Николай Борискин - Туркестанские повести

— Тоже деликатный нашелся, — возразил Жук. — От твоей деликатности иной в штаны наделает, если желудком не очень крепок…

Родион невольно усмехнулся и уже мягче проговорил:

— У меня служба.

— Может, у меня тоже служба, — подобрел и Митяй.

— Это какая же?

— А вот, — развел парень руками, — водой командую.

«Наверняка свистит, — подумал Кузькин. — Снова отвертеться хочет. Ну нет, на этот раз твои номер не пройдет!» Решив действовать более осторожно, он добродушно взглянул на Жука и сказал:

— Значит, от колхоза «Зеленый оазис»?

— От него.

— Так мы сегодня вроде сослуживцы с тобой! — Родион почти вплотную подошел к собеседнику. — Ты командуешь водой, я — связью.

— Связист? — Глаза Жука загорелись жадным любопытством.

— А как же! Ваш раис чуть свет приглашает меня к аппарату и говорит: «Салам алейкум! Наслышаны мы, дорогой уртак, что нет лучшего мастера по связи, чем вы. Просим вас проверить телефонную линию у водораспределителя. Очень будем обязаны…» Я сказал: «Хоп! Будет сделано». Вот и пришел сюда.

Кузькин прихвастнул, конечно. Дело было так. Председатель колхоза попросил командира роты исправить оборванную ветром линию связи с Песчаным. Старший лейтенант Семкин приказал Родиону найти неисправность и устранить ее. От самого кишлака шел солдат, проверяя линию, пока наконец не обнаружил обрыв провода. Тут-то он и заметил Митяя…

— Вот так-то, — подытожил Родион. Он постоял минуту, довольный тем, что произвел впечатление на паренька, и нравоучительно добавил: — А водичку экономить надо. Опускать заслон пора.

Родион решил выйти на дорогу, ведущую к аэродрому, не кружным путем, а прямиком, по междурядьям. Шел он медленно, обдумывая, как лучше доложить Семкину о выполнении задания и неожиданной встрече с Жуком. «А что тут гадать? Приду и доложу: «Связь налажена. У водораспределителя обнаружил того самого Жука, за которого вы меня…» Семкин, конечно, напустится: «Почему не задержали?» «Я, товарищ командир, вот что сделал…»

А предпринял Кузькин такой маневр. Соединив провод, связался с правлением «Зеленого оазиса» и спросил, действительно ли у них работает Митяй Жук. Получив утвердительный ответ, Родион понял все по-своему: простофили, мол, вы. Обвел вас, вокруг пальца обвел этот «мираб». Посмотрели бы, как он вашу водичку транжирит…

— Ну, меня-то не одурачишь второй раз, — произнес Родион вслух и, обернувшись, посмотрел в сторону магистрального арыка. Под ногами что-то хрустнуло — слабое, нежное.

— Тьфу ты, дьявол! — негромко ругнулся Кузькин, заметив несколько растоптанных стебельков хлопчатника.

— Что же вы делаете?!

Возмущенный оклик принадлежал женщине. Она сидела у обочины дороги и зло смотрела на солдата. Родион внимательно поглядел на женщину. Молодая. Лет двадцать с небольшим. На ней была выгоревшая кофточка и запыленная шерстяная юбка не то серого, не то синего цвета.

— Язык, что ли, прикусили? — Ее голос звучал требовательно.

Это обидело Родиона.

— Не видите разве? Оступился.

— Оступился! — передразнила она. — С вами небось ничего не случилось, а сколько добра загублено… Совести у вас нет.

— А вы что, проверяли совесть-то мою?

Женщина решительно шагнула навстречу Родиону. Теперь они стояли почти совсем рядом. Снизу вверх смотрела она на солдата рассерженными, обвиняющими глазами, словно и впрямь изучала, есть ли у него совесть.

Смущенный Родион не знал, как ему поступить: махнуть на все рукой и уйти или оправдаться?

— Так я же случайно, — извинительно промямлил Кузькин.

Женщина была неумолима:

— Где же ваша внимательность? А еще авиатор!

— Это я-то авиатор? — простонал Родион. Опять насмешка. Однако ее ошибка пришлась ему по душе.

— Не сердитесь, пожалуйста, — вымолвил смущенный Кузькин.

Женщина, кажется, подобрела:

— Придется простить, что с вами поделаешь…

Родион заметил, что в руках у нее алели яркие маки. Это был букет полевых цветов, бережно собранный и любовно сложенный. И сама-то она была похожа на цветок — такая тоненькая, голубоглазая, с копешкой пышных золотистых волос.

— Любите цветы? — неловко заговорил Кузькин, боясь, что женщина, покончив с нравоучением, уйдет.

— Только маки, — ответила она и дотронулась до огнистых лепестков, на которых дрожали, переливались маленькими радугами свежие капли росы. — А вам что нравится?

— Мне? — удивился и покраснел от неожиданного вопроса Кузькин. — Мне тоже… маки…

— Вот как! — улыбнулась незнакомка. — Я и не предполагала встретить здесь родственную натуру. Удивительное совпадение. — Она смотрела на солдата с веселым любопытством.

Родион окончательно смутился и попытался ответить так же мудрено, как и женщина:

— Да… бывает… Оно, конечно…

Он спотыкался на каждом слове, но остановиться не мог. Не находил точки. Помогла ему собеседница:

— Все случается. Вот споткнулись вы, и я заметила, а то бы так и не встретились… Наверное, вы здесь редко бываете?

— Впервой…

— Понятно… Потому и не примечала вас раньше…

— Да вот, тут линию налаживал… — пояснил Кузькин. — Испортилась связь. Ну и побеседовал с парнем… Тем, что воду распределяет…

— Есть у нас тут такой, — кивнула она. — Работает мирабом…

Родион решил воспользоваться случаем и пожаловаться на нерадивость Митяя.

— Вот-вот… Только работает-то спустя рукава… Воду с излишком сбрасывает…

Женщина насторожилась, свела тонкие крылышки бровей к переносице.

— Интересно. Надо проверить…

— Обязательно проверить, — посоветовал Кузькин. — И вообще этот парень с туманом. Непонятный какой-то. — Родион поводил рукой в воздухе, изображая сложную и неясную линию. — Одна фамилия чего стоит — Жук… Жук и есть…

Женщина засмеялась.

— Заметная фамилия… — Она помолчала, потом спросила: — А вас как звать?

— Виктор! — выпалил Кузькин, вспомнив о своем друге Петрове.

— Красивое имя! Виктор — значит победитель. А меня Вероникой зовут. Это — победоносица… Вот и познакомились. — Женщина улыбнулась. — Давайте присядем. Я так устала: все утро хожу по полям. Агроном…

— Рад бы, да некогда мне. Служба.

— У вас, видно, все такие неуступчивые? Вот и Умаров тоже…

Родион удивился:

— Разве вы знакомы с ним?

— Он же из нашего колхоза. У него славная невеста. Гульчарой зовут. Учительница.

Кузькин теперь не торопился уходить. Немного осмелев, он предложил:

— Хотите, я нарву еще цветов?

— С удовольствием, — согласилась она. — Только не сегодня, ладно? Я вам позвоню. А сейчас и мне и вам пора за дела приниматься. Работы много…

Солдат и агроном встали. Родион направился в авиагородок, а Вероника — к водораспределителю.