Иван Свистунов - Жить и помнить
- Название:Жить и помнить
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1966
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Свистунов - Жить и помнить краткое содержание
Жить… Право на жизнь защитили, отстояли и кровью оплатили советские люди в годы Великой Отечественной войны. В снегах Подмосковья, на полях Белоруссии, на берегах Вислы и Одера — на многих фронтах сражались они за жизнь и счастье родной земли.
Помнить… Помнить однополчан, погибших в боях, помнить горечь бесчисленных утрат, чад пожарищ, боль и слезы матерей…
Жить и помнить! Так и называется новый роман Ивана Свистунова. Как и первые его книги — «Сердца в строю», «Песнь о солдате», «Все его сыновья» и другие, — новый роман посвящен боевой дружбе воинов, их верности, их любви, выдержавшей все испытания времени.
Из дней мирной сегодняшней жизни память возвращает героев романа — русских и поляков — к минувшим дням войны. Кровная братская дружба, сложившаяся между советскими и польскими воинами в боях под Ленино, нерушима и сейчас, не страшны ей никакие происки врагов. Эта дружба на вечные времена!
Жить и помнить - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
…Ночь и вправду уже на исходе. Светлеет в окне край неба. Не спит Феликс. Не спит Ядвига.
Сколько еще ночей не спать им!
5. Первая примерка
Портной, адрес которого дал Юзек, жил на узкой изогнутой грязной улице в районе вокзала. На разных исторических этапах улица называлась по-разному. В царстве Польском в честь наместника великого князя Константина она называлась Константиновской; перед войной ей присвоили имя генерала Рыдз-Смиглы; во время немецкой оккупации на ней появились таблички с готическим шрифтом: «Герингштрассе». Сейчас ее называли Вокзальной.
Ян Дембовский нашел нужный дом, поднялся на второй этаж, позвонил. Дверь открыл мужчина, в полутемной прихожей его лица нельзя было разглядеть.
— Что угодно?
— Прошу прощения. Мне сказали, что здесь живет портной. Вывески нет. Может быть, ошибка?
— Входите. Вам правильно сказали. — В голосе мужчины послышалась усмешка. — Без вывески приходится работать. Налоги, поборы. Лучше скромнее…
Дембовский вошел в маленькую полутемную комнатушку. («Скверно еще живут труженики!») Ни швейной машины, ни других орудий портновской профессии в ней не было. Хозяин стоял спиной к окну, лицо скрывала тень. Но лысый череп и голос показались знакомыми.
— Не могли бы вы сшить мне костюм?
— Пану нужен цивильный? — снова во вкрадчивом знакомом голосе послышалась ирония.
— Да, штатский. Пиджак, брюки.
— Дело несложное, прошу садиться, — и с улыбкой добавил: — Раздевать человека плохо, а одевать всегда хорошо.
Портной, как видно, был не прочь поболтать. Но Ян не стал отвлекаться.
— Мне надо как можно скорей.
— Пану надоела старая форма?
Скрытый, чуть заметный намек послышался в вопросе. Дембовский проговорил сухо:
— Много лет носил.
— Есть люди, которые носят ее всю жизнь, — как бы между прочим заметил портной и отошел от окна. Теперь Дембовский увидел изможденное желтое лицо, поджатые бескровные губы.
— Я им не завидую, — всматривался Ян в собеседника. — Если не ошибаюсь, мы встречались?
Синеватые губы портного скособочились:
— Может быть, все может быть. Все мы на этой земле, как пауки в банке.
Наконец-то Ян вспомнил: буфетчик станционного буфета. Ему он привез письмо из Лондона. Странно!
— Позвольте, не вы ли торгуете в буфете?
Пшебыльский вздохнул:
— Годы, что вы провели за границей, не были легкими. Возрыдала наша польская земля и наполнилась криками скорби. За все приходилось браться. — И поджал губы. — Вы тоже сменили профессию.
Дембовскому не нравились и странная встреча, и такой разговор.
— Закончим с костюмом.
— Не беспокойтесь! Одену вас — мать родная не узнает. Сейчас сниму мерочку. — Пшебыльский вытащил из кармана записную книжку и сантиметр. — Так-с! Согните руку. Вот так. Плечи пошире сделать? Правильное решение — сменить форму. В наши дни не следует лишний раз напоминать о своей службе в иностранной армия.
