Иван Свистунов - Жить и помнить

Раненого командира взвода привезли в большой областной город, в военный госпиталь. В том госпитале он и познакомился с молоденькой худенькой девочкой, школьницей — застенчивой, с тугими косичками.

Я знаю, ты уже догадался, что той школьницей была я. Да, да! Не удивляйся, что меня полюбил красивый, молодой, высокий офицер. Я тоже тогда была совсем другой. Не было у меня в косах седых волос, не было морщинок у глаз, не были такими тяжелыми веки. Была тоненькая, легкая, веселая. И танцевала лучше всех. И смеялась с утра до вечера. И звали меня не Екатериной Михайловной, а просто Катенькой.

И я полюбила Сережу. Как замирало мое сердце, когда я подходила к длинному серому трехэтажному зданию госпиталя и видела в окне третьего этажа его госпитальную пижаму, стриженую голову с обмороженным ухом. Что бы я ни делала, где бы ни была. — рядом со мной всегда был Сережа. Да и сейчас — признаться — он всегда рядом со мной.

Пусть коротким, страшно коротким, как летняя ночь, было наше счастье. Но я не виню судьбу: я была счастлива, и он был счастлив. И это уже не так мало!

Вскоре началась большая война. На нашу страну напали немцы. Я вижу, что ты смутился. Не волнуйся, милый. Я знаю, что мальчишки дразнят тебя немцем. Не обращай на них внимания. У всех людей в жилах течет одинаковая кровь, и никому из нас не дано выбрать себе родителей, национальность.

О войне я не могу тебе многое рассказать. Ты удивлен. Я подробно рассказывала о детстве Сережи, а вот о самом главном в его жизни — о войне — не могу. И вот почему. О своем детстве он мне сам много говорил — у нас тогда было время. А о войне — не успел. Ведь за всю войну мы виделись только один раз, одну ночь.

Но есть человек, который тебе подробно расскажет о том, как воевал твой отец. Тот человек — Петр Сидорович Очерет. Он был не только подчиненным твоего отца, но и его другом, товарищем. Товарищем! Это не простое слово! Знаешь ли ты, что такое боевое, кровью скрепленное товарищество? Русское товарищество?

Был у нас в России великий писатель, на мой взгляд самый великий из всех ее писателей, а может быть, и из всех писателей земли. Силой своего гения он создал целый мир образов, воплотил в них все разнообразие человеческих характеров. Верность Остапа, предательство Андрия, смешная мечтательность Манилова, наглость Ноздрева, скаредность Плюшкина, бездумная лживость Хлестакова, несгибаемая, неукротимая любовь Тараса к русской земле… Жили и будут жить образы, созданные писателем!

Этот великий писатель сказал замечательные слова о том, что такое русское товарищество. Придет время, — я уверена! — и ты их будешь знать наизусть. Вот они:

«Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек».

Такими боевыми товарищами были твой отец Сергея Курбатов и Петр Очерет. Очерет подробно расскажет тебе о войне, о том, как воевал твой отец. Я же расскажу тебе только то, что узнала случайно.

Всю войну я читала «Красную звезду». Больше других газет она писала о боях, о сражениях, о наших солдатах и офицерах. Она военная газета. В каждом номере ее были фамилии десятков советских воинов. Со страхом и надеждой я пробегала газетные строчки: может быть, среди названных в газете будет и имя Сережи.

Мелькали дни, мелькали газетные страницы, а о Сереже ничего не было. Но вот однажды я прочла на газетной странице название статьи — «Подвиг», и сразу же бросилось в глаза: Майор Сергей Николаевич Курбатов. Статья была самая обыкновенная. Вероятно, другие читатели и не запомнили ее. Не было в ней ни красот стиля, ни ярких картин природы, да и сам случай, описанный в ней, был, конечно, не очень памятным в такой войне. Я же запомнила газетную статью и сейчас, спустя много лет, могу передать ее содержание.

…Шло большое наступление Советской Армии. На запад в едином порыве рвались советские воины, гнали и громили ненавистного врага. Но вот путь нашим войскам пересекла крупная водная преграда. Широкая река задержала наступление.

Гитлеровцы хорошо использовали водный рубеж. На своем берегу они вырыли траншей, оборудовали доты и дзоты, натянули колючку, заминировали весь берег.

А реку надо было форсировать во что бы то ни стало! Командир соединения вызвал командира стрелкового батальона майора Сергея Курбатова. Между ними произошел такой разговор:

— Как мне известно, вам, товарищ майор, уже приходилось форсировать водные рубежи?

— Так точно, товарищ полковник.

— Очень хорошо! — И командир прошелся по блиндажу. — По плану командующего армией форсирование водного рубежа намечено на участке наступления вашего батальона. Нужны отважные, надежные люди, имеющие опыт такого рода боев. Я принял решение поручить эту задачу вашему подразделению.

— Благодарю за доверие. Солдаты и офицеры батальона все сделают, чтобы с честью выполнить приказ командования.

— Уверен.

— Что касается лично меня, то я горжусь такой честью!

— Добро. Перед вашим батальоном стоит задача первыми форсировать реку, захватить плацдарм, удержаться на нем любой ценой до подхода основных сил. Последующая задача: преодолеть вражескую оборонительную полосу и овладеть населенным пунктом К. Понятно?

— Все ясно! Разрешите приступать к подготовке?

— Действуйте. Желаю успеха!

Офицер Курбатов отлично понимал, какая трудная и ответственная задача поставлена командованием его подразделению. Он знал, что враг хорошо подготовился к длительной обороне. На том берегу бойцы встретят и проволочные заграждения, и минные поля, и дзоты, и доты…

С чего начать? Прежде всего надо подготовить личный состав батальона, воспитать в бойцах наступательный порыв, волю к победе. Курбатов и его заместитель по политической части собрали коммунистов и комсомольцев батальона. Рассказали им о приказе командования, призвали быть в первых рядах, служить примером для всех воинов, словом и делом воодушевлять их в бою.

Нужно было укрепить в подразделениях дисциплину, хорошо изучить каждого бойца. Особое внимание следовало обратить на молодых солдат, не имеющих боевого опыта.

Время, оставшееся до форсирования водной преграды, Курбатов, командиры рот и взводов посвятили упорной боевой учебе. Дело осложнялось тем, что всю подготовку надо было проводить скрытно, чтобы враг не догадался о намеченной операции.

Курбатов проявил подлинный организаторский талант, высокое мастерство воспитателя. В лесу, невдалеке от передовой, он создал на местности обстановку, похожую на ту, которую встретят его бойцы на вражеском берегу реки. Учились действовать под огнем противника, высаживаться с лодок и плотов, делать проходы в проволочных заграждениях, быстро окапываться, разминировать. Особое внимание Курбатов уделял рукопашному бою в траншеях и блиндажах. Рассказом и показом обучал своих воинов, как нужно вести себя при налете вражеской авиации и при артиллерийском обстреле.