь к житу, рядом с товарищем. Густые польские цепи зеленеют на насыпи. Нет, мешает проклятый сапог. Колосок начинает отставать от уходящей вдаль цепи.

«Скину и догоню, — решает он. Уперся рукой в носок, скинул сапог. — Ах, хорошо!..»

Бежать стало легко, но щекотно. А товарищи уже мелькали далеко впереди.

Бьет полковая артиллерия, взрывая снарядами железнодорожное полотно. Бьют вражеские броневики. Лопаются над головой — снаряды, беловатыми пушистыми облачками разбрасывают осколки, а Колосок все бежит, догоняя товарищей, прихрамывая на босую ногу.

— Воды б испить, — шепчет он пересохшим языком.

Расплавленный круг солнца вынырнул из-за горизонта. Спешенные конники, по пояс во ржи, бегут к полотну, к зияющим пастям орудий… Вот уже близко и полотно. Видит Колосок, как оторвался от цепи боец, сжимает ладонью бок. Сквозь прорванную рубаху меж пальцев сочится кровь.

— О-о-х-х… не могу… братцы, — стонет он, падая у дороги.

Стригут пулеметы равнину, но уже близко насыпь с заслоном бронированных стальных туш, низко опустивших хоботы. Солдаты выскакивают из бронепоездов, трусливо бегут к полотну. Рука офицера с револьвером поднимается, досылая патрон. Солдат падает у его ног.

Слева по насыпи, отстреливаясь, бегут поляки, сбитые нашими с фланга.

Под ногами шуршит тонкий песок железнодорожной насыпи. Колосок взбегает вверх — прямо на броневик. Вскинул винтовку, на мушке качнулась фуражка с поблескивающим орлом, и в следующий миг офицер рухнул с подножки. Бойцы вскочили в пустой, душный, пахнущий порохом, обшитый сталью вагон.

— Сюда, ребята! — крикнул передний. — Здесь один поляк задержался.

Колосок кинулся на голос, опережая товарищей.

В углу, прикованный цепью к пулемету, лежал солдат. Белокурые, взмокшие волосы свисали, закрывая глаза. Бледный, вздрагивающий, поляк сжался, ожидая выстрела.

Колосок нагнулся к нему, откинул с его лба волнистую прядь. Серые глаза глянули испуганно.

— Чего смотришь? — крикнул сосед, прицеливаясь.

— Не трожь! — вскипел Колосок, заслоняя собою поляка. — Слышь, не трожь!

Ударил прикладом по цепи.

— Братцы, помогите оборвать.

Кто-то допытывался:

— Доброволец?

Поляк молчал, подрагивая бледной щекой.

— Доброволец, я спрашиваю? — допытывался неугомонный боец.

Колосок заругался:

— Подожди ты, не лезь с расспросами, не до разговоров ему. Тебя привязали б, как кобеля, на цепь, посмотрел бы, как ты запел!

Цепь сбили, подняли пленного.

— Дзянькуе, — прошептал он глухо. — Дзянькуе!..

— Выходи! — крикнули снаружи.

Бойцы кинулись из бронепоезда. Схватка уже перекинулась в городок.

И снова бежит, падает, вскакивает, стреляет Колосок, а в голове только одна мысль:

«Напиться, напиться, напиться б».

Колосок оглянулся, его догонял поляк. Догнал Колоска, улыбнулся.

— Товарищ…

— Товарищ, пан товарищ! — улыбнулся Колосок. — Винтовку вот тебе надо, тогда совсем товарищ будешь.

В проулке неожиданно столкнулись с отступающей первой сотней.

— В чем дело?

— Там поляков — тьма-тьмущая.

Рокоча, вылезли танки, прокладывая путь польской пехоте. Бойцы первой сотни и Колосок вместе с ними сыпанули через ограду в сады. Залегли, отстреливаясь. Около сада, у дороги, стояли, сдерживая поляков две пулеметные тачанки. Матрос-пулеметчик ругал кого-то матом, клацал затвором.

— Воды, мать вашу… — орал он. — Как же без воды?

Номерной спрыгнул с тачанки с ведерком, скрылся в садах.

«Кипят пулеметы», — подумал Колосок и ему еще больше захотелось пить.

— Живой? — обрадованно окликнул его Дениска.

— Пока живой!

— А я чуть не прикончил твоего пленного, хорошо, ребята вовремя предупредили.

— Где он?

— Да рядом. Жарит по белякам что есть духу. Я уж скинул с него жилет, а то не разберутся — убьют наши.

Неприятельская пехота наводнила улицы, обходила сады.

«Не выдержим», — впервые усомнился Колосок в исходе боя.

Левый фланг поддался. Медленно отступали через сады, в упор расстреливая наседавшего противника.

— К пулеметам ближе, ребята!

Добежали, отстреливаясь, до края сада, залегли. Матрос, возившийся у пулемета, наливал в кожух воду.

— Помогите-ка, ребята! — крикнул он, вставляя ленту. — А то парня моего подвалило! Кто на пулемете работать умеет?

— Я, — отозвался боец, прыгая через канаву в тачанку.

Гулко простучала лента пулемета, приостанавливая наступающие цепи противника.

Колосок, изнывая от жажды, лежал рядом с тачанкой, а недалеко от кожуха пулемета заманчиво капала кипящая вода, зря текла на землю.

Совсем близко подошли поляки, залегли за ближней канавой. В боковой улице неистовствовали танки, очищая городок. Снаряд взрыл ограду, обсыпал бойцов землей. Огонь снова перекинулся к станции. Только около сада, тревожа левый фланг врага, лежала, уткнувшись в земляную ограду, кучка бойцов.

По-прежнему из кожуха пулемета капала кипящая вода, образуя лужу. Колосок воспаленными глазами глядел на эту лужицу, водил распухшим языком по ссохшимся губам: «Пить!..»

Бойцы достреливали последние патроны. Вся надежда была теперь только на пулеметы… А вода капает, капает, капает.

— Откажут пулеметы-то?.. — шепчет Колосок.

— Пропали мы, Колосок, — отвечает ему на ухо Дениска.

— Обошли! — крикнул кто-то сбоку. Бойцы вскочили. Наперерез, обходя пулеметные тачанки, стягивая кольцо, бежала польская пехота.

— Садись! — крикнул матрос. — Живей!..

Кучка конников облепила тачанку.