Дембовский насторожился:
— Вы думаете?
— Скоро и вы так будете думать. Однобортный? С жилетом? — И, опустив сантиметр, сел на стул. — Как живет мой племянник? Вы часто с ним встречались?
— Я уже говорил вам, что видел его всего один раз. Он принес письмо и попросил передать его вам. Вот и все.
— Вот и все! — усмехнулся Пшебыльский. — Только один всевышний знает, где начала и где концы. Мне жаль, что вы не подружились с ним. Он настоящий поляк.
— Так уж получилось. Когда будет готов костюм?
— Через два дня примерка, — значительно подчеркнул Пшебыльский слово «примерка» и, хотя сунул в карман записную книжку, прощаться не собирался. — Не были, значит, близко знакомы с ним? Очень жаль! — И неожиданно спросил: — Как вам нравится в Польше?
Ян уже ругал в душе младшего брата, давшего адрес подозрительного портного. Может быть, и не портной он. Проговорил уклончиво:
— Мне трудно судить. Я долго не был на родине, а здесь так много нового, что сразу и не разберешься.
— Справедливо, — Пшебыльский заговорил по-приятельски: — У вас, верно, есть друзья, которые помогут в правильном свете увидеть и оценить все факты и явления.
Разговор принимал неприятный характер.
— Да, у меня есть друзья.
— Не сомневаюсь. Но не забывайте слова Экклезиаста: во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Помните старых друзей? Вы помните пана Войцеховского?
Теперь Дембовский был убежден, что имеет дело с провокатором. Спросил резко:
— В чем, собственно, дело?
Не обращая внимания на враждебный тон Дембовского, портной-буфетчик сообщил доверительно:
— Говорят, что сын старика Войцеховского, как и вы, служил в английской армии.
— Не встречал! Я спешу. Давайте закончим с костюмом. Какой у вас материал?
— Сейчас покажу образцы. А вы вспоминаете те годы?
Дембовский усмехнулся. Вспоминает ли он те годы? Да разве их забудешь! Ранения. Госпитали. Черный песок пустынь… Спросил прямо:
— Почему вас интересуют такие вещи?
— Вы пролили кровь за родину, за наше общее дело. Я думаю, мы найдем общий язык.
— О каком языке вы говорите?
Пшебыльский заголил гнилые зубы:
— Конечно о польском. Ваши товарищи в Лондоне…
— У меня там не осталось товарищей. Они погибли в боях или гниют в лесах Канады, в шахтах Шотландии.
— Остались идеи, за которые они погибли.
— Идеи! С тех пор как я вернулся домой, я многое узнал, о чем мне и не снилось. Как видно, там от нас тщательно скрывали правду.
Пшебыльский перестал улыбаться. Губы вытянулись узкой горизонтальной полоской.
— Вы оказались способным учеником новых друзей.
— Друзья мне открывают глаза, и я по-новому смотрю на мир, обдумываю и взвешиваю.
— Солдат учат не рассуждать, а выполнять то, что прикажут.
Много лет Ян Дембовский слышал такие речи. Много лет выполнял то, что ему приказывали. Сейчас даже напоминание об этом показалось оскорбительным.
— Теперь я решил прежде думать, а потом уж выполнять приказания.
— Вы не учитываете одну маленькую деталь, — усмехнулся портной. — Можно снять форму, но нельзя изменить биографию. Человек краткодневен и пресыщен печалями.
Дембовский встал:
— У меня нет охоты продолжать разговор.
— Напрасно. Вы должны понять простую истину. Кто вы такой? Солдат английской армии с американскими долларами в кармане. В органах государственной безопасности, смею вас заверить, сидят не простаки.
Дембовского взорвало. Ему угрожают! И кто! Плюгавый тип, не то портной, не то буфетчик, которого плевком убить можно!
— Вы смеете угрожать мне, видевшему Монте-Касино, Тобрук, Сиди-Барани! — у Дембовского перехватило дыхание. С каким удовольствием он хватил бы табуреткой по плешивому черепу. Какой костюм буфетчик хочет для него сшить?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